СУДЕБНАЯ СИСТЕМА: НАШ ПОЗОР И НАША СОВЕСТЬ

Системный государственный кризис в стране власти пытаются замаскировать фрагментарными решениями и реформами, приправив их завесой своей легитимности. Тезисы Пашиняна о собственной легитимности на самом деле, конечно же, надуманны и ничтожны, поскольку его решения - от кадровой политики до отраслевых реформ - не сопровождаются публичными обсуждениями.

РЕЧЬ НЕ ТОЛЬКО О НАЗНАЧЕНИЯХ высокопоставленных чиновников, например, совершенно непонятном и необоснованном выдвижении кандидата в президенты, но и о полном отсутствии коммуникации с общественностью. Тот же Ваагн Хачатрян не проводит встреч в каком-либо государственном или политическом институте, хотя через несколько недель будет назначен президентом. Все сферы управления – от национальной безопасности до сельского хозяйства – расшатаны, и не предпринимается даже попыток выйти из этого тяжелого испытания и выпрямить спину. Исполнительная власть настолько хромает в вопросе кадрового резерва, что недоучки с сомнительным образованием, не стыдясь, занимают высокие государственные должности.

Мишенью вседозволенности стала в особенности судебно-правовая сфера, в которой "реформы" уже просто сюрреалистичны, импульсивны и исходят из конкретных уголовных дел, вернее, из политизированных судебных процессов. Стоит вспомнить, что разговор о так и не осуществленном веттинге власти завели сразу после неугодных ей судебных решений.

Руководствуясь "презумпцией сумасшествия", власти начали обсуждать вопрос о создании антикоррупционного суда тогда, когда увидела, что судьи отклоняют ходатайства об аресте по сфабрикованным против ее политических оппонентов уголовным делам. Для судей этого специализированного суда фактически с нуля устанавливается более высокая планка общественного доверия и легитимности, будто они – ангелы, а все остальные – демоны.

Большинство членов Высшего судебного совета, являющегося конституционным гарантом независимости судебной власти, находится под каблуком исполнительной власти, следовательно, очень уязвимо в плане давления. Однако, несмотря на суровое преследование независимых судей, их аресты, применение против них Высшего судебного совета в качестве дубинки, внедрение системы распределения дел вручную, не удается ни полностью взять под контроль судебную власть, ни обуздать независимых судей. Благодаря принципиальным представителям судебной системы антиконституционное стремление Пашиняна добиться только угодных власти судебных актов оказывается тщетным.

Понятно, что если бы масштабы судебного преследования оппозиции удовлетворяли власть, последняя не ссылалась бы постоянно на "скулящих судей". Преследования названных так судей, которые на самом деле проявили принципиальную позицию и не отступили под шантажом сверху, удивительным образом начались тогда, когда они вынесли нежелательные для правящей команды судебные акты или не арестовали оппозиционеров.

Формулировка "сшитый для Сержа Саргсяна костюм", данная Пашиняном Конституции, явно относится к нему самому. Поскольку этот самый "костюм" оказался вполне удобным именно Пашиняну, который никак не хочет от него отказываться, считая нецелесообразными даже конституционные изменения и изменение формы правления. Кстати, этот "костюм" касается контроля не только над законодательной и исполнительной, но и фактически судебной властью.

На самом деле Высший судебный совет должен защищать судей и суды в первую очередь - от возможных нападок со стороны властей и государственных чиновников, например, от некорректных и неэтичных оценок деятельности судей. Ни ВСС, ни хранящие недопустимое молчание правозащитники и профильные общественные организации этого не делают. После смены власти следует также обязательно рассмотреть вопрос о принятии закона об организациях-иностранных агентах.