ВНЕОЧЕРЕДНЫЕ ВЫБОРЫ В НЕПРИЛИЧНЫЕ СРОКИ

В преддверии внеочередных выборов в Национальное Собрание Армении корр. "ГА" побеседовал с известным политологом, директором Института Кавказа Александром ИСКАНДАРЯНОМ о нынешней ситуации, предвыборной риторике "Моего шага" и РПА и раскладе в будущем парламенте.

- Чего только не говорят о предстоящих выборах! Некоторые политологи, например, проводят параллели с выборами 90-х годов.

- Они на самом деле похожи на выборы начала 90-х, но уже на новом витке. Во-первых, тогда еще не было президентской системы и, во-вторых, не было политических партий. То есть формально они существовали, но не были оформившимися. Вспомним - тогдашний комитет "Карабах" просто трансформировался в АОД и только-только приходили дашнакцаканы, которые еще не успели стать на ноги в республике.

Сейчас ситуация похожая. В стране с парламентской формой правления партийная система в коллапсе - она рассыпалась, и мы опять оказались в ситуации, когда фактически нет политических партий. Понятно, что речь не о юридической реальности.

- А некоторые политики утверждают, что нынешние выборы - первые честные выборы...

- Я не очень четко понимаю, что такое "честные" выборы... Давайте разберемся, что происходит у нас. Такие выборы, когда люди массово голосуют в состоянии эйфории, называются протодемократией. То есть голосование происходит не "мозгами" - когда исходят из каких-то расчетов или хотя бы "желудком", а сердцем - в состоянии аффекта или, если угодно, любви. В развитых демократических системах так не бывает. В странах, где голосовали и бабушки, и дедушки избирателей, и еще их предки, люди рассчитывают, а не отдают свои голоса лишь потому, что им нравится тот или иной человек.

С другой стороны, у нас был процесс, когда начиная с 1995 года инструментом выборов в огромной степени была фальсификация. Вначале это были, во-первых, вбросы бюллетеней, а во-вторых, неправильный их подсчет. Подкупов было гораздо меньше. Потом количество подкупов постепенно стало расти, и на последних выборах результаты, в общем, отражали реальную картину голосования. Серьезных инструментов фальсификаций не было, а основным инструментом был подкуп.

Говорить, что сейчас вообще не будет этого феномена, я бы не стал. Думаю, что в каких-то местах будет использоваться административный ресурс. Так что дискурс о честных выборах выглядит упрощенческим.

- Задача, стоящая перед правящей силой, кажется не сложной?

- Перед правящей силой - партией "Гражданский договор" (ГД) стоит задача провести выборы таким образом, чтобы люди свободно выражали свое мнение и чтобы на них было оказано как можно меньше давления. Потому что в таком случае они проголосуют за ГД или, вернее, за "Мой шаг". И хотя уже видны индикаторы понижения рейтингов Никола Пашиняна и его сторонников, но достаточно серьезная эйфория еще сохраняется, и именно поэтому выборы проходят сейчас с такими неприличными, я бы сказал, сроками предвыборной кампании, а не через несколько месяцев. Но для ГД это правильная стратегия, в результате чего партия получит большинство в будущем парламенте.

- Для поддержания эйфории "Мой шаг" активно использует антиреспубликанскую риторику.

- Давайте разделим. Поддержание состояния эйфории - это высокая социальная легитимность. Именно массовая поддержка является их единственным инструментом до сегодняшнего дня. А вот институциональной поддержки у них практически нет. Нет оформившейся политической партии, нет по-серьезному ни идеологии, ни выстроенной иерархии. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на список кандидатов от "Моего шага". Этот процесс, когда очень неоднородные люди приходят в предвыборный список, называется самокооптацией. Но продолжающая царить на сегодняшний день эйфория позволит им взять точно больше половины голосов и с большой долей вероятности - те две трети, больше которых нельзя иметь по Конституции.

