КС СКАЗАЛ, ЧТО ДВА ПЛЮС ДВА – НЕ БОЛЬШЕ ДЕСЯТИ, НО НЕ РЕШИЛСЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ЭТО ЧЕТЫРЕ

Бороться с коррупцией – дело безусловно нужное. Тут, как говорится, и спорить не о чем. Но даже самые благие намерения могут дать опасный перекос, если в процессе забыть про главное - соблюдение закона и здравого смысла. Ведь когда в погоне за справедливостью начинают нарушать Основной закон, справедливость превращается в фикцию.

Именно об этом – о тонкой грани между борьбой с коррупцией и правовым произволом - шла речь на пресс-конференции экс-министра юстиции, члена Республиканской партии Армении Давида АРУТЮНЯНА. Он подробно разобрал недавнее решение Конституционного суда по закону «О конфискации имущества незаконного происхождения» и указал на целый ряд юридических и моральных подводных камней.

Клеймо на достатке

Экс-министр юстиции с сожалением констатировал, что КС отказал в ходатайстве истцов о рассмотрении дела в устной форме, что является нарушением закона «О Конституционном суде». По его мнению, рассмотрение дела в формате живого обсуждения позволило бы услышать аргументы сторон и определиться с вопросом о соответствии действующего закона требованиям Конституции.

«СКАЖУ ПРЯМО: Я БЕССПОРНО ПОДДЕРЖИВАЮ ИДЕЮ КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВА, ПРИОБРЕТЕННОГО ПРЕСТУПНЫМ, особенно коррупционным путем. Но при этом категорически не приемлю, когда в основу таких мер кладется популистская установка: если человек богат, значит, он непременно что-то украл. Да, борьба с коррупцией - очень важна. Однако какими бы благородными ни были ее цели, она не должна осуществляться ценой нарушения основных конституционных прав», - сразу заявил политик.

К слову, клеймо на достатке, точнее, активно закрепляемая в нашем обществе установка о том, что любое богатство - результат воровства у народа, приводит к упрощенному восприятию реальности, создавая риски для объективного правосудия.

От презумпции невиновности – к презумпции вины?

Вернемся, однако, к самому закону «О конфискации имущества незаконного происхождения». По словам экс-министра юстиции Давида Арутюняна, в документе зафиксированы две основные цели. Первая - борьба с коррупцией, которая, как подчеркивают авторы законопроекта, охватывает не только бывших, но и действующих чиновников. Вторая – более широкая задача: противодействие преступности в целом, и она касается уже всех граждан.

ОДНАКО ИМЕННО В РАМКАХ ВТОРОЙ ЦЕЛИ, отметил Арутюнян, возникают серьезные правовые риски. «Закон не предъявляет требований к тому, чтобы преступление было подтверждено решением суда. Достаточно лишь факта возбуждения уголовного дела», - подчеркнул он.

Более того, по его словам, предусмотрена ситуация, при которой даже если человек будет признан невиновным, процесс конфискации его имущества все равно может продолжаться. «Странно, но закон несет в себе и такое положение», - добавил спикер, обратив внимание также на ретроспективный характер закона - его действие распространяется на чиновников, занимавших государственные посты начиная с сентября 1991 года.

Полшага к справедливости

Комментируя недавнее решение Конституционного суда по закону «О конфискации имущества незаконного происхождения», экс-министр юстиции для начала отметил его положительные стороны.

ПО ЕГО СЛОВАМ, ОДНО ИЗ КЛЮЧЕВЫХ ПОЛОЖЕНИЙ РЕШЕНИЯ КС заключается в том, что конфискация может быть применена лишь при наличии доказанной связи между преступлением и конкретным имуществом. Иными словами, конфискация имущества возможна только тогда, когда с определенной долей уверенности установлена причинно-следственная связь между преступлением и активами.

Арутюнян напомнил, что этот принцип не является новым. Еще в 2021 году он был закреплен Европейским судом по правам человека в деле «Тодорова против Болгарии». Аналогичную позицию, по его словам, регулярно озвучивали адвокаты, представлявшие интересы граждан в Антикоррупционном суде Армении. Тем не менее, ранее прокуратура практически всегда игнорировала такие доводы. «Очень хорошо, что КС поставил точку в этом вопросе», - отметил спикер.

Он также обратил внимание на еще один важный вывод суда: конфискации может подлежать только то имущество, которое было приобретено в период исполнения чиновником своих должностных обязанностей. Это, по мнению экс-министра, существенно ограничивает произвольное применение закона.

Тем не менее, в решении КС, как считает Арутюнян, остались и слабые места. В частности, суд лишь рекомендовал Национальному Собранию Армении установить срок давности для применения закона о конфискации, но не признал отсутствие такого срока антиконституционным.

«КС в данном направлении сделал лишь полшага», - отметил он, уточнив, что формулировка суда юридически ни к чему не обязывает. Она лишь «настаивает», но не требует внести конкретные изменения в установленные сроки. По мнению Арутюняна, Конституционный суд должен был прямо указать на существующий пробел в законе и дать парламенту четкий срок для его устранения.

Обратная сила закона: правовая логика под вопросом

На этом, с сожалением отметил Давид Арутюнян, позитивные стороны решения Конституционного суда, по сути, заканчиваются. Главный недостаток, по его мнению, связан с тем, как суд подошел к вопросу обратной силы закона.

В ОБРАЩЕНИИ, НАПРАВЛЕННОМ В КС, АВТОРЫ ХОДАТАЙСТВА АКЦЕНТИРОВАЛИ ВНИМАНИЕ на одном из базовых конституционных принципов: закон, ухудшающий правовое положение гражданина, не может иметь обратной силы. Это правило является краеугольным камнем правовой безопасности и стабильности.

