Ваграм АВАНЕСЯН: СТАНДАРТНЫМИ, РАМОЧНЫМИ РЕФОРМАМИ НЕВОЗМОЖНО ДОБИТЬСЯ СЕРЬЕЗНЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

Армения семимильными шагами приближается к подписанию соглашения о вступлении в Таможенный союз. Во всяком случае именно так в правительстве представляют сегодня этот процесс, который должен завершиться до конца этого года. Однако трудно представить, как нашей стране удастся в столь короткий срок отформатировать не просто сотни ранее принятых законов, подзаконных актов, регулирующих документов и уже подписанных международных договоров, но и поменять на пару десятков градусов вектор международных торговых отношений и логику экономического развития, даже несмотря на ее определенную нелогичность и ситуативность.

Армения на самом деле, как считают многие независимые эксперты, плохо подготовлена к такой стометровке, однако, безусловно, способна выйти из этого испытания, если не будет спешить и станет отмеривать каждый свой шаг в очень сложном переговорном процессе с Евразийской комиссией. О том, какие сложности ожидают нас на этой дистанции и каковы основные задачи страны по реализации дорожной карты интеграции в ТС с корреспондентом - директором АрмИнфо Эммануилом МКРТЧЯНОМ любезно согласился побеседовать министр экономики Армении Ваграм АВАНЕСЯН.

- Г-н Аванесян, моя даже неглубокая практика общения с определенными политико-экономическими кругами Беларуси и Казахстана показала, что будущие наши партнеры по ТС не очень довольны тем, как в реальности обстоят уже сегодня дела в Таможенном союзе. Россия, которая выстраивает будущее Евразийское экономическое сообщество, тем не менее довольно жестко защищает свой рынок, настаивая на многочисленных изъятиях. Беларусь и Казахстан хотят справедливости, не согласны с таким количеством изъятий из общего таможенного режима. Ведь для них рынок России и привлекателен своими масштабами. И вот мы, маленькая страна, намерены сесть за стол переговоров со своим обширным списком, в котором около 800 наименований. Плохо представляю, каков будет резонанс. Ведь по большому счету Таможенный союз на то и союз, что изъятий в нем должно быть по минимуму или не быть вообще. Как я понимаю, может быть, и ошибаюсь, но мы как импортирующая страна сегодня заинтересованы в максимально свободном режиме как по статьям импорта, так и по статьям экспорта. С одной стороны, мы не хотим повышения импортных пошлин, чтобы защитить своих производителей и население от повышения цен, а с другой - заинтересованы в отсутствии экспортных ограничений, ибо нашим производителям светит в ТС колоссальный масштаб рынка. Ситуация в этой сфере настолько напряжена, что приходится сомневаться, хватит ли у нас сил выпросить у членов ТС для себя необходимые преференции.

- Скажу сразу: должно хватить. Но мы пока находимся на первом этапе переговоров, переговорный процесс пока проходит в рамках Евразийской экономической комиссии, мы еще не начинали обсуждения отдельно со странами. Евразийской комиссии мы представили свой список изъятий. Начались обсуждения на рабочем уровне. Хотя в будущем, конечно, по каждой товарной группе предстоят сложные переговоры. И вопрос не только в товарах как таковых, а в том, какую роль они играют для экономики сегодня и какую роль сыграют завтра в качестве сырья для производства или в качестве товаров широкого потребления. Все это сегодня обсуждается пока на техническом профессиональном уровне, на базе довольно серьезной аналитической работы. Причем уже сегодня мы должны принимать в расчет, насколько эти товары или группы товаров важны и для наших будущих партнеров.

- Да, с этим калейдоскопом разобраться будет сложно. Все страны, безусловно, не менее капризны, чем мы. Третьих стран, вне ТС, эти переговоры пока не касаются?

- Нет, речь идет именно о странах ТС. Первый этап реализации так называемой дорожной карты заключается в том, что мы должны четко обосновать те товарные группы, по которым нуждаемся в изъятиях из действующего на данном этапе в ТС таможенного режима. После обсуждений в Евразийской комиссии мы перейдем ко второму этапу – к более детальным обсуждениям с отдельными странами – членами ТС.

- Давайте поговорим о сырье и материалах для наших производителей. Они ввозятся в основном из третьих стран, и удорожание тарифов грозит прямым повышением себестоимости, конечной цены и, как водится, снижением конкурентоспособности.

