СВОИ, ЧУЖИЕ, или ЧТО АРМЯНИНУ БАСТУРМА, ТО НЕМЦУ КОЛБАСА

По интернету гуляет видео. Германия, таможня, бойкая армянка возмущена изъятием любимого мясного продукта и объясняет непонятливому таможеннику, что нет, это не колбаса, это бастурма. Объясняет на ломаном русском. Оппонент стоит на своем и отодвигает продукт в сторону. Но и женщина не собирается уступать.

"ЭТО не колбаса, это бастурма. Не понимаешь, что ли? Учи русский язык!" - кипятится она. Обратите внимание - не армянский как родины бастурмы, а русский как язык межнационального общения.

Видеоролик как бы предисловие к разговору, состоявшемуся не вчера, но не потерявшему смысла и сегодня. Общего у моих собеседников больше, чем различий: оба доктора юридических наук, профессора, и тот и другой сорок с лишним лет в правоохранительных органах, оба генералы. Различие. Владимир Петрович ИЛЛАРИОНОВ (увы, уже скончавшийся) - русский, Оскиан Аршакович ГАЛУСТЬЯН - армянин.

СЕРГЕЙ БАБЛУМЯН: - Как давно и почему враждуем, товарищи генералы?

ВЛАДИМИР ИЛЛАРИОНОВ: - Насчет "давно". По ветхозаветному преданию, все мы, живущие на земле, дальние или близкие родственники, братья не только по разуму, но и по крови. Единство происхождения человечества не отрицает и современная наука. Но она же отсылает нас и к истокам межнациональной вражды. Первым, кто подвел научную базу под эту проблему, был великий французский ученый Паскаль. В своих "Мыслях" под номером 83 он приводит такой диалог: "Почему ты меня убиваешь?" - "Как почему? Ты с другой стороны реки. Если бы ты был с моего берега - это убийство, а с другого - геройство".

 Возможно, за межнациональной враждой, делением людей на "своих" и "чужих", со "своего" или "чужого" берега стоит пока еще непознанное, зародившееся в доисторические времена реликтовое проявление боязни иноплеменных. Так собственный белок отторгает белок другого человека.

Не случайно же у каждого народа в ходу ироническое, а порой и оскорбительное название людей иной национальности: русский - москаль, украинец - хохол, француз - лягушатник, еврей - жид, армянин - армяшка и т. д.

С. Б.: - Что скажете, Оскиан Аршакович?

ОСКИАН ГАЛУСТЬЯН: - Скажу о главном. Если ограничиваться бесконечными стенаниями и не делать ничего решительного, не сегодня, но завтра эта зараза заденет каждого, независимо от его национальности, вероисповедания, социального положения и т. д. Два слова о причинах. Часто они носят экономический, политический, психологический, криминологический и иной характер плюс масса ошибок и просчетов организационно-управленческого свойства, низкий уровень культуры, надменность в поведении некоторых наших соотечественников, что в результате вызывает негативную реакцию и формирует мнение о нации в целом. Недавно был с семьей на Поклонной горе. Проходим мимо кафе, принадлежащего землякам. На всю округу гремит низкопробная музыка, якобы национальная…

С. Б.: - Можно подумать, в русских ресторанах один Петр Ильич Чайковский звучит…

 О. Г.: -  Нет, конечно. Но не только в музыке дело. Согласен, с хрустом оттягиваются в ресторанах, нарушают Правила дорожного движения или навязывают окружающим свой взгляд на вещи не только армяне. Ну и что? Каждый отвечает за себя и нацию, которую представляет. Никто не требует отказываться от своей культуры, музыки, языка, истории и т. д. Все это необходимо сохранять, но без навязывания и бесцеремонного внедрения в сформировавшуюся культуру другой страны. Весьма поучительна на этот счет древняя поговорка: "В Риме делай так, как делают римляне".

С. Б.: - Кто спорит? Встраиваться, врастать даже в российскую действительность, конечно же, надо. "Даже" - потому что для большинства наших соотечественников из бывшего СССР Россия никакая не чужая страна. Но существует и другая проблема -  встречного движения, в первую очередь со стороны властей страны проживания. О чем речь? Ну, например. Один известный российский банкир как-то рассказывал про Лос-Анджелес. "Красивый город, океан и куча бездомных на побережье - хомлесы (бездомные).

Как-то так случилось, что мне пришлось встретиться с одним из высокопоставленных городских чиновников - вице-мэром. Я ему сказал: "Послушайте, у вас такой красивый город, вы сильная нация, сильный муниципалитет, выгоните этих хомлесов. Он говорит: "Вы знаете, никакой проблемы нет. Никакой. Более того, мы их подкармливаем. Развозим горячие обеды, завтраки. Но, как только мы выгоним "хомлесов", даже пусть этого хочет большинство населения благополучного Лос-Анджелеса, завтра у кого-нибудь возникнет желание выгнать негров, послезавтра - евреев, потом - еще кого-нибудь… И мы потеряем главное наше завоевание - демократию. Демократия - это не только мнение большинства. Демократия - это защита меньшинств. Как насчет этого?

В. И.: - Насчет этого - надо искать и находить современные, эффективные способы и средства преодоления межнациональной розни. Сейчас выход видят, в частности, в том, чтобы воспитывать подрастающее поколение в духе утверждения достоинства человека, социальной справедливости, сотрудничества в обществе без насилия. Так рекомендует ЮНЕСКО.

