МСТИТЕЛЬ

Особое место в творчестве современного армянского писателя Овика ВАРДУМЯНА (1940 г.р.) занимают произведения, посвященные Карабахской войне, в которой он участвовал с 1989-го по 1994 год.

Читателям нашей газеты знакомы рассказы писателя "Вот они - армяне" и "Гобустан". Предлагаем еще один рассказ из его военного цикла.

Овик ВАРДУМЯН

Летней ночью 1990 года житель приграничного села Ашот Асланян дважды нарушил армяно-азербайджанскую границу. В первый раз он был безоружен и беспомощен. Турки (здесь: азербайджанцы. - К. Х.) села Казах похитили его единственного сына. Похитили вместе с отарой с близлежащего пастбища. Увели прямо из-под носа сельских мужчин. Тогда никто в это не поверил бы... Столько десятилетий в гости друг к другу ходили, делили хлеб-соль, соседствовали и дружили. Сына погнали вместе с овцами, тот покорно дал себя увести, потому что не был вооружен.

Ашот Асланян теперь был при оружии.

А ТОГДА ВРЕМЕНА БЫЛИ ИНЫЕ. ВЕРА БЫЛА, ПОЭТОМУ ОН И отправился просить, чтобы сына вернули. Верил, что поговорит с ними по-человечески, они же люди - поймут. Никто не одобрял его решения, даже турки из соседнего села, которые еще не забыли о старой дружбе. Но как же он мог не пойти просить за сына, иначе зачем тогда жить - сын у него один-единственный на свете.

В полиции Казаха на Ашота Асланяна никто не обратил внимания. На хорошем азербайджанском языке он спросил, на месте ли начальник полиции.

Сначала начальник полиции был удивлен. Хотел было рассердиться, но не смог скрыть удивления.

- Ты прямо из Армении добрался до Казаха? И никто не узнал, не задержал тебя? - глаза налились кровью.

- Прошу тебя, - сказал Ашот, - отпусти сына, Вардана Асланяна. Он еще ребенок... Никому не причинил зла... - слезы душили его.

Начальник полиции смотрел на него выпученными, налитыми кровью глазами. Ашот Асланян опустился перед ним на колени.

- Я останусь вместо него. Он еще так молод, не бери грех на душу. Со мной делай что хочешь, а его отпусти. Единственный он у меня. Бог есть, он все видит. Я с вашими всегда дружбу водил, хлеб-соль делил... Много друзей у меня, они подтвердят.

- У нас нет ни одного армянина, - спокойно, взяв себя в руки, сказал турок. - Ты, наверное, с другой целью пожаловал.

- Какая еще цель? Я - простой крестьянин. - И он попросил: - Все, что хочешь, сделаю. Денег дам, сколько скажешь. