НЕСМЫВАЕМОЕ КЛЕЙМО ПОРАЖЕНИЯ И БЕЗНАКАЗАННОСТЬ ВИНОВНЫХ

Власть до сих пор не дала членораздельного объяснения тому, почему опытным командирам было запрещено участвовать в планировании и координации боевых действий 44-дневной войны, почему им было предложено заняться гораздо менее важными вопросами, например, мобилизацией или ресурсами ополчения, для решения которых отнюдь не надо быть бывшим министром обороны или бывшим начальником Генштаба ВС.

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКИ СЕЙРАН ОГАНЯН и Юрий Хачатуров, как выясняется, в первый же день войны сами пришли в Министерство обороны, однако их два дня не принимали. Оганян без инструктажа добровольно выехал в Арцах, чтобы на месте помочь войскам, встретился с президентом Арцаха, отправился на командный пункт. Оказалось, однако, что Пашинян запретил победившим в Первой войне отставным генералам находиться на командном пункте, и Араик Арутюнян лично запретил Оганяну и другим там находиться. Почему? Изоляция генерал-полковников в стране, имеющей и без того ограниченный военно-стратегический потенциал, – что это, если не предательство?

Сейран Оганян, к примеру, свидетельствует, что по своей инициативе содействовал организации народного ополчения в Шуши, а когда 5 ноября отряды оказались с трех сторон в окружении, действовал по обстановке, поскольку командование Армии обороны даже не пыталось связаться с ним. Выясняется, что 6 ноября командование АО приняло решение переместить командный пункт, а Оганян и его боевые товарищи покинули город, но после этого, не учитывая даже его физическое состояние, начали безосновательно обвинять Оганяна в бегстве с подступов к городу-крепости. Это в том случае, когда по сей день неизвестно, кто от Армии обороны был ответственным за организацию обороны Шуши.

Причины этих и сотен других сомнительных эпизодов нашего поражения остаются невыясненными, поскольку создание следственной комиссии НС или любого другого механизма расследования постоянно откладывается. Не понесли ответственности виновные ни за политическое и дипломатическое, ни за оперативно-тактическое, то есть военное поражение.

Арест Давида Тонояна и иных высокопоставленных военных не имеет ничего общего с итогами войны, так как им выдвинуто совершенно другое обвинение. Естественно, авторы политического поражения всю тяжесть вины возлагают исключительно на армию, забывая, что проиграли власть и, к сожалению, государство, а армия самоотверженно сражалась, свидетельством чему - тысячи героических эпизодов.

Даже понеся тяжелые кадровые удары, наша армия в 2020 году была боеспособна и конкурентоспособна, хорошо вооружена, и находилась в отличном морально-психологическом состоянии. Деформация, которой подверглись Вооруженные Силы после войны, - позор этой власти. То, что война не была остановлена на наиболее благоприятных для нас позициях, что, понеся огромные жертвы, мы не победили, хотя в горно-лесистой местности наверняка была такая возможность, а также крайне низкий уровень дисциплины, особенно среди мобилизационного резерва, - клеймо этой власти.

Тот факт, что превратившийся в приспешника вражеской повестки МИД фактически призывает наши войска отойти с наших же позиций, является классическим образцом акта государственного предательства. Это не слабость дипломатической работы и не упущение системы государственного управления – это явное обслуживание интересов врага.