- Безусловно, мы над этим работаем очень серьезно. К примеру, древесину, ДСП и т.п. мы получаем из многих стран и производим местную недорогую мебель. Древесина используется и в сфере строительства. Мы работаем и над товарами, которые условно называем "товарами будущего", то есть речь идет о тех сырьевых товарах, которые нам пригодятся завтра в контексте реализации основных направлений развития промышленного производства. Наша аргументация тут состоит в том, что экономика будет развиваться, будет расти импорт сырья и комплектующих. В этом ключе важно сделать все для возрождения, к примеру, химического производства и всего того, что может быть связано с малотоннажной химией, а также фармацевтикой.

Правительство решило возродить некогда им же уничтоженную гранильную промышленность и укрепить ювелирное дело. Наверное, и тут мы не можем зависеть исключительно от поставок АЛРОСА, к примеру, или российского золота. Тем более что в последнее время оставшиеся в стране немногие гранильные производства вообще отказались от российского сырья.

По гранильной промышленности у нас уже начаты переговоры. Безусловно, исключительная зависимость от российского сырья невозможна, даже сырья, поставляемого по низким ценам. Тут надо искать компромиссы, и я думаю, мы их найдем. Мы подписали соглашение, согласно которому экспортная пошлина на границе России взиматься не будет, и это очень важно. Сегодня у нас очень маленькая доля в гранильном производстве. Производственные площади есть, хотя и простаивают, а вот профессионалов мало, придется заново обучать людей. Думаю, справимся и реанимируем сферу. В любом случае, чтобы это сделать, надо сохранить те преимущества и по золоту, и по алмазам, которые предполагает наше законодательство. Диверсификация поставок в Армению алмазного сырья по большому счету не будет грозить российским производителям.

- Как нам удастся обеспечить баланс между обязательствами перед ВТО и требованиями по вхождению в ТС?

- Это совершенно иная часть переговоров, которая касается ВТО. Суть этой работы в том, что нужно найти оптимальные зоны по ставкам между ВТО и ТС с учетом того, что тарифы ТС будут снижаться.

Россия сегодня разрабатывает вопросы унификации валютного и денежно-кредитного законодательства в рамках ТС. Мне кажется, что снижение тарифов будет сопровождаться формированием валютного союза, так называемой рублевой зоны. Согласно российской прессе, уже готовится законодательно-нормативная база. А иначе, мне кажется, эффект от ТС будет невелик. Это моя личная точка зрения. В ином случае России придется ставить политическую телегу впереди экономической лошади. А это не прагматично, ибо создавать столь тесный экономический союз с буквальным отсутствием границ между партнерами со столь разными весовыми категориями почти невозможно.

Этот вопрос есть, но насколько он связан со снижением тарифной политики, сказать не могу. Есть одна важная деталь: в ТС вообще не должно быть изъятий, потому что принципиально союз предполагает иную, открытую идеологию. Но экономики наших стран несравнимы, а по интересам - в первую очередь. Есть большая разница между теми, кто производит нефтепродукты, и теми, кто их не производит. Теми, кто имеет большой рынок сбыта, и теми, у кого он совсем мал. Теми, кто имеет доход 12 тыс. долларов на душу населения, и теми, кто имеет всего 3 тысячи. Все это очевидно. Однако я убежден, что именно в этом контексте больше выигрываем мы.

А вот что касается ВТО, то Россия при вхождении в эту организацию (а вошла она в нее на 10 лет позже нас) взяла на себя отдельные обязательства. При создании ТС было подписано соглашение, что внешние (общие) таможенные тарифы стран ТС будут снижаться адекватно обязательствам России по ВТО. Россия в этих обязательствах взяла сравнительно больше товаров на меньшие проценты, чем взяли мы. Поэтому я понимаю так, что нам придется не ориентироваться на тарифы ВТО, а рассматривать картину в общем плане, то есть насколько те или иные товары важны для нашей экономики и населения.

- То есть поставить тарифную политику под ручное управление, разбираться по каждой товарной группе?

- Да, и делать это исходя исключительно из существующей структуры экономики и промышленности со взглядом на перспективу. Вот, к примеру, не секрет, что европейцы и страны того же ТС имеют дифференцированную тарифную структуру, и не только по товарам, но и по сезонности. И те и другие довольно активно применяют сезонные тарифы. Мы этого не делали, считая, что такого рода административная волокита ни к чему и не надо жонглировать стоимостью ресурсов. Теоретически считалось, что это снижает эффективность экономики, ибо ресурсы в этом случае будут идти не туда, где они лучше работают, а туда, где меньше их тарифная нагрузка. Это не наше изобретение, а постоянный теоретический спор в области регулирования внешнеторговой деятельности и тарифной политики, и этот спор до сих пор не окончен.

- Здесь, я полагаю, одним Министерством экономики не обойтись. Тут нужно возрождать чуть ли не Госплан, нужны серьезные аналитические центры, институты. И при этом надо что-то делать с нашей всепоглощающей коррупцией, олигополией, монополиями и всем остальным, что себя неплохо чувствует - особенно в условиях так называемого ручного управления.

- Согласен - надо, и иного пути у нас просто нет. Надо изучать, глубоко изучать ситуацию в экономике, углубляться до мелочей, получать сигналы с рынка, от предпринимателей, производственников. Этим мы сегодня и занимаемся, чтоб не ударить, как говорится, лицом в грязь. Во многих странах считают и пересчитывают ради достижения экономической эффективности, изучают внутреннюю структуру затрат, уровень взаимозаменяемости продукции, то есть рассматривается весь комплекс задач. И мы должны научиться этому. Да и в переговорном процессе очень важно иметь обоснованную аргументацию.

- Вернусь к весовым категориям. Наша экономика трансфертна по своей сути, и поэтому с точки зрения реального сектора очень слаба и может не выдержать товарного прессинга партнеров по ТС. Пока мы будем приглядываться и подлаживаться к их огромному всепоглощающему рынку сбыта, они, наши партнеры, могут завалить маленькую Армению довольно качественным недорогим товаром, да так, что ничего своего масштабного создать уже будет невозможно. Нас просто затопчут, и из трансфертной ловушки нам будет трудно вырваться.

- Очевидно, если бы это происходило, то уже произошло бы. Почему? Ведь со странами СНГ у нас и так открытый рынок, но вот транспортные издержки большие. Поэтому импорт продукции из России и других стран СНГ обходится не дешево. И на этом фоне мы как маленькая страна выигрываем, неплохо развивая свою же перерабатывающую промышленность, к примеру, ту же пищевую.

- Но ведь транспортные издержки есть не только у импортеров, но и у экспортеров. В последнем случае их даже больше с учетом плохо развитой в Армении логистики. Хотя в последнее время, надо признать, в этой сфере сделан определенный скачок.

- Поэтому Армения должна быть открытой страной. В связи с узким внутренним рынком сбыта мы должны ориентироваться на экспорт – это единственная возможность выживания, развития. И ТС предоставляет нам возможность обширного экспортного рынка. Европейский рынок, конечно, больше, но там гораздо больше конкуренции, больше технических регуляций. По ТС мы получим множество преференций, и если вместе с этим сумеем сохранить европейские преференции, то лучшего режима внешнеэкономической деятельности и представить себе будет трудно. Поэтому правительство и работает над экспортоориентированной политикой, понимая при этом, что в нынешнем мировом конкурентном разделении труда без применения серьезных технологий невозможно. А наше бизнес-сообщество к этому еще не вполне готово. Я говорю о технологиях не только в плане стандартов качества производимых у нас товаров и услуг, но и с точки зрения технологий организации самого производства, выхода на новые рынки и т.п.

- Почти 10 лет мы старались синхронизировать наши стандарты, законодательство, нормативную базу, те же регуляции под европейские. Европейцы немало потратились на эти работы. А теперь получилось, что, оказывается, все это было никому не нужно?

- Ни в коем случае. Это неверный вывод. Напротив, новая нормативно-правовая база, в основном направленная на европейские рынки, нам очень пригодилась. Это хорошо, что государство с помощью этих программ подталкивало бизнес к высоким стандартам работы. Если ты готов работать с Европой, то ты, несомненно, уже готов работать с партнерами по ТС. И вообще каждая страна в отдельности имеет свои стандарты и регуляции, и, если ты выходишь на рынок определенной страны, ты должен быть к нему готов – унифицированных стандартов не существует. Эти программы были полезны и чиновникам, и деловым людям. Ведь что происходит? Восток и Запад сегодня как бы завязаны на двух параллельных процессах. С одной стороны – на процессе унификации, а с другой - на защите собственного рынка. Вхождение на чужие рынки требует сертификации продукции, и, если ты сумел получить необходимый сертификат у сертифицированной по международным стандартам лаборатории, это еще не значит, что твой товар без препятствий может импортироваться в любую страну. Ведь все страны хотят быть экспортоориентированными, и поэтому для нас гораздо важнее, чтобы наши технологии производили настолько качественные товары, насколько позволяют конкретные рынки для вхождения.

- Я несколько скептически смотрю на возможность технологического прорыва нашего индустриального производства. Если крупнейшие экономисты России в унисон говорят о том, что она по инновационному развитию отстает от Запада на 20-30 лет, то, наблюдая за Арменией, за темпами нашей инновационной "переобувки", становится просто грустно. Мне по случаю приходилось задавать вопрос одному из руководителей стран – членов ТС о том, на какой же основе строится ТС, -на основе нефтегазовой пены или индустриально-технического, инновационного развития? Конечно, все ратуют за второй путь, так как первый ведет в никуда, второй – жутко трудный, но на него последняя надежда, иначе отстанем навеки. Китаю понадобились более четверти века и колоссальные ресурсы, чтобы приблизиться к началу этого пути.

- Я думаю, что ТС может дать нам как рынки, так и совместные проекты в инновационных сферах. При грамотном управлении страны ТС могут в короткие сроки достичь многого. У нас у всех колоссальный научный и кадровый потенциал, не везде уничтожены научные центры и КБ. Просто нужны выработка приоритетов и определенная стойкая общая политика развития инновационной сферы. Интеграция открывает очень интересные перспективы для тех отраслей, которым нужны рынки. Крупный бизнес, монопольные госструктуры и правительства должны быть заказчиками ИТ-продукции. Все-таки заинтересованность работы по продвижению инноваций в ТС очень высокая. Надо всецело содействовать этим процессам, поддерживать их на государственном уровне реальными делами. Вместе с тем неверно - воспринимать все это исключительно в рамках границ ТС. Члены ТС не намерены возводить забор вокруг себя, а напротив, хотят объединить усилия, рынки, инновации, технологии с целью продвижения на мировые просторы. А Армении пока надо концентрироваться на близких нам рынках, а затем, набрав потенциал, смело выходить на Европу, Азию - куда угодно.

- Вы и как министр, и как аналитик хотя бы на интуитивном уровне представляете себе структуру нашей экономики лет этак через 10?

- Думаю, она будет куда более диверсифицированной, чем сегодня. Мне кажется, что горнорудная промышленность будет составлять 3,5-4% от ВВП и не более, обрабатывающая промышленность, в том числе металлообработка и сельхозпереработка, составит порядка 12,5% -13,5%. Фарминдустрия у нас хотя пока низкотехнологическая, но как кластер неплохо развивается. Мне кажется, что лет через 10 индустриальная отрасль страны вдохнет все же свежего воздуха и ее доля будет составлять 21-22% ВВП. Энергетика останется на 3-4%-ном уровне. Сектор ИТиТ - на уровне 4%. Существенно возрастет производство ювелирных изделий и бриллиантов. Считаю, что очень серьезная ниша у нас откроется в текстильной промышленности, уже есть некоторые признаки. А ниша откроется потому, что Китай, отобравший мировую монополию на текстиль, постепенно уходит в технологии и открывает путь иным странам для восстановления собственных отраслей легкой промышленности. Инжиниринг (такой как тяжелое машиностроение и станкостроение) у нас развиваться, думаю, не сможет в нынешних геополитических условиях, но на двух-трех легких товарных группах мы сконцентрироваться сможем, выпуская некоторые высокотехнологичные средства производства для нашего же производства. Помните, еще лет 10 назад при расцвете алмазной гранильной промышленности в стране начали выпускать очень современные и точные гранильные станки. Был повышенный спрос. И все же, думаю, доля инжиниринга не превысит 1,5-2%.

- Вы знаете, я довольно усердно читал отчеты консалтинговых компаний по поводу разработок тех или иных направлений экспортоориентированных производств. И меня охватывало порой странное чувство, что писались они под заказ. Правительство, к примеру, хочет, чтобы фармакология произвела беспрецедентный скачок, значит, надо обосновать его в этом материале. Нужно переплюнуть Грузию в производстве вина, значит, давайте пишите и переплевывайте… на бумаге, рисуйте прогнозные цифры. Решили создать контору по экспорту армянских сыров, а на деле потерпели полное фиаско. Создаем контору по содействию развитию легкой промышленности, а сами руководители текстильных компаний над тем, как реализуется проект, просто посмеиваются. Если у нас нет профессионалов, если решения и концепции правительства некому воплощать в жизнь, то, может, пригласим "варягов" из-за границы и закажем им конкретные работы и будем требовать реальных результатов?

