ПАРЛАМЕНТ, ГДЕ В БОЛЬШИНСТВЕ СОРОСОВЦЫ, БУДЕТ РЕШАТЬ СУДЬБУ НАУКИ?

В интервью «ГА» президент Национальной академии наук Армении  Радик МАРТИРОСЯН говорит о новых угрозах науке.

- Г-н Мартиросян, как вы прокомментируете прошедшее в НС обсуждение по вопросам науки?

- Обсуждение называлось «Наука как опора национальной безопасности», что было продиктовано печальными итогами войны. Прозвучали и очень интересные выступления, и резкая критика. Отношение к науке в Армении сравнивалось со сдачей Шуши. И с этим трудно не согласиться.

 Новый закон об образовании и науке уже подготовлен, причем он будет принят в первом чтении. Но у нас уже действует два закона о науке и не вполне ясно, зачем принимать еще один.

- Какие это законы?

- Это Закон о науке и научной политике от 2002 года и Закон о Национальной академии наук, принятый в 2011 году. И с этими вопросами нужно серьезно разобраться. Если предполагаются радикальные изменения, то стоит принять новый закон, а если изменения не очень существенные, то их лучше внести в действующие законы. Но, я думаю, что соросовские депутаты, составляющие большинство в нашем парламенте, примут имеющийся проект закона, который вряд ли сможет решить проблемы науки.

- Но неужели колоссальные потери, которые мы понесли в результате технологического отставания, никого не насторожили?

- Очевидно, что так продолжаться не может. Отношение к науке необходимо радикально менять, иначе невозможно обеспечить технологическое развитие, а значит и обороноспособность. Но, начиная с 1991 года наука Армении фактически не финансировалась. В советские годы науке выделялось примерно 2% от ВВП СССР, это были огромные деньги, но в период независимости мизерное финансирование науки Армении уже не могло обеспечить ее нормальное существование и технологическое развитие страны. Научное сообщество ждало лучших времен, которые так и не наступили, а 90% потерь, которые мы понесли во время войны, было обусловлено именно технологическим отставанием. Разработка Байрактара обошлась в 297 миллионов долларов. А это финансирование нашей науки в течение 10 лет! Вот реальность!

Как противостоять такому противнику? А у агрессора было много и другого современного оружия, которое было частично разработано в Турции, частично куплено. У нас было больше возможностей для приобретения вооружения, поскольку, когда началась война и стало известно о многих нарушениях противника, некоторые поставщики оружия отказались продавать вооружение Азербайджану и Турции. При этом наш стратегический партнер – Россия мог бы больше поддержать нас, но нынешнее правительство умудрилось серьезно подпортить отношения с Россией. Слабая экономика, отсутствие современной промышленности крайне ограничили наши возможности как в отношении финансирования науки, так и приобретения современного вооружения. А без науки мы не сможем ни поднять экономику, ни создать современную систему образования, ни обеспечить обороноспособность страны.

И что еще очень важно – государство должно осознать важность выполнения тех или иных задач и всячески способствовать этому. В течение многих лет у нас занимались беспилотниками и в государственных, и в частных организациях. Но смогли ли они выполнить хоть одну боевую задачу? Денег на важную задачу, как всегда, не хватало. А ведь нужны и управляемые ракеты, и другие виды вооружения. Государство должно всячески поддерживать военные разработки, контролировать процесс их внедрения в производство и соответствие выполнению боевых задач.

- Но, наверное, мизерное финансирование исследовательской деятельности – не единственная проблема науки?

- Нужны не только деньги, но и научные кадры. А научные кадры готовят в аспирантуре. Но у нас очной аспирантуре выделяется 32 места в год, а у нас 32 академических института, то есть на каждый институт по одному месту. Так сколько же лет понадобится для подготовки необходимого для развития науки и технологий числа специалистов? Есть и еще одна серьезная проблема: специалистов надо не только подготовить, но и удержать, что крайне сложно при нынешних зарплатах научных работников. В России зарплата сотрудника РАН составляет 200% от средней зарплаты по региону. А в Армении средняя зарплата - порядка 180 тысяч драмов, а в академии - 100 тысяч, то есть это практически половина средней зарплаты. В Китае зарплата ученого в 10 раз выше средней зарплаты, поэтому там так эффективно развиваются наука и экономика. А у нас люди, особенно молодые и перспективные, вынуждены уходить из науки в лучше оплачиваемые сферы, потому что при таких заработках они не в состоянии ни создать и содержать семью, ни купить квартиру, ни обеспечить самые элементарные нужды. При этом надо учесть, что Армения может сохраниться как государство только в том случае, если станет сильной и технологически развитой.

