ВЕРШИНА, КОТОРУЮ ТЫ ПОКОРИЛ…

"Он вечно тот же, вечно новый"… Пожалуй, правильно вспомнить бессмертную строку из "Евгения Онегина" в связи с художником, чей почерк ярко индивидуален и в то же время в высокой степени динамичен в своем временном изначальном развертывании.

Оганес Чекиджян - одно из самых крупных имен в истории музыкального хорового искусства. Нет в музыке профессии более ответственной, чем дирижер. Именно в творчестве дирижера, как ни в одной из музыкальных профессий, воплощается идея духовного объединения людей. Вот этой идее и посвятил всю свою созидательную жизнь маэстро Чекиджян.

 ПРИНЯТО СЧИТАТЬ, ЧТО НИЧТО В ЖИВОТВОРНОЙ ТРАДИЦИИ ИСКУССТВА не теряется в Лете времен. Это верно лишь отчасти, в плане самых общих эстетических положений. История, быть может, и не теряет ничего, но мы в каждый данный период теряем многое в своем познании истории. Вполне могло случиться и так, что армянская духовная музыка осталась бы лишь явлением нашего далекого прошлого, не будь Чекиджяна. Он ее возродил как фактор композиторского творчества, и, по всей вероятности, деятельность капеллы оказалась начальной точкой отсчета ее своеобразного Ренессанса.

Невозможно представить, что Оганес Чекиджян не стал бы дирижером. И не только теперь, когда за плечами огромный творческий путь, множество выступлений руководимой им капеллы за пределами страны, самые высокие звания, самые престижные премии и преданная любовь нескольких поколений слушателей. Это было трудно представить и тогда, когда он только начинал свой творческий путь в Стамбуле в качестве художественного руководителя и главного дирижера Стамбульской государственной капеллы.

Это было невозможно представить и в 1961 году, когда он, приехав на родину, возглавил капеллу Армении. Так что в этом году на днях в Национальном академическом театре оперы и балета им. Спендиарова музыкальная общественность Еревана и гости столицы торжественно отмечали звонкую дату: 60 лет с капеллой Армении. Это был действительно большой праздник, потому что в нашей музыкально-хоровой культуре, в духовной музыке маэстро совершил тот же переворот, что совершает реставратор в живописи, когда, снимая наслоения времени, воссоздает первозданные краски.

Расхожая популярность маэстро отпугивает сегодня иных гурманов и ревнителей непременной и самодовлеющей новизны. Однако, как говаривал гетевский Мефистофель, теория, мой друг, суха, но зеленеет жизни древо…

Дистанция времени огромного размера, прошедшая с начальной поры его деятельности, не могла, естественно, не сказаться на физических силах хормейстера, что в какой-то мере ощущается на его сегодняшних концертах. Но она же, дистанция эта, гигантский творческий путь и опыт великолепного музыканта-художника дарит нам вновь образцы того интерпретаторского искусства, когда каждый штрих, каждая деталь фразировки, цельного развития музыкальной драматургии произведения являют собой совершенный образец исполнительской классики. Сказанное ярко раскрывается в программах любого концерта капеллы под руководством маэстро Чекиджяна.

ВООБРАЖЕНИЕ ЧЕКИДЖЯНА, НА МОЙ ВЗГЛЯД, НЕ ОСОБЕННО ВОЛНУЮТ глобальные исторические катаклизмы. Холодным наблюдениям ума он всегда предпочитал горестные заметы сердца. Вечный спутник нашей культуры - сострадание. Им и пронизаны исполнения руководимой им капеллы. В сердцах людей он всегда находил созвучия своему искусству. Ему улыбнулась мировая слава. Сегодня и за океаном имеется особый повод праздновать юбилей армянского маэстро. Мы же отмечаем не только музыкальную дату, но еще раз переживаем торжество армянской хоровой культуры, торжество человека в его полном развитии. До сей поры он остается образцом исполнителя – творца, гуманиста, пробуждающего своим искусством чувства добрые. За все это он любезен народу в самом широком и глубинном смысле этого слова.

Говоря об искусстве Оганеса Чекиджяна, мы прежде всего отмечаем мощь его творческого дара. Этот дар загадочен, необъятен. Благодаря этому дару маэстро способен общаться поистине со всем человечеством. В его творчестве - особая красота, величие совершенства. Это не замкнутый в себе, а широко раскрытый художественный мир, постепенно перетекающий из прошлого в настоящее и в будущее. Он словно парит над временем, с легкостью преодолевая его рубежи. Маэстро бесконечен в своем развитии. Его искусство стало явлением интернациональным.

В армянском хоровом искусстве, которое так удивило и стремительно завоевало мир, Оганес Чекиджян - своего рода символ. Говорить о нем - значит говорить о капелле и ее сложном пути, поисках, трудностях и победах. И, напротив, история капеллы в последние 60 лет неотрывна от судьбы самого маэстро. Капелла и Чекиджян как бы слиты в сознании людей. Для многих они синонимы.

И все же в чем основная заслуга Чекиджяна перед армянским хоровым искусством? Для множества людей во всем мире он - в полном смысле - первооткрыватель хоровых, духовных музыкальных сокровищ, популяризатор, самый яркий и талантливый исполнитель. Своим почерком маэстро чеканил оригинальный язык и форму искусства своего коллектива, утверждая непреложность и безграничность хорового канона, который действует и поныне. Так бывает, когда кто-то один, собрав в своих руках все нити, начинает ткать совершенно новый узор. Таким человеком в хоровом искусстве стал Чекиджян.

 ИМЕННО ОН ОПРЕДЕЛИЛ ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОРИЕНТИРЫ КАПЕЛЛЫ, реконструировал ее первичные внешне простые формы, нашел в них новые импульсы, выразительные средства, прежде остававшиеся неизменными. Он поднял искусство капеллы на качественно иной уровень и тем самым оказал решающее влияние на музыкальное течение.

Маэстро Чекиджян продемонстрировал миру, что искусство армянского хора обладает особой эстетикой, что его экспрессивные ресурсы огромны, что искусство это можно изучать бесконечно, но так и не раскрыть его тайны.

Хором Чекиджяна достигнута такая степень слитности, такая подвижность и слаженность голосов, которую практически немыслимо достигнуть разным певцам, какими бы вокальными данными и мастерством они ни обладали. Редкая судьба устроить такое чудо, чтобы они прониклись одним и тем же чувством, неотделимым от духа произведения, - ведь лишь поэтому могло возникнуть такое непередаваемое истовое пение. На концертах капеллы всегда бывает удивительная атмосфера воодушевления, трепета, подъема, объединяющая исполнителей и слушателей. Драматический темперамент, уверенность в своей правоте, необходимость донести до людей музыку, песни, которые должны быть услышаны, - все это покоряет аудиторию не меньше самого волшебного песнопения.

Маэстро Чекиджяну далеко не безразличен состав публики на его концертах, мера ее соучастия в творчестве. Вносит ли Чекиджян в свои программы новые или забытые произведения, предлагает ли необычную программу, неожиданную интерпретацию, цель преследуется одна: активизировать восприятие аудитории, сделать ее как можно более чуткой к постижению музыки. Таков характер у Чекиджяна, таково и его искусство.