"А МОЕЙ АРМЕНИИ - МИРНОГО НЕБА И СИЛЫ"

- Гарник, вот ни за что не поверю, что тебе 23 октября исполняется... Сказать сколько?

- Говори, говори... Шила в мешке не утаишь.

- Итак, исполняется целых 78 лет...

- Угу... Еще прибавь, что я учился в одном классе с режиссером Эдмоном Кеосаяном и поэтом Ашотом Сагратяном.

- Так ты тоже "чкаловец"?

- Это ты "тоже чкаловец", из числа последующих, измельчавших калибром юнцов школы. Ты, небось, с этими двумя и Джигарханяном, который годом старше меня, не учился?

- Нет. Но я из класса певца и архитектора Артура Месчяна, да и остальные у нас ребята толковые были. Практически весь класс поступил в вузы в том кошмарном 1966 году, когда школы дали двойной выпуск: одновременно аттестаты вручили закончившим XI и X классы.

- И куда же ты дальше подался?

- Постой, не гони. Это ведь я у тебя интервью беру. Так что ты признавайся первым.

- Сейчас. Вот как начну, устыдишься своего единственного несчастного диплома русского филолога ЕГУ.

- У меня еще военный билет есть...

- Ясно. "Младший лейтенант - мальчик молодой. Все хотят потанцевать с тобой..."

- Ну, во-первых, не младший, а старший уже, а танцевать со мной сейчас как-то не очень хотят. Это ты у нас в вечном фаворе, судя по шашням в рассказе о Клеопатре...

- Так у меня ведь сколько дипломов? Сначала отучился в музыкальной школе Спендиарова, потом четыре года в училище Романоса Меликяна, мне преподавал сам Геронтий Талалян. Помнишь?

- Конечно. В лексиконе ереванской богемы его любовно называли Герой. Вот я бы рассказал коротенький эпизод, да редактор не пустит на полосу...

- А может, пустит?

- Ну ладно. Попробую. Талаляна попросили посодействовать поступлению одной девушки в консерваторию по виолончели. Коллега попросил из приемной комиссии. Девушка отыграла, вышла. А Геронтий был, скажем так, в хорошем настроении. Он повернулся к коллеге, виновато и громко сказал, что, даже если с этой девушкой произвести определенное действие (прямо сказал, какое), из нее все равно музыканта не получится...

- Он скажет. Помнится, как-то Кочинян попросил его сыграть на даче для каких-то высокопоставленных гостей. Талалян круто отрезал, что он не придворный музыкант...

- Вот-вот. Зато сейчас только и чешут языками про поголовно рабский статус художника при социализме. Ладно, ты чем дальше после виолончели занялся?

- Поступил в Художественно-театральный институт. Кстати, опять с "чкаловцем" Джигарханяном встретился, на том же курсе. Весь курс после окончания в 1958 году послали в Кафан - там театр открыли. Там начинали Гуж Манукян, Ерванд Казанчян, Нерсик Оганесян и многие другие. Я вскоре вернулся в Ереван, работал на радио, телевидении, в спектаклях театров им. Сундукяна, Станиславского, в Арташате. А в 1963 году поступил во ВГИК, на режиссерский факультет. Учился у Льва Кулешова, окончил в 1969-м, так и остался в России. Хотя в советское время в год 2-3 раза приезжал в Ереван.

- В Ереване учился у Вардана Аджемяна, в Москве - у Льва Кулешова. Оправдал ли ты ожидания учителей?

- Это лучше у них спросить. Я работал на "Мосфильме", на студии им. Горького, в Ленинграде, Душанбе, Риге. Снимал короткометражные и полнометражные фильмы. Многое сделал. Наверное, столько же не смог. Жалею, что не удалось снять в Армении армянский фильм.

- Почему?

- Нельзя ли погромче? Я чего-то стал глуховат...

- Понял. А когда ты взялся за цикл документальных фильмов о великих художниках?

- Это совсем недавно, в 2010 году. Ведь сил еще много нерастраченных. А в сегодняшней жизни, когда в объявлениях пишут, что требуются продавщицы от 18 до 28 лет, моему поколению особо ничего не светит. Вот я и задумал переложить на музыку из моих любимых Ван-Гога, Сарьяна, Шагала, Тулуз-Лотрека, Мунка, Дали, Кранаха (старшего), Модильяни...

- Что было самым сложным в этих фильмах без единого слова текста?

- Прежде всего технически перевести картину в кадр. Это требует очень много времени. А главное - найти музыкальный эквивалент изображению. Для этого часами и днями приходилось слушать музыку. И не только классиков. По-моему, получилось безукоризненно.

- От скромности ты не умрешь...

- Да, врачи прописали мне много лекарств от нескромности, но я их не пью.

- А как ты взялся за юмористические рассказы, да еще умудрился отхватить приз на международном конкурсе в Праге?

- Это мои московские друзья настропалили. Решили издать журнал "Складчина" - сами пишут, на свои деньги печатают. И меня привлекли. А юмор у меня, пожалуй, всегда присутствовал, генетически. Только не всегда находил выхода.

- Это что за гены такие?

- Так я же родом из Конда, старый, вернее, немолодой ереванец бог знает в каком поколении. Да еще дворянского происхождения...

- Чего, чего?

- Дворянского. У меня и справка есть из архива о том, что предок был титулярным советником, удостоверение даже выписали.

- Простите великодушно, ваше благородие, не знал-с. И все дерзко "на ты" к вам обращался...

- Прощаю. Можешь продолжать.

- А смерти вы боитесь?

- Чего это ты так свернул? Если скажу, что нет, неверно будет. Скорее просто мешает страх ожидания чего-то неведомого. Чем сама минута, когда тебя отключат от эфира.

- А жизни боитесь?

- Как я могу бояться того, что очень люблю?! Чего бояться, когда вокруг все-таки много замечательных людей, превращающих жизнь в праздник?

- А ваша супруга тоже дворянского происхождения?

- Честно говоря, не спрашивал. Она сестра писателя Абига Авакяна, родом из Персии, окончила Брюсовский институт, специалист английского. Моей Валентине надо поставить памятник за то, что она терпит меня с 1957 года. А вообще, коли вышла замуж за дворянина, выходит, она тоже вступила в дворянство...

- И кто же вылупился из дворянского гнезда?

- У меня один сын, 7 внуков и один правнук. У всех армянские имена, хотя жены - славянки. И все они в разной степени умеют говорить по-армянски.

- Как считаешь, может ли кто-нибудь из них вернуться в Армению?

- Мне трудно ответить на этот вопрос. Не знаю. Вот язык, историю и культуру Армении они должны знать. Это мое желание. А остальным распорядится жизнь.

- А чего бы ты сам пожелал себе в день рождения?

- Мне и всем родным - здоровья. Творческих успехов - мне ведь еще до Нобелевской премии пахать и пахать. А моей Армении - мирного неба и силы. Чтобы все наконец поняли, что армяне возродились в очередной раз из пепла не просто так, для эпизодических ролей второго плана. А навсегда и всерьез. Если кому-то не нравится, пусть снимаются в другом кино.

- Спасибо за интервью, режиссер. С днем рождения!

С музыкантом, актером, режиссером, писателем, чтецом и дворянином Гарником АРАЗЯНОМ беседовал А.ТОВМАСЯН.

P.S. Сегодня усилиями Центральной библиотеки имени Л.Н.Толстого и Армянского культурно-просветительского общества "Арарат" в Москве состоится творческий вечер Г. Аразяна. Вход свободный! Возьмите тару, чтобы запастись иронией.