Надо учитывать и исправлять ошибки прошлого. Печальный опыт войны показал, что мы должны коренным образом изменить нашу жизнь, ввести новые подходы, соответствовать современным требованиям, чтобы выполнять весь комплекс задач, связанных с обеспечением национальной безопасности по всем направлениям и в первую очередь - обороноспособности. Однако нужно обратить внимание на еще один вопрос, связанный с финансированием науки. Деньги, выделяемые на развитие науки, должны распределяться прозрачно и честно, но все мы знаем, что распределение этих средств всегда вызывает недовольство научного сообщества.

- Но нужно изменить внутреннюю политику…

- Это обязательное условие. Нужно изменить и законы, и сделать обязательным их исполнение, причем не только в сфере науки. Нужно изменить всю нашу жизнь, обеспечить объединение всех армян мира для сохранения нации и государства. Важную роль должны играть и грамотно сформулированные госзаказы в области обороны, экономики, образования…

- Как вы считаете, что обязательно должно быть оговорено в законе с целью изменить ситуацию к лучшему?

- Необходимо решить вопрос статуса НАН. Это структура, в которой сосредоточен основной научный потенциал страны. И если закон будет принят в том виде, в котором он разработан, это означает разрушение НАН, поскольку академические институты становятся самостоятельными и их подчинение не оговорено. Сейчас институты подчиняются отделениям, где есть специалисты и можно компетентно обсудить научные планы и результаты. Министерство с этой задачей не справится. Некоторое время назад была идея подчинить академические НИИ вузам, но научное сообщество этому воспротивилось и реализовать очередную опасную инициативу министерства не удалось. Не исключено, что к этому хотят снова вернуться. Принятие такого закона грозит серьезными последствиями, повлечет за собой еще большее отставание. Я очень надеялся, что война вразумит, но судя по планам государства в сфере науки, этого не случилось. Основной вопрос, который хочет решить министерство, – это назначать директоров академических институтов, прибрать и это к рукам. А я уверен, что вопросы профессиональной компетентности, научного авторитета отойдут на второй план и директоров будут назначать по совершенно другим критериям.

- Как обеспечить более тесную связь между наукой и образованием?

- Это очень актуальный вопрос, но его так и не удалось решить в течение всех лет независимости. Когда я был ректором ЕГУ, мы перешли на систему образования двух уровней. Это было сделано вынужденно. Денег и тогда не хватало, и я обратился за помощью к Спюрку. Мне ответили, что, если сохранится советская система образования, помощи не будет. Однако мы не были готовы к переходу на новую модель образования. Пришлось создать на факультетах комиссии, которые составляли программы по содержанию образования. В советские годы первые три года обучения в вузе были посвящены общей подготовке, а четвертый и пятый годы – спецкурсам. Практически это и была магистратура. Но разработать эффективную магистерскую программу тогда не удалось, что повлекло за собой резкое снижение уровня вузовской подготовки. А теперь, в соответствии с новым законом о науке, и академические институты будут лишены права готовить аспирантов. Но аспирантура – третья ступень образования, которая и обеспечивает подготовку научных кадров.

- То есть принятие нового закона еще более усугубит ситуацию, ведь преподаватели вуза настолько перегружены, что не могут заниматься наукой…

- Если учебная нагрузка преподавателя вуза составляет 800-900 часов, то о научной работе говорить не приходится. А готовить научные кадры должны ученые. Система высшего образования и подготовки научных кадров должна быть радикально реформирована, причем особое внимание следует уделить объему и качеству учебного материала. А эти вопросы нужно решать совместно с действующими учеными. Во многих случаях к преподаванию стоит привлекать и ведущих специалистов высокотехнологичных предприятий. Нужен госзаказ на специалистов с точным указанием их числа и тех знаний, которыми они должны обладать. Но все эти вопросы в новом законе не оговорены, и если он будет принят, состояние науки и образования только ухудшится, а это чревато самыми опасными последствиями для нашей страны.