КУЛЬТУРА В ВЕЩАХ И ТРАДИЦИЯХ

В интервью "ГА" научный сотрудник ведущей категории Российского этнографического музея в Санкт-Петербурге, кандидат культурологии Лусине ГУЩЯН рассказывает о музейной работе.

- Г-жа Гущян, расскажите, пожалуйста, о вашем музее.

- Любой этнографический музей - это очень интересный мир, который создается не одним поколением. Его экспонаты собирают, привозят из этнографических экспедиций профессионалы-эксперты, прекрасно знающие культуру того или иного региона, его специфику. В этом году нашему музею исполняется 120 лет. Он был основан в начале ХХ века императором Николаем II в память о его отце, императоре Александре III. Был создан музейный проект, в который входил Русский художественный музей, Музей этнографии и еще один музей, который сейчас не существует. В то время наш музей был этнографическим отделом Русского музея, в котором были представлены народы, населяющие Российскую империю.

- В том числе и армяне?

- Армянские коллекции были представлены в нашем музее изначально, и они постоянно пополняются. Это коллекции, связанные с культурой армян из разных областей их исторического проживания. В свое время очень богатую коллекцию привез хранитель нашего отдела Александр Александрович Миллер, который в 1916 году был участником Ванской экспедиции петербургских востоковедов. В экспедиции также принимали участие такие выдающиеся ученые, как Иосиф Орбели, Николай Марр, а также известный переводчик Павел Макинцян, который был очень неординарной личностью. Он учился в Эчмиадзинской семинарии, потом в Москве и был приглашен переводчиком в эту экспедицию, дружил с Сарьяном, Терьяном. Экспедиция побывала в Ване и Трапезунде. В результате в нашем музее появилась прекрасная армянская и ассирийская коллекция, куда вошли национальные костюмы и орудия труда конца ХIХ - начала ХХ века: прялки, чесалки шерсти и т.д. В 2015 году я написала книгу по одной из коллекций, привезенных из Вана. Материалы по этой коллекции были изданы в Ереване.

- Представлен ли в вашем музее Карабах?

- Разумеется. В 1902-1904 годах Смбат Тер-Аветисян, один из крупнейших востоковедов, этнографов и археологов, который окончил факультет восточных языков Петербургского университета, привез прекрасные сборные армянские и татарские коллекции из Карабаха, а также армянские, гебрские и персидские коллекции из Ирана. Поясню: гебры – субъэтническая группа в Иране, исповедующая зороастризм. Были привезены и уникальные вещи, принадлежащие к эпохе поздних Каджаров – династии, правящей в Иране с 1795 по 1925 годы. Начало XX в. – это время великолепного декаданса, когда происходило пышное увядание традиционной иранской культуры.

- В коллекцию вошли костюмы иранских армян?

- Были привезены очень отличающиеся друг от друга костюмные комплексы армянок из Новой Джульфы и армянской крестьянки, а также очень интересная и красивая утварь и традиционные иранские игральные карты.

- То есть региональные и социальные отличия костюма очень существенные?

- Да. Их заметил еще один из основателей армянской этнографии, Степан Лисициан, который разделил западный и восточноармянский тип костюма. Он считал, что существует три основных отличия – цвет рубахи, наличие или отсутствие передника и способ покрывания головы. Разумеется, я говорю о женском костюме.

- По-разному завязывался платок?

- Покрытие головы у женщин было обязательным практически у всех народов огромного региона – от Европы, Средиземноморья до Индийского океана. Все замужние женщины обязательно покрывали голову, что было признаком статуса. Не только армянские, но и русские женщины, польки до замужества ходили с косой, а после вступления в брак полностью закрывали волосы.

- Имеется в виду косынка?

- Это не косынка, а сложный головной убор, комплекс.

- Но лица армянки никогда не закрывали?

- Это зависело от места проживания, локальной традиции. Нижнюю часть лица закрывали замужние армянки только трех областей – Сюника, Арцаха и Ван-Васпуракана. Незамужние не прикрывали лиц. Что же касается чадры, то армянки носили ее только в мусульманском окружении.

