ЧЕРНЫЙ ВЕСТНИК ИЗ ВЕЛИКОЙ СЕБАСТИИ

Чем дальше отходит 1915-й, чем больше узнаешь из документальных источников про Геноцид (рамки которого обозначают 1894-1923 гг.), тем больше утверждаешься в мысли о том, что до нас, армян, так и не дошло, что с нами сделали турки и курды, завершая 100 лет назад процесс, который длился веками. Одним из ценнейших свидетельств трагедии является книга Карапета Габикяна "История уничтожения Малой Армении и ее великой столицы Себастии", вышедшая впервые на армянском языке в Бостоне (США) в 1924 году. На русском в переводе Кнарик ТЕР-ДАВТЯН под эгидой Матенадарана она увидела свет в 2015 году.

В ПРЕДИСЛОВИИ ПЕРЕВОДЧИК ПРЕДСТАВЛЯЕТ АВТОРА, ОДНОГО ИЗ образованных армян того времени, филолога, преподавателя, литератора, написавшего множество статей под различными псевдонимами. "История уничтожения..." вышла под псевдонимом Гужкан Себастио. "Гужкан" в переводе с армянского означает "скорбный, черный вестник". В 1915 году Габикяну было 54 года. Вместе с семьей он был депортирован из города Себастия в июне 1915 года. В Ракку, место, так сказать, депортации, он приходит 5 января 1916 года. На этом пути из лета в зиму Габикян теряет жену и дочь, гибнет семья свояченицы. Всего из 11 человек родни до Ракки добирается лишь Габикян. А из 350-тысячного армянского населения Себастии в живых остается 1800-2000 человек. Причем автор подчеркивает, что "турки, естественно, уменьшали количество армян и отрицали их перевес над мусульманскими и другими слоями в очень многих армянонаселенных местностях". На эту тенденцию указывает не один только "черный вестник", но и многие другие источники, поэтому говорить о цифре убиенных в 1,5 млн по меньшей мере наивно.

Автор начинает с событий, предшествующих депортации, рассказывает, как захватывалось имущество себастийцев, вклады, школы, больницы, церкви, как забрали в армию всех мужчин, а оставшуюся беспомощную массу, разделив на 14 караванов, погнали "Дорогой крови". Габикян описывает три главные дороги, большие стоянки и все, что происходило на пути с июня 1915 до января 1916-го: охота за немногочисленными мужчинами в караванах с расправой над ними, совершаемые дикими курдскими и другими племенами, неописуемые жестокости по отношению к девушкам и женщинам, похищения, поборы, грабеж. И после того как остатки караванов, устилая дорогу трупами, дошли, так сказать, до места, их и там преследовали насилия, нищета, эпидемии, голод, избиения в Дер-Зоре и других пустынях.

Осмысливая повествование Габикяна, понимаешь, почему турки в первую очередь взялись уничтожать образованных, просвещенных армян. А чтобы уцелевшие единицы не сумели бы внятно рассказать миру о том, что происходило. Его брат Хаджи Ованнес был в своем роде непревзойденным мастером - красильщиком зданий и карет. Его в числе немногочисленных других армянских ремесленников и нескольких отуреченных богачей оставили в городе. Провожая брата, Ованнес сказал: "Иди, Карапет, иди, ты должен выжить, все увидеть сам и рассказать ближайшему будущему. Иди с богом". Габикян чудом выжил и рассказал.

МНОГИЕ КАРТИНЫ УВИДЕННОГО ПРЕДСТАВЛЕНЫ ГУЖКАНОМ НА ГРАНИ документальной и художественной прозы, публицистичны, содержат тонкие наблюдения и точные выводы. Автор в деталях объясняет, что, почему и как сделало турецкое государство с армянами. В более чем 500 страницах книги (35 печатных листов) много жутких кадров, эпизодов: от дьявольской радости турок при выселении армян из города до резни уже, так сказать, депортированных, добравшихся до места армян в Дер-Зоре.

