В ТУРЕЦКОМ ВИЛАЙЕТЕ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ РОССИЙСКО-АРМЯНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

То и дело приходится слышать, что в вузах республики проходят чистки, и лояльные к бархатным властям руководители увольняют с работы оппозиционно настроенных сотрудников. Не могу сказать, что борьба с инакомыслием, являющаяся неотъемлемой частью любого государственного переворота, сильно удивила меня. Как не удивило то, что и я сподобилась чести быть отмеченной вниманием руководства Российско-Армянского университета. И на днях целых два руководителя целых двух департаментов РАУ, разгневавшись на то, что я не пришла на работу, сотворили произведение канцелярского жанра, призванное запугать меня освобождением от работы. В этом творении (не знаю, коллективный это труд или плод гениальной мысли одного из двух авторов) прекрасно все: от обращения к «тикин Саакянц» до перечня статей Трудового кодекса РА и устава РАУ. Но больше всего мне понравилась формулировка «неявка на работу по неуважительной причине».

ЭТОТ БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ ОПУС БЫЛ СОТВОРЕН РОВНО ЧЕРЕЗ СУТКИ ПОСЛЕ МОЕГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. И его авторы точно знали, что у меня не может быть уважительной причины для пропуска, или ко мне может относиться известное утверждение классика о том, что человек внезапно смертен: раз не пришла, значит, пошла кататься на велосипеде (хотя это было бы уважительной причиной, особенно если бы каталась в группе сопровождения всенародного варчапета).

 Суровый документ вверг меня в такой трепет и ужас, что, не дочитав его последний пункт о наказании, грозящем мне в случае, если до 30 сентября не представлю письменное объяснение, я бросилась трясущимися от страха руками писать объяснительную записку. И поскольку неотвратимое наказание за совершенное мною преступление должно послужить уроком для других немногочисленных строптивцев, то я решила опубликовать свое покаянное обращение к грозному руководству РАУ и прокомментировать его.

Итак: «В связи с тем, что бóльшая часть архива и библиотеки Левона Мкртчяна находится у меня дома, мне иногда приходится работать в домашних условиях. Специфика моей работы заключается в том, что дома я выбираю из архива подлежащий обработке материал, приношу его в университет и здесь работаю над ним. По этой причине 25 сентября я осталась дома, чтобы выбрать для публикации и принести в университет для обработки (сканирование, расшифровка рукописных текстов, компьютерный набор) письма Александра Межирова Левону Мкртчяну. Об этой специфике был осведомлен А.Р. Дарбинян, чье приглашение поступить на работу в РАУ я приняла не сразу, поскольку понимала, что в какой-то момент от меня могут потребовать являться на работу строго по графику и писать объяснительные записки в случае его нарушения.

Левоном Мкртчяном я занимаюсь с 1977 года. Занималась им при его жизни и продолжаю заниматься независимо от местонахождения. И прекрасно понимаю, что интерес к тому, как я соблюдаю установленный график, вызван не моим безответственным отношением к творческому наследию Левона Мкртчяна, а нескрываемой мною лютой ненавистью к русофобам и предателям, угробившим мою страну. Но, как говорится, сердцу не прикажешь, и полюбить существо, с лоснящейся от счастья физиономией прижимающее к своей изнуренной велогонками рыхлой туше книгу Эрдогана, у меня не получалось даже до того, как это существо распорядилось судьбой моей Родины: еще в 2008 году.

Убеждена, что мои чувства к оккупировавшим Армению антиармянским холуям Алиева и Эрдогана разделил бы и Левон Мкртчян. Чьи гражданские чувства были обострены ровно в той степени, в какой они должны быть обострены у представителя интеллигенции, озабоченного не только личными интересами, но и судьбой своей страны (явление, все реже и реже встречающееся среди армянской интеллигенции, в том числе, среди преподавателей вузов). Именно его высокая гражданская позиция заставила его в 90-ые годы отодвинуть на второй план все творческие планы (а недостатка в них он никогда не испытывал) и с головой погрузиться в публицистику, практически единолично подняться на борьбу с «недоумками» (характеристика Левона Мкртчяна), объявившими войну русскому языку. Левон Мкртчян, сидя в подожженном со всех сторон доме, не мог бы отмахиваться от реальности и руководствоваться принципом: «Я вне политики». И тем более не мог бы пытаться налаживать добрые отношения с преступниками-марионетками, приведенными во власть с одной целью: помочь своим хозяевам устранить Армению как единственное препятствие на пути создания Великого Турана.