- Не хочу комментировать все ваши оценки, вы как экономический журналист имеете на то полное право. Скажу только, что я с вами не согласен. Но вот что касается разработанных по заказу правительства приоритетных направлений промышленности, тут надо внести ясность. Во-первых, по моему мнению, приоритетные направления выбраны правильно и основываются на достаточно профессиональном анализе, а не желаниях (wish list) правительства. Во-вторых, разработка стратегии и планов мероприятий по отдельным секторам не предполагала и не могла предполагать разработку готовых бизнес-проектов. Цель их - направлять промышленную политику с учетом особенностей той или иной отрасли и с наибольшей вовлеченностью частного сектора в принятии решений в интересах данной отрасли. Что касается конкретных инвестиционных проектов, то они в основном должны быть заказаны, разработаны и реализованы частным сектором, и в этом отношении чем больше определенности и предсказуемости будет в действиях правительства, тем легче будет для частного сектора определять свою стратегию развития.

- Еще вопрос – а где взять деньги на это на все? Объем иностранных инвестиций просел аж на 40%, внутренние не растут, одна надежда на пенсионную реформу? Вся макроэкономическая стабильность держится на трансфертах, на этих диаспоральных 2 млрд долларов в год, которые наша экономика даже не способна абсорбировать. А проблема ведь в том, что если схематично подойти к основным, повторюсь – именно к основным, денежным потокам нашей экономики, то получается, что эти незаработанные в стране деньги, то есть деньги без прибавочной нагрузки, удерживая иллюзорную макроэкономическую стабильность, уходят в большинстве своем на финансирование импорта, оставляя в осадке немного налогов и немалую прибыль нашим хорошо известным всей стране крупным импортерам-монополистам. Вот такой он - становой хребет нашей экономики. А как его ломать и перестраивать?

- Об этом мы с вами так долго и говорили. С другой стороны, я бы не делал ставку только на иностранные инвестиции. Во всяком случае не на те скачкообразные наплывы иностранных инвестиции, которые мы наблюдали в последние годы. Например, в 2008 году 80% иностранных инвестиций обеспечили только два сектора: телекоммуникаций и энергетики. Нужно помнить также, что зачастую иностранные инвестиции в такие страны, как Армения, имеют краткосрочный характер и очень мобильны, а значит, и нестабильны. Думаю, что уровень иностранных инвестиций в пределах 20-25% от общих инвестиций для нас был бы неплохим результатом. Что касается внутренних инвестиций, то одна из приоритетных задач на среднесрочную перспективу - это создание в стране возможности накопления стабильных длинных денег и ставка на эти ресурсы.

- То есть для нас гораздо важнее внутренние инвестиции в основной капитал?

- Пусть меня правильно поймут. Уровень иностранных инвестиций – это своеобразный барометр качества деловой среды в стране, что очень важно, хотя он частично отражает состояние мировой экономики, но вот объемы внутренних вложений в основной производственный капитал – это именно то, с чем надо связывать надежды в первую очередь. Этот показатель у нас держится на стабильном уровне, плохо, что не растет, но хорошо, что и не падает. Этот процесс надо поддержать, придать ему импульсы, вдохнуть побольше свежести. А там и иностранные вложения подтянутся. Собственно, 25% - 27%-ный уровень накоплений для Армении очень неплохой показатель с учетом того, что надо ведь и потреблять. Индустриальный рост, который мы получаем в последнее время на 7-8%, тоже очень воодушевляет. Видите, не все уходит на покрытие импорта. Мы теперь понимаем, что только стандартными, рамочными реформами, невозможно добиться серьезных результатов. Нужны иные меры. Кроме того, о чем мы с вами говорили, нам нужны индустриальные зоны по территориальному принципу, новые инструменты финансирования проектов и очень рискованный венчурный капитал. Нужны гранты, помощь в сертификации, помощь для выхода на новые рынки, помощь в транспортировке - одним словом, надо задействовать весь тот инструментарий, что принято называть промышленной политикой.

- Вы оптимист, я уже начинаю вам завидовать.

- А иначе бы меня тут, в этом кабинете, как говорят в Одессе, не сидело.

- Спасибо вам за беседу.

Эммануил МКРТЧЯН