Кроме увиденного собственными глазами Габикян записывал рассказы уцелевших, тех, кто мог говорить и не сошел с ума. Один из караванов получил название "Нагая пархана" (караван). Из него спаслись 8-10 женщин, которые дошли до Урфы. "И они настолько сильно потрясены, что не хотят ни о чем вспоминать. И когда пытаешься заставить их рассказать, кричат "Вай! Вай! Вай!" и бьют себя по голове". Позже выяснится, что "6 августа на подходе к Урфе все женщины были раздеты полицейскими, караван остался абсолютно голым и под этими палящими лучами солнца они шли без воды несколько дней, а когда увидели воду, пить им не позволили".

Этот штрих - один из сравнительно гуманных в поведении осуществляющих "депортацию" турецких жандармов. В отличие от людей, книги и рукописи не "депортировали", а просто: "На поверхности поля множество разбросанных, разорванных книг, в частности, Библия и Евангелие. Турецкие и курдские дети ударяют их о землю, бросают в грязь, в навоз, топчут ногами... Накопленную зависть излила сегодня эта варварская, лишенная письменности, безграмотная чернь".

Эта чернь состояла не только из турок. Рассказывая о дороге смерти, Габикян на приведенных примерах заключает: "Словом, в пределах проклятой Турции не нашлось ни одной прослойки, исповедующей ислам, которая осталась бы в стороне от Великого Геноцида, не приняла бы участия в грабежах, не обагрила бы своих рук кровью армян, не пленяла бы молоденьких армянок и юношей". Но пальма первенства (после турок), безусловно, принадлежала курдам, которые почти наравне с турками делят лавры величайшего злодеяния, но наши историки об этом почему-то особо не распространяются.

Всего лишь одна урезанная цитата из исповеди Габикяна (стр. 176): "Тигроподобные курды, демонстрируя окровавленные сабли, следуют за нами. Это те вчерашние убийцы, которые изрубили наших мужчин в ущелье смерти... Женщины, охваченные ужасом, разбиты, с сердцем, охваченным пожаром, обожженными устами проклинают: "Захлебнуться вам в собственной крови, ваших детей увидеть погребенными в земле! Будьте вы прокляты, кровожадное зверье!"

Через некоторое время, при Ататюрке, часть этих проклятий достигла цели, когда турки слегка пощипали курдов. Но и только. А Армянское нагорье, лишившись хозяев, заросло сорной травой, и если потомки нераскаявшихся убийц теперь пускают кровь друг другу, лично меня это не волнует. Не могу забыть того, о чем свидетельствовали очевидцы. Такие, как Карапет Габикян, каждый день видевший смерть, каждый день пути через поля, горы и пустыни видевший, как раздирают собаки, шакалы и грифы разложившиеся трупы, как, обезумев, оставляют детей на дорогах матери, как они убивают детей, чтобы прекратить их и свои страдания.

САМ АВТОР ТЕРЯЕТ СНАЧАЛА 6-ЛЕТНЮЮ ДОЧЬ. ВЫНУЖДЕННЫЙ поддерживать больную жену, он нанимает курда из числа тех, кто за плату на ослах подвозил детей и увечных. На горном перевале выясняется, что отставший курд просто бросил истощенную девочку на обочине. Габикяны чуть не сходят с ума от горя. Но кому жаловаться? Сопровождавшим жандармам? Сбылось то, на что обратил внимание за два дня до этого Гужкан, увидев на краю ущелья брошенную девочку: "Боже мой... Что за вид был у нее.. Исхудавшая, истощенная, остались одни кости, еле прикрытые кожей, лица нет, просто скелет, покрытый кожей, внутри глаз - копошащиеся мухи, отложившие яйца, черви вылезают из носа, ушей. Удивительно то, что она еще была жива, время от времени сотрясалась от судорог".

Книга К.Габикяна, как отмечалось, ценна тем, что автор записал немало свидетельств выживших. Всего одна деталь из рассказанного Айкануш Зарацян (стр. 280): "5-6 мальчиков зарезали, на садже зажарили, принесли, дали матерям, сказав, вкусное, дешевое мясо - ешьте".

Выделяются две истории, переданные Ншаном Матосяном, который работал в турецких ведомствах. Убийцы, принимая его за мусульманина, раскрывались, хвастая своими деяниями в "угоду Аллаху". "Герой" первой - чеченец Махмуд-бей. Вторая называется: "Рассказанное курдом Мамо". Эту вторую я во второй раз читать не стал и цитаты приводить не буду. Только намекну, что она начинается с того, как жандармы и курды вывели ночью из миссии (под предлогом препровождения в Тигранакерт) молодого американского доктора, его жену, дочь 8-9 лет и сына 5-6 лет. А что потом сделали "в угоду Аллаху" в пещере с этими четырьмя гражданами США, пересказывать не стану. Сотрудникам американского посольства в Ереване, кстати, не мешало бы через Матенадаран достать эту книгу и прочитать про "подвиги" Мамо и его дружков на 443 странице. И представить: если так расправились с американцами, то что тогда творили с армянами...

Довольно цитат и написанных сквозь стиснутые зубы строк. Своим объективным пером автор книги вовсе не идеализировал соотечественников, указав на тех немногих, кто не выдержал нечеловеческих испытаний. Похвалил редчайших турок, сочувствовавших армянам и предрекавших, что когда-нибудь за эти злодеяния наступит страшная кара. Прошел целый век, турки гордятся своей "чистой и светлой, как солнце, историей", просвещенное человечество скромно умалчивает о своей немалой доле вины в Геноциде армян. К хору голосов о том, что армянам надо смотреть в будущее, присоединяются сетования о том, что турок, дескать, нынче не тот.

Здесь я приведу все же еще одну цитату: "Нас согнали, как скот, на край Суруча. Корзинами привезли хлеб. Жандармы следят за выдачей хлеба. Смотрю - на лицах получивших недовольство. Очередь доходит до меня, в нос ударяет запах плесени. Беру и вижу, что хлеб покрыт серо-зеленой коркой. Плесень, есть нельзя. Когда раздача кончилась, нас подняли на ноги, трижды приказали прокричать: "Многие лета падишаху".

ЦИТАТУ Я ПРИВЕЛ ИЗ-ЗА ПАРАЛЛЕЛИ. ПОМНИТЕ ХЛЕБНЫЕ ОЧЕРЕДИ В ЕРЕВАНЕ в начале 90-х, когда еще не ввели карточки? В одной из них на улице Амиряна, рядом со школой Чаренца, я простоял неподвижно, без памперса, 26 часов. Меня окрестили в очереди памятником. К утру в сумерках привезли хлеб, испеченный из турецкой муки. Помните, когда наше (...) аодовское руководство вместе с доблестным министром иностранных дел Раффи Ованнисяном вместо использования иранского канала поставок пошло (не без чужих советов) на поклон к туркам, просить муки? Этот хлеб был именно из присланной по турецкой доброте душевной муки. Только притащив в темноте добычу домой, я обнаружил, что матнакаш зеленого цвета. Так что благодаря аодовцам все мы в те дни прокричали "многие лета падишаху Озалу". А теперь его сменил такой ревностно защищаемый Западом и НАТО поборник общечеловеческих ценностей, как Эрдоган. Неужели нам, обладающим тысячелетним опытом общения с турецким племенем, кажется, что в большинстве из них за это время что-то изменилось?

Благодаря подвижническому труду Кнарик Тер-Давтян и редактора Сена Аревшатяна книга Габикяна вышла к русскоязычному читателю. Можно лишь догадываться, каких усилий стоило переводить эти залитые кровью страницы. Печально только, что тираж смехотворный - 400 экземпляров, вышедших по госзаказу. Наши толстосумы могли бы посодействовать изданию большего тиража. Да и на английский перевести не мешало бы. Есть в ней вещи, представляющие не только исторический интерес.

В 1924 году, за год до смерти, Карапет Габикян в своей книге предупреждает: "Европе и христианскому миру угрожает не желтая и не красная опасность, а Зеленая опасность - пантуранская и панисламистская опасность, нависшие над ее головой как дамоклов меч". Кое-что из предсказанного уже имеет место быть. Однако есть основания надеяться, что цивилизованный мир не позволит все же Гужкану Себастио стать еще и Гужканом Европио.