Однако, как рассказал Арутюнян, суд не только не признал этот принцип нарушенным, но и, по его словам, исказил суть доводов заявителей. «Конституционный суд истолковал нашу позицию так, будто мы утверждаем, что незаконное имущество ранее находилось под защитой закона. Ничего подобного наше заявление не содержало. Но КС сам придумал и сам же начал «героически» бороться против выдуманного им тезиса», - пояснил он.

По мнению экс-министра, такая трактовка подменяет суть обсуждаемой проблемы. «Если говорить о будущем, можно вводить определенные требования к имуществу и проверкам. Но когда эти требования начинают распространяться на уже совершенные сделки и приобретения, - это и есть применение закона с обратной силой», - подчеркнул он.

Нет бумаги – нет собственности

Имеются также пробелы в контексте права на справедливое судебное разбирательство. Согласно закону, обязанность доказывать законность происхождения имущества полностью возлагается на гражданина. В противном случае оно подлежат изъятию. Однако, как подчеркивает Арутюнян, подобная схема в ряде случаев является заведомо неисполнимой.

«ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО (ОСОБЕННО В ОТНОШЕНИИ БЫВШИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ) речь идет о документах, которые могли быть утрачены самим государством - либо по истечении срока хранения, либо из-за банального беспорядка в архивах. В 90-е годы, как мы знаем, многие документы вообще не сохранялись должным образом», – пояснил он.

В результате, по словам Арутюняна, бремя доказывания законности собственности перекладывается на граждан, которые лишены объективной возможности это сделать. «Получается, что все тяготы по обеспечению доказательной базы ложатся на плечи граждан. На наш взгляд, это грубейшее нарушение прав на справедливое судебное разбирательство», - выразил свою позицию юрист, уточнив, что закон должен учитывать как реальные возможности сторон, так и ответственность государства за утрату документации. Особенно если речь идет о действиях, совершенных десятилетия назад.

По мнению экс-министра юстиции, право на судебную защиту в рамках закона о конфискации имущества существенно ограничено уже тем, что охватываемый период начинается с сентября 1991 года, то есть с начала распада Советского Союза. Не секрет, что в тот промежуток времени требования к документации в Армении кардинально отличались от действующих законодательных требований, а экономика была преимущественно «теневой». Дополнительные сложности создавали гиперинфляция, нестабильность и хаос в документообороте, что делало невозможным полноценную фиксацию сделок.

Фактически, закон требует от человека доказать законность имущества, приобретенного 30–35 лет назад, что в подавляющем большинстве случаев, объективно невыполнимо.

Отвлечь внимание политических оппонентов

Но и это не все. В законе отсутствуют четко сформулированные требования к основаниям для начала расследования в отношении должностного лица. Речи нет даже о каком-либо правовом нарушении. По сути, как подчеркнул спикер, это значит, что Служба нацбезопасности имеет право без какого-либо основания начать в отношении должностного лица (бывшего или действующего) реализацию оперативных следственных мер.

«В РЕАЛИЯХ ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ЗАКОН МОЖЕТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАН В КАЧЕСТВЕ политического инструмента против политических оппонентов», - констатировал эксперт.

То есть главная цель, продолжил он, – иметь инструмент, с помощью которого можно отвлечь внимание политических оппонентов, заставив их тратить годы времени и ресурсы на защиту от этих обвинений и тем самым отвлечь их от политической повестки.

На вопрос, почему европейские структуры никак не реагируют на закон, юрист ответил: «Они молчали и при более серьезных нарушениях, что обуславливается геополитическими интересами», - напомнил Арутюнян, добавив, что они могут сделать это тогда, когда сочтут удобным.

Полумеры, которые ведут к новым спорам

При этом нарушаются принципы равенства между сторонами. Ведь Генпрокуратура наделена колоссальными полномочиями: от проведения оперативно-розыскных мероприятий и привлечения экспертов за счет бюджетных средств до применения средств государственного принуждения. Адвокаты же не обладают подобным инструментарием. Не говоря уже о том, что человеку дается всего 1 месяц на ознакомление с материалами, собранными компетентным органом за 3 года.

КРОМЕ ТОГО, ПО СЛОВАМ ЮРИСТА, КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД НАРУШИЛ ТРЕБОВАНИЯ ЗАКОНА О КС. Заявление было подано еще в ноябре 2021 года, а решение Конституционного суда было вынесено лишь спустя 3,5 года, что является нарушением установленного законом максимального срока в 9 месяцев. Даже если учесть период приостановления дела, Конституционный суд все равно превысил девятимесячный срок более чем на 2 года.

«При определении конституционности КС не дал оценку как данному акту, так и сложившейся правоприменительной практике, поскольку в таком случае, опираясь на постановление ЕСПЧ по делу Тодорова, он был бы вынужден констатировать, что правоприменительная практика Генпрокуратуры и антикоррупционных судов противоречит Конституции Республики Армения и ЕСПЧ», - сказал Арутюнян.

Подводя итог, экс-министр юстиции отметил, что несмотря на отдельные позитивные моменты, решение Конституционного суда по закону о конфискации имущества не решило целый ряд принципиальных вопросов. Более того, многие из них, по его словам, неизбежно станут предметом будущих разбирательств - как в рамках самого КС, так и в Европейском суде по правам человека.

«Если раньше интерпретация закона позволяла утверждать, что два плюс два равняется сто, то теперь КС сказал: два плюс два – не больше десяти. Но не нашел в себе смелости заявить, что два плюс два – это четыре», - отметил он, метафорически обозначив половинчатость вынесенного решения.

Арутюнян подчеркнул, что подобный подход лишь откладывает острые вопросы на потом. «В перспективе это приведет к серьезным юридическим конфликтам, новым спорам и, в конечном счете, пострадают и граждане, и само государство», - резюмировал он.