Второй аспект их предвыборной стратегии образовался благодаря "помощи" республиканцев. Они помогли "Моему шагу" тем, что участвуют в этой кампании. Таким образом, есть "враг", и можно активно использовать риторику антиреспубликанизма - говорить о борьбе с "монстром" - бывшим режимом. Впрочем, это, наверное, происходило бы и без участия РПА. Во всяком случае во время предвыборной кампании в Совет старейшин Еревана, в которых республиканцы не участвовали, риторика была такой же.

- Что же мы будем иметь в результате этих выборов?

- У нас восстановится полуторапартийная система, которая была при республиканцах. То есть будет одна партия, целиком занимающаяся принятием решений, и другие, которые каким-то образом будут занимать остальное место для дискурсов, риторики и т.д. Если в парламент пройдут республиканцы, то они будут исполнять ту роль, которую в любом армянском парламенте занимала миноритарная оппозиция. Ту самую роль, которую в последнем парламенте занимал блок "Елк".

Ситуация может измениться, но пока вырисовывается следующая структура. Подавляющее большинство занимают "имкайловцы", второе место с большой долей вероятности будет за "Процветающей Арменией", и реальная борьба идет за третье место. На него претендуют республиканцы, "Лусавор Айастан" и, может быть, "Сасна црер". А так как есть закон о третьей партии, то тому, кто займет третье место, даже и не надо набирать 5% голосов, теоретически можно пройти в парламент и с 2-3%.

- РПА позиционирует себя единственной силой, могущей быть реальной оппозицией. Скажем, тот же "Лусавор Айастан" сейчас не критикует Никола Пашиняна. Будет ли он делать это в парламенте?

- Думаю, что у разных групп в парламенте будут разные интересы и они будут пытаться их отстаивать. Эти группы могут быть в разных партиях, а могут быть и внутри одной. И в этом смысле любая группа из 105 человек будет дробиться на группы по своим интересам, особенно учитывая гетерогенность будущего парламента. Поэтому я не вижу партий, которые будут голосовать в едином порыве. Следовательно - да, будут критиковать.

Кстати, здесь можно вспомнить, что РПА тоже не была монолитной, и сейчас это стало очевидно. Впрочем, мы стали свидетелями того, как рассыпался тот же "Елк".

- После стольких лет пребывания во власти РПА оказалась в принципиально новом положении. Как вы оцениваете ее нынешние действия?

- То, что они делают сейчас, довольно грамотно. До апреля они являлись классической правящей партией полуторапартийных режимов. То есть это был профсоюз чиновников, ассоциированного с ними бизнеса и социальный лифт для молодых людей, которые хотели делать карьеру в политике. После того как партия отстраняется от власти, она начинает рассыпаться. Бизнесмены уходят, потому что вступали в партию не из-за ее святых идей, а потому, чтобы быть с партией власти. Уникальные, единичные случаи могут быть, но как класс эти люди уйдут. Молодые карьеристы теперь пойдут в другое место. Бюрократы перестроятся, потому что без них никуда не денешься, их надо использовать, и они, люди уровня глав департамента, начальников отделов министерств и т.д., будут продолжать работать как работали. А вот собственно политикам деваться некуда, и им нужно держаться вместе для того, чтобы сохраниться.

Что для этого надо делать? Делать ребрендинг, переформатировать партию, убрать наиболее одиозных личностей. В идеале - заиметь идеологию, создать новые символы и т.д. Вот только сделать все это за полгода чрезвычайно сложно. Поэтому республиканцам нужно было больше времени. Но не получилось, потому что сложившуюся ситуацию понимали не только они, но и пашиняновцы. Соответственно, очень быстро, на ходу надо было менять коней на переправе. Как-то попытались это сделать. Каких-то одиозных людей выкинули, бизнесмены сами ушли. И взяли некоторых новых людей.

Понятно, что в такой ситуации на передние позиции выходят уже не аппаратчики, а люди, которые могут говорить. И они правильно строят свою предвыборную кампанию. Признали, что делали ошибки, и сосредоточились на критике нынешней власти. Это правильная риторика.