Ответственная за мемориальный кабинет Левона Мкртчяна К.Саакянц».

СТРЕМЛЕНИЕ ВЫСЛУЖИТЬСЯ ПЕРЕД АНТИНАЦИОНАЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ заслуживает всяческого уважения, тем более, когда борьбу с инакомыслящими сотрудниками выставляют как битву за выживание университета в окружающей его пучине страстей. И вот время от времени приходится слышать, что такие персонажи, как я, подтачивают основы университета, в результате чего университет может быть закрыт, а сотни его сотрудников останутся без работы. Всем, кто искренне верит в этот миф, я хочу сказать следующее.

Не перекладывайте проблему с больной головы на здоровую. Это не я расшатываю основы. И не университета, а государства. Их расшатали преподаватели вузов Армении. В том числе, Российско-Армянского университета. И сделали это в 2018 году. Лишь единицы из них тогда адекватно оценивали ситуацию и объясняли своим студентам, что Армении категорически противопоказаны любые потрясения; что Армении нужна пусть не самая хорошая (а может ли власть вообще быть хорошей?), но национально ориентированная власть, и подпускать к руководству страной бомжей из подворотни, лидер которой прославился своей ненавистью к карабахским армянам еще в 2008 году, - самоубийство.

 Таких преподавателей было – раз-два и обчелся. И они вели себя честно, объясняя молодежи, что та не должна позволять использовать себя как инструмент для достижения цели всякими авантюристами. Остальной же контингент всех вузов разделился на две категории: одни брезгливо отмахивались и, время от времени повизгивая «на моей странице никакой политики!», томно созерцали звездное небо и делились впечатлениями от прочитанных книг и посещений концертов и выставок, не забывая при этом менторским тоном призывать к сдержанности тех, кто, не выбирая выражений, по достоинству оценивал бархатных проходимцев. А вторые вдохновляли студентов на революционные подвиги и сами принимали активнейшее участие в уничтожении государства.

И вот еще что я хочу сказать тем, кто обвиняет меня в жестокости и негуманном отношении к своим коллегам, которых моя бескомпромиссность может сделать безработными. Если университет закроют, то это произойдет не из-за меня. А из-за того, что в турецком вилайете по определению не может быть Российско-Армянского университета. И максимум, на что можно будет рассчитывать, если Армения не сможет избавиться от преступной хунты, - это на переквалификацию вуза в Азербайджано-Турецкий медресе с факультативным изучением армянского языка как языка врага, где на фасаде здания будет красоваться мемориальная доска не Левона Мкртчяна, а Рамиля Сафарова.

А ЕЩЕ Я ХОЧУ НАПОМНИТЬ МОИМ ОБВИНИТЕЛЯМ ОДИН ФАКТ из недавнего прошлого «бархатизированной» Армении. Ректор ЕГУ Арам Симонян в своем желании удостоиться благорасположения хунты выдал ее главарю диплом об окончании вуза, из которого он в свое время был исключен. И чем все закончилось? Нет на свете ничего более ненадежного, чем благорасположение предателей Родины, купленное у них ценой отречения от национальных интересов, ценой ампутации чувства собственного достоинства и самолюбия.

P.S. В интернете прошла информация, что Мехрибан Алиева через жену Эрдогана пригласила мадам Эрато в Шуши на концерт исполнителей мугама. Уверена, что организаторы действа доставят гостье максимальное удовольствие и проведут концерт поблизости от перестраиваемой в мечеть церкви Сурб Казанчецоц. Чтобы мадам могла насладиться не только ласкающими ее слух завываниями, но и мастерством азербайджанских архитекторов и строителей. В поездку супруга варчапета отправится не одна, ее будут сопровождать еще какие-то дамы. Предлагаю руководству РАУ снарядить для участия в этом культурном мероприятии «волшебного» преподавателя кафедры мировой литературы, по совместительству подругу генералиссимуса Анны, у которой есть опыт сотрудничества с ней: в свое время они вместе блуждали по границе и на фоне до зубов вооружавшихся азербайджанцев призывали солдат армянской армии переплавлять боеприпасы в финтифлюшки.