- Наверное, в вашем музее представлены и бытовые особенности, традиции…

- В 2016 году в нашем музее прошла выставка "Чай и кофе с церемониями". Это был общемузейный проект, в котором участвовали все отделы. Тогда я впервые за всю историю нашего музея выставила иранские коллекции именно в контексте чаепития, представила место чая в традиционной культуре иранцев, там же был и раздел, посвященный кофепитию у армян.

- Но, кажется, в Иране кофе не пользуется большой популярностью…

- Сейчас нет, поскольку в середине ХХ века чай в Иране победил кофе.

- В экспедициях по сбору материалов обычно участвуют только работники музея или привлекаются и другие специалисты?

- Изначально, еще в имперское время, в экспедициях и подборе экспозиций участвовало две категории специалистов: сотрудники музея, которые занимались аналитикой, и так называемые корреспонденты – внештатные сотрудники, с которыми работники музея оговаривают интересующие предметы и темы. Корреспондентами становятся люди, которые родом из данной местности, хорошо знают культурную специфику региона и, что очень важно, имеют академические знания и опыт. Обычно они имеют и армянское, и российское образование, поэтому хорошо ориентируются при сборе материала. Например, если интересует земледелие, определяется, какой предметный ряд связан с этой тематикой. С этнографическими предметами работают так же, как с письменными источниками.

- А бывают спорные предметы, принадлежность которых тому или иному этносу определить трудно?

- Да, такие предметы бывают, и их относят к категории "народ неизвестен".

- А, например, в таком регионе, как Карабах, где с какого-то времени наряду с армянами стали проживать и кавказские татары, всегда ли можно отличить предметы, принадлежащие тому или другому народу?

- Те, кто ездил туда в начале ХХ века, прекрасно аннотировали то, что они привозили. Принадлежность предметов четко определялась, хотя, разумеется, встречались предметы, которые использовали и те и другие, но почти всегда было известно, кто их изготовил. Вообще атрибуция - это высокий класс экспертизы, что требует и серьезной академической подготовки, и хорошего знания данного региона.

- Быт армян и татар, наверное, сильно отличался?

- Отличия были очень существенными. Что же касается костюмов, то в силу своих особенностей они определяются безошибочно. Кроме того, мы всегда можем отличить арцахский тип костюма от костюмов других историко-этнографических областей Армении.

- Скажите, есть ли сегодня интерес к музеям?

- Одно время интерес к музеям значительно снизился, сейчас он явно возрождается во всем мире, в том числе и на постсоветском пространстве. Специфика музея состоит в том, что он может одновременно удовлетворять как интеллектуальные, так и эстетические потребности. Посещение музея – своего рода образовательная акция, содержащая существенный эстетический элемент.

Причем музей - это место, где посетителю предлагается совместная работа, продумывание и осмысление тех или иных вопросов. Работники музея приглашают посетителя подумать вместе.

- Ваш музей сотрудничает с какими-то музеями Армении?

- Исследовательские связи никогда не прерывались, но это отдельные люди. А если речь идет об институциональных контактах, например, с Историческим или Этнографическим музеем Армении, то хотелось бы, чтобы они стали более тесными и активными. Надеюсь, в ближайшем будущем наше сотрудничество станет более активным и продуктивным и мы будем выполнять много совместных проектов. Особо хочу отметить, что в Армении очень сильная этнографическая школа, я бы даже сказала, что она одна из лучших на постсоветском пространстве. Поэтому наши контакты были бы чрезвычайно полезны для обеих сторон.

- Во время своего нынешнего приезда в Армению вы прочитали лекцию в Российско-Армянском университете по вопросу образования диаспоральных групп. У армян достаточно большая, но очень неоднородная диаспора. Армяне России очень непохожи на армян арабских или европейских стран. Как, на ваш взгляд, сблизить разные части диаспоры?

- Тут очень важен вопрос подхода, выбор наиболее важного фактора – близости или отличий.

- Как сделать так, чтобы диаспора оказывала не только материальную помощь Армении, но и стала важным фактором ее развития по разным направлениям?

- Я знаю, как работают со своими диаспорами Греция и Израиль, и этот опыт, несомненно, заслуживает внимания и изучения. Эти страны имеют министерства по делам диаспоры, которые реализуют определенные государственные программы, предполагающие налаживание более тесных и продуктивных контактов. Но, повторюсь, это задача государства.