С. Б.: - А что показывает жизнь?

B. И.: - Слова о необходимости толерантного поведения, призывы и заявления чаще всего остаются невостребованными. Общество устало от риторики в решении межнациональных проблем. Дело за конкретикой, она сильнее самых звонких деклараций.

О. Г.: -  Совершенно согласен с коллегой, и Россия в этом деле имеет фору. Фора в ее литературе - в книгах Достоевского, Льва Толстого, Чехова, Тургенева, других гениальных мыслителей. Известно, что во все времена русская литература превосходила мировую искренним и сильным чувством человеколюбия.

С. Б.: - Насчет литературы - бесспорно. Но вот какая штука. В те времена не было телевидения, которое не любит снимать поезд, когда он приходит по расписанию, но обожает показывать, как состав сходит с рельсов. Потому что много трупов, много крови. Вот и в нашем случае так: сегодня ТВ лучше всех разжигает межнациональные страсти, но гасить их не хочет или не умеет. Вы знаете другую страну, где бы СМИ так упорно и от души акцентировали национальную принадлежность преступника? Не кажется ли вам, людям с генеральскими лампасами, что болезнь требует куда более эффективного употребления власти?

О. Г.: - Если вы имеете в виду только и единственно плетку, то она ничего не лечит, а только загоняет внутрь болезни, проблемы, ситуации. Надо разобраться в истоках. Дело в том, что не так давно в некоторых национальных республиках русские вдруг оказались в положении лишних. Их стали пинать все, кому не лень: были "старшими братьями" - стали никому не нужными приживалами, были покровителями и защитниками - превратились в захватчиков и угнетателей, были русским народом - стали российским, тащили на себе основной груз экономических проблем - оказались дармоедами. И так далее. Потом в Россию, что называется, "понаехали" те, которым у себя дома не сиделось, но теперь они стали восприниматься как чужие.

С. Б.: - Но ведь чужие - не обязательно враги.

В. И.: - Нет, конечно. Особенно для старшего поколения, которое должно, просто обязано и говорить, и вести себя так, чтобы младшие знали и помнили. О том, почему плохие люди всегда умеют хорошо объединяться, а хорошие люди - нет, говорил еще Лев Толстой. Так давайте же объединяться. А что касается "своих-чужих", то для преодоления розни должны постараться и те, кто в другой стране хочет стать своим.

О. Г.: - Это на самом деле так. Тут очень к месту ложатся слова Шарля Азнавура: "Я никогда не ощущал себя сыном беженца. Может быть, именно это мне и помогло. Даже когда меня так называли или я сам так говорил, для этого была своя причина. Я хотел, чтобы моя жизнь была примером для молодых эмигрантов. Мне хотелось вселить в них веру в то, что это не мешает достижению успеха. Понимаете, жизнь на чужбине требует очень больших усилий. Надо суметь приспособиться к новым условиям, а не жить замкнутым мирком, иногда так и не выучив языка страны, куда приехал жить. Попав в новый для себя мир, чтобы не превратиться в отщепенца, ты должен стать его частью, принять его. Именно так повели себя армяне во Франции - стали ее органичной частью".

С. Б.: - А не кажется ли вам, что национализм очень даже выгодная для одурачивания народа штука? И где та грань, которая отделяет патриотизм от национализма?

О. Г.: - Вообще-то есть мнение, что патриотизм - это состояние души.

С. Б.: - А национализм?

О. Г.: - Наверное, состояние бездушия.

В. И.: - И то и другое - подходы больше эмоциональные, нежели рациональные, что мешает трезвой оценке. А она такова: если наш "плавильный котел" перестанет справляться с нагрузкой, Россия превратится в страну, где будут сосуществовать одновременно несколько конкурирующих между собой культур, элит и традиций, опирающихся на совершенно разные корни, и поддержание политического баланса между ними потребует очень искусной государственной политики, которой пока не видно. Уже сейчас эксперты указывают на опасность чрезмерного расслоения в России.

То же самое происходит и в США. В упоминавшемся выше штате Майами на глазах тает число белых англоязычных американцев и растет количество испаноязычных американцев. Почти все выборные должности в городе занимают представители испаноязычных меньшинств, которые уже заявили: "Майами будет нашим" - и намерены проводить соответствующую политику в области языка, культуры и экономики.

С. Б.: - Все-таки очень трудно представить, чтобы дело дошло до состояния "событий в Майами". Во-первых, потому, что ни один американский президент не позволит по-горбачевски отвратительно опаздывать на каждое кровопролитие в своей стране, а решительно пресечет его еще в зародыше.

 Пример из жизни. Лет десять назад в одном из латиноамериканских районов Вашингтона вспыхнули волнения, закончившиеся недельным противостоянием между испаноязычной молодежью и отрядом полицейских. Все началось из-за убийства на бытовой почве, но причиной столкновения местных жителей с представителями закона стал язык. Офицер полиции хотел остановить трех молодых людей, а те просто не поняли произнесенную по-английски команду "стой!"

Почти каждый полицейский участок Вашингтона сегодня вынужден иметь переводчика или вводить в штат полицейских, владеющих иностранными языками.

P.S. Можем ли считать, что, знай немецкие таможенники  армянский и признай, что колбаса - одно, а бастурма - другое, все вопросы нашей соотечественницы к Германии отпали бы сами собой?