ЕРЕВАН АНДРЕЯ ИВАНОВА

"Это книга о моем личном Ереване, городе во мне - таком, каким я его чувствую и выстраиваю внутри себя - но, скорее, таком, каким он себя во мне выстраивает. Не став его жителем, я давно перестал быть здесь туристом. Потому и осмеливаюсь дать этому городу собственное, личное имя. Именовать его по-своему.

МОЙ ИЕРЕВАН - ИЕРАТИЧЕСКИЙ ГОРОД, СОСТОЯЩИЙ ИЗ ЗАЧАСТУЮ СОВСЕМ недостопримечательных, скромных "алтарей " личной сакральности, связанной с появлением и утверждением излюбленных мест - сквериков и проулков, облупленных белых дверей в черных порталах, виноградных двориков, кофейных балконов, щербатых лестниц... Иные из них эфемерны и исчезающи, как дом Африкянов... Иные, напротив, сильнее, чем ожидалось (часовня Анжелы в Норке). Все - уязвимы.... Я проверил таинственное слово иератический, встреченное когда-то на выставке Михаила Шварцмана: словари к значению, которое вспомнилось - священный, жреческий, - добавляют второе, не менее ереванское: упрощенный, скорописный. Неужели и я, вслед за многими, тоже упрощаю, скоропишу его, пусть по-своему? Ведь хочу-то я совсем другого - показать его интегральность, изощренность, неоднозначность. Получится ли?

Это и напоминает порой нелепые самостройные эркеры и мансарды, каких много в ереванских дворах - не разрешенные, но так нужные их обитателям. Вот и я оказался в такой вроде бы незапланированной надстройкой над своей жизнью - в этой книге - ан нет. "А" упало, "б" пропало "и" осталось... Наконец, это город - и: не первый столь важный, и раньше, конечно, встречались другие цепляющие места. Но вот однажды он добавился к прежним важным, дополнил их ряд, и вот вышел на первый план. Итак, все остальные - и Ереван".

Это отрывок из предисловия к удивительной книге московского архитектора, советника Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства, профессора Международной академии архитектуры Андрея Иванова "Иереван. Этюды о духе места", презентация которой прошла в конце декабря в ереванской галерее "Карен Мирзоян". Выпустила книгу компания Mediapolis Creative Projects Bureau.

Говорить о феномене Андрея Владимировича можно долго. Удивительно эрудированный, интеллигентный человек, к тому же прекрасно информированный о градостроительных проблемах нашей столицы. А все началось в 1984 году, когда архитектор впервые приехал в Ереван и, как он говорит, влюбился в него. "В моей памяти столица Армении осталась именно такой, какой показана в фильме, - сказал в одном своем выступлении А. Иванов. - Но внимательнее стал изучать армянскую архитектуру в течение последних 2 лет. Поскольку в Армении особое отношение к гостям, меня возили по разным красивым местам. Но мне нравится сам город: я люблю гулять, разбираться, как устроены города. И это все сильнее и сильнее затянуло меня. Кроме фотографий я стал писать материалы о проблемах градостроительства Еревана, об уничтожении памятников архитектуры. Они печатались в газете "Голос Армении", журнале "Ереван".

"Гуляя по улице Арами, я узнал, что в одном из сохранившихся домов жил яркий представитель Серебряного века поэт Осип Мандельштам, - продолжил Иванов. - У него есть замечательные строчки, которые ассоциируются у меня с Ереваном. "Скажи мне, чертежник пустыни, /Сыпучих песков геометр, /Ужели безудержность линий /Сильнее, чем дующий ветр?" Один из гениев места Александр Таманян, пользуясь таким циркулем, начертил город. Есть сегодня о чем подумать. А еще на улице Арами есть замечательная мастерская, где делают хачкары. Вообще эта улица одна из немногих, где сохранился дух старого города. Я уже не говорю о моем любимом Конде, музеях Параджанова, Сарьяна. Фотографии, которые я собрал, - это признание в любви вашему городу".

Места и символы

Книга состоит из трех частей. В первой, которая называется "Ереванское чувство", автор объясняет, что побудило его взяться за перо.

ВТОРАЯ СОСТОИТ ИЗ 18 НЕБОЛЬШИХ ЭССЕ, ПОСВЯЩЕННЫХ ВАЖНЫМ для него местам и сюжетам Еревана. Это, к примеру, вернакулярные районы (Конд, Козерн, Старый Норк), средовые ансамбли (площадь Республики, улица Пушкина, парк у Детской железной дороги), отдельные постройки, важные для понимания духа города (церковь Зоравор и дом Африкянов, "Козырек" и домик на улице Арами, 30, Красный мост и Голубая мечеть), наконец, фрагменты города, потерянные уже навсегда (рынок Гантар). Третья часть посвящена старому Авану, а точнее, трем уникальным церквям.

Вызывают щемящие сердце чувства его строчки о знаменитых кафе - "Сквознячке" и "Козырьке". Иванов пишет "И в Ереване есть свой "Централь" - на главной улице, с хорошей кухней и говорливой публикой. Но чтобы попасть в "Сквознячок", надо ехать в Калифорнию. Здесь этого культового места богемы 60-х годов уже не существует... А вот легендарный "Козырек" - реликт "ереванской цивилизации" - на своем месте. В нем собираются художники и перекупщики всех возрастов, продающие свои и чужие картины по соседству, в сквере у памятника Сарьяну. Но есть у этого кафе и особая возрастная ниша - здесь любят посидеть-посудачить ереванцы не только той эпохи... Фирменная яичница с помидорами, местное пиво, табачный дым. Веселая официантка... Как всегда, хозяйничает тетушка Рипсик..." Таких теплых строк о прежнем Ереване у Андрея Иванова в книге много. Все они пропитаны той доброй, теплой атмосферой, которая царила в нашем городе 60 - 70-х годов и которая исчезла вместе с эпохой.

Ботинки Африкяна. Реквием

Так озаглавил Иванов главу о судьбе дома Африкянов, который демонтировали летом прошлого года. Эпиграфом к ней автор выбрал реплику известного российского архитектора Ильи Уткина: "Есть вещи, которые я совершенно не понимаю. Например, как можно построить дом на месте памятника архитектуры?"

НЕВОЗМОЖНО БЕЗ ВОЛНЕНИЯ ЧИТАТЬ ИВАНОВСКИЕ СТРОЧКИ ОБ ЭТОМ УНИКАЛЬНОМ ДОМЕ. "Брутальные барельефы на главном фасаде: бычьи морды в цепях, амазонки на ланях с чешуистыми хвостами, нагие кудрявые африканки в лианах. Компактный дворик меж флигелями с изящными деревянными галереями. Наверху в правом крыле (если смотреть со двора) и в первом этаже всего дома еще живут.

После расчистки межквартирных перегородок на втором этаже образовался обширный зал, где видится клубный салон начала века - не прошлого, нынешнего.

Через камышовые дыры в потолке - небо... А на подоконнике - непреднамеренная инсталляция - ботинки одного из последних жителей этого дома. Улетевшего? Ушедшего босиком?

Это один из самых красивых домов старого города. Построен на рубеже XIX - XX веков, принадлежал четырем братьям из богатого семейства Африкян, с 1913 года тут был клуб ереванской элиты, потом, по легенде, - бордель, управление НКВД, сейчас - полужилье, полуруина, совсем как описанная Ю. Буйдой "африка" российская. Включен в государственный список памятников, что означает здесь обреченность на нумерацию фасадных камней, разборку и туманную перспективу "воссоздания" в так называемом "Старом Ереване" - виртуальном пока лжеместе.

Борьба активистов-градозащитников за ереванскую "африку" уже началась и, надеюсь, продолжится - до победы. Такие дома (их совсем немного осталось) зримо опровергают навязанный городу миф о "деревенскости" дореволюционной Эривани. А вот теряя их, он деревней становится. Дело же не в высоте высоток, количестве бутиков и цене квадратного метра..."

Гений места

"Дом-музей Параджанова - редкий в сегодняшнем городе (не только Ереване) пример вновь созданного Места (места с атмосферой, аурой, со своим героем), обогащающего среду города в целом. Здесь гением места стал не человек, но Дом человека, никогда ни в нем, ни вообще в этом городе не жившего...

ЛЕВОН ГРИГОРЯН В ЖЗЛОВСКОЙ БИОГРАФИИ РЕЖИССЕРА ОПИСАЛ фотографию, сделанную весной 1990 года в день, когда Параджанов "провел несколько часов в своей мечте - в своем армянском доме. ...Это фото могло бы быть прекрасной иллюстрацией совсем к другой книге... Книге Екклесиаста...

Сидя во дворе своего так и не обжитого дома, Параджанов смотрит на библейский Арарат (это, наверное, фантазия автора - Арарата из того двора не видно. Но красивая, правильная фантазия. - А.И.) и ведет монолог. Его никто не слышит... Но монолог этот во многом совпадает с известными словами. Во всяком случае его лицо так удивительно в этот момент, глаза так выразительны...

Из Еревана в последние годы многие уезжают, редкие возвращаются... Параджанов в конце жизни очень хотел вернуться и не успел. Но пример подан. Насыщенный взрывной энергией работ мастера, Дом-музей стал частью города, в котором гений и место слишком часто раздельны...

Возможно, именно о таких инновационных объектах писал Мишель де Серто: "Музей часто исполняет роль лаборатории, он идет впереди городского планирования". И монолог великого режиссера становится диалогом, который его дом ведет с каждым посетителем. Память о Доме сохраняется в побывавших в нем и становится частью памяти о городе - частью города. Бродя по музею, множась в фасеточных зеркалах инсталляций, ты на секунду становишься глазом Параджанова, глядящим на самого себя, на город, на Арарат, для такого глаза видимый отовсюду".

Ереванский Наполеон. Коржи без крема, вишенки без торта?

"Гениальный армянский художник Ерванд Кочар, один из изобретателей пространственной живописи, открыл в своих работах способ показа многослойности жизни: действительность гетерогенна, многостороння, многовременна, слои ее проницаемы, прозрачны, пусть иногда и призрачны, из-под одного другой проступает. Даже физические тела женщин, мужчин, животных сливаются у Кочара через прослаивание, протекание их друг в друга...

Таков и подлинный Ереван. ВглЯдитесь: под искусственной охрой Северного проспекта видны умбра стоявших здесь когда-то черных домов, светозарная неаполитанская желтая зревшего в их двориках винограда, прокаленная солнцем сиена глиняной улицы Лалаянца, кумач истлевших лозунгов на нежном многоцветье "крашеных львом" туфовых фасадов, акварельная лазурь Конда. Северный проспект ведет в Конд.

Мне было не просто писать этот текст. Постоянным фоном - вести о жизнерадостных девелоперских проектах "на костях" старого города, о попытках уничтожения парков, дворов, знаковых исторических зданий - мест коллективной памяти ереванцев (последняя катастрофа - разрушение Крытого рынка, одного из символов города).

Иногда возникает ощущение театра абсурда. Опускаются руки... И кажется, что эти немногие мои и многие, неизвестные мне пока "не мои", личные и общие локусы-узелки проявления ереванского духа - как вишенки без торта, отпавшие от урбанистического пирога Еревана. Да и сам пирог будто забыли промазать кремом: его не связанные между собой, раздельные пласты-коржи как-то уж очень случайно сосуществуют во времени и пространстве...

И тогда я вспоминаю братьев Африкянов - Тиграна, Ерванда, Карапета и Арутюна - и бабушку Анжелу, глубокую ауру Параджанова и самоподдерживающийся Конд, который еще можно спасти, календароведа Козерна, упокоенного под чьей-то постелью, и "селянина" Минаса в глобалистском аэропорту, домик на Арами, 30 и великолепную Площадь, своих друзей. Ее. И то, что всеосвящающая Гора так и не показалась мне пока во всей красе, не знак ли: смотри-ка как можно пристальнее не вдаль - вокруг. Россыпь скромных "точек гения" для Еревана важна не меньше мандельштамовского "араратского чувства".

Ясно, что мои "реперы" - только пунктир, наброски "структуры" ереванского духа. У каждого ереванца много таких своих, и их проявление, осознание как наследия, лечение города их акупунктурой - шанс Еревана не превратиться в пустоту, беспамятную и бессмысленную.

Как сказано в "Квебекской декларации о сохранении духа места", принятой в 2008 году, "лучший инструмент для поддержания духа места живым - это коммуникация".

Я бы очень хотел, чтобы этот текст стал маленьким вкладом в человеческую коммуникацию о - и, что гораздо важнее, в - Ереване. Ведь сохранять местный "гений" нужно вовсе не ради него самого, но ради сбережения, развития, процветания этого самого места.

"Локусы гения" могут стать катализаторами городского диалога - и виртуальной переклички мест и их гениев, и практической дискуссии горожан, экспертов и власти, от исхода которой может зависеть судьба ереванского градостроительного наследия".

Отрывки из этой замечательной книги хочется постоянно цитировать. Но лучше прочитать ее целиком. Уже месяц, как книга вышла в свет, а ее уже почти нет в книжных магазинах. Она имела большой успех и в Москве. Потому что написана настоящим профессионалом, искренне полюбившим Ереван, написана богатым и красивым языком, честно и откровенно.