ПРИОРИТЕТ – ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЗАЩИТЫ

"Необходимо провести детальную инвентаризацию в научном сегменте -  мы должны понять, каков реальный потенциал нашего ВПК на данный момент", - заявил в интервью "ГА" доктор физико-математических наук, академик-секретарь НАН РА Грант МАТЕВОСЯН.     

На днях в научно-образовательном фонде "Нораванк"  состоялась конференция "Безопасность и технологии" с участием ведущих отечественных экспертов – политологов, экономистов, ученых, военных специалистов и т.д. Одной из важнейших тем, оказавшихся в центре внимания участников конференции, стало развитие отечественного военно-промышленного комплекса. Учитывая, в частности, широкомасштабную военную агрессию Азербайджана против НКР и реалии апрельской четырехдневной войны, актуальность вопроса и в самом деле трудно переоценить. О возможностях и задачах ВПК Армении, роли науки в деле обеспечения национальной и государственной безопасности и т.д. – наша беседа с участником конференции,  доктором физико-математических наук, академиком-секретарем НАН РА Грантом Матевосяном.    

- Грант Генрихович, развитие технологий и обеспечение безопасности – на каком уровне эти два понятия пересекаются?

- Дело в том, что на уровне обсуждения они могут быть разными, хотя, безусловно, и пересекаются. Просто, когда мы говорим о развитии технологий вообще (как их создавать, внедрять, задействовать) это вопрос, имеющий как внешний, так и внутренний вектор.  А безопасность – понятие чисто внутреннее, скажем так, внутригосударственное. С другой стороны, конечно, есть и точки пересечения, если речь идет о технологиях, направленных на повышение уровня обороноспосбности страны и тем самым на обеспечение безопасности.

- В чем сегодня заключается наша самая актуальная задача, связанная с безопасностью?

- Это задача вооружения, конечно. И здесь не надо придумывать ничего нового. Какова фактическая ситуация? Азербайджан – государство-агрессор, он нападает, мы защищаемся. Соответственно, нашей целью является создание такого комплекса вооружений, который смог бы эту защиту обеспечить. И должен сказать, что в Армении подобная работа идет. Отмечу, однако, что я категорически против того, чтобы о типах вооружения говорилось на каждому углу и в режиме полной и абсолютной открытости. Нынче это стало едва ли не модной тенденцией, тогда как все же есть вещи, которые требуют соблюдения определенного режима секретности. Со своей стороны я буду лично настаивать на создании закрытых лабораторий, отделов, специальных подразделений, занимающихся вопросами вооружения.

- Скажите, в контексте отечественного военно-промышленного комплекса речь идет о том, чтобы его реанимировать или у нас есть база, которую просто нужно развивать?

- В советское время мы имели исключительно мощный ВПК, в развитии которого принимали активное участие академические институты по всему Союзу. Приведу наглядный пример: бюджетное финансирование Института радиофизики и электроники НАН Армении, где я начал свою деятельность после окончания вуза, в советское время составляло 1 млн рублей. А договорных работ для ВПК мы выполняли на сумму в 4 млн рублей. Представляете себе, каковы были масштабы?! Столь же высоко оценивалась зарплата ученых – старший научный сотрудник получал такую же зарплату, как министр. Сегодня трудно представить себе подобное. Что же касается периода независимости, то в течение последних 25 лет, конечно, осуществлялись работы, которые имели отношение к ВПК. Проблема, на мой взгляд, заключалась в отсутствии системного подхода к вопросам военно-промышленного комплекса. И не были выделены приоритеты, в соответствии с которыми финансовые средства целенаправленно направлялись бы на решение тех или иных приоритетных задач.

- И в чем они, по-вашему, эти приоритеты?

- Основной приоритет в том, о чем я уже сказал выше, – в защите, для обеспечения которой нам необходимо соответствующее вооружение. Между тем уровень и научный потенциал, который был у нас 25 лет назад и сегодня, – это разные вещи. Четверть века назад отечественная наука была в лучшем состоянии, нежели сейчас, потенциально она была сильнее, хотя бы с точки зрения наличия кадров, многие из которых мы сегодня потеряли. Одни уехали, другие оставили науку, подались в бизнес или другие сферы, где лучше платят. Сейчас с потенциалом дела обстоят хуже, но вовсе не безнадежно, о чем свидетельствуют результаты исследований международных организаций, того же ЮНЕСКО. Факты говорят о том, что при самом скромном финансировании научная продукция, выдаваемая нашими учеными, публикующимися в престижных международных научных журналах с высоким рейтингом, самая качественная.

- Какие шаги сегодня необходимо предпринять государству, законодательному органу,  научному сообществу, дабы армянская наука в полной мере заработала на обеспечение безопасности страны?

- Это комплексная задача, конечно. Скажу, что государство сегодня стоит на правильном пути. Принятие закона о ВПК в 2015 году было правильным и нужным шагом. Правда, подобный закон следовало принять давно, с него вообще многое нужно было начинать. В любом случае это верный шаг, равно как и создание соответствующей комиссии по ВПК во главе с премьер-министром и научно-технического совета. Что нужно делать дальше? Нужно ускорить процесс создания всех ветвей системы – с тем, чтобы она начала слаженно функционировать. В первую очередь необходимо провести детальную инвентаризацию в научном сегменте -  мы должны понять, каков реальный потенциал военно-промышленного комплекса на данный момент, что мы можем использовать уже сегодня, реализацию каких проектов, возможно находящихся в стадии разработки, можно ускорить, вложив не слишком большие финансовые средства. Во-вторых, нужно определиться с государственными заказами в системе ВПК. То, что государственный заказ должен иметь место, не вызывает сомнений. Однако пока его нет…

- Знаете, я слушаю вас, и у меня такое чувство, будто мы 25 лет жили в абсолютно благополучной, мирной стране, которой ничего не грозит и у которой под боком нет безбашенного агрессивного соседа, способного в любой момент напасть…    

- Да, вы правы. Мы как-то забыли, что находимся де-факто в состоянии войны с Азербайджаном. Правда, диверсии случались постоянно, но столь широкомасштабной военной агрессии, какая случилась  в ночь на 2 апреля, до сих пор не было. Наша армия сумела дать достойный отпор противнику, остановить агрессора. С другой стороны, апрельская четырехдневная война определила круг вопросов, требующих незамедлительного внимания. В этом контексте показателен пример Израиля, где изначально был сделан упор на развитие ВПК. Активные исследования, разработки, новые технологии, новые виды вооружения – все это позволило Израилю не только серьезно продвинуться в плане развития своего военно-промышленного комплекса, но и начать продавать как вооружение, так и технологии. А заработанные средства вновь направлять на новые исследования, создание современного вооружения и т .д. У нас, повторюсь, также есть серьезный потенциал. Не в смысле создания тяжелого вооружения, а в смысле акцента на наукоемкое производство, разработок в области электроники, химической и биологической защиты и т.д. Завтра противник может применить и такое оружие – разве можно гарантировать, что этого не случится? Мы должны быть готовы ко всему. Потенциал у нас есть, есть кадры и есть идеи. В наших руках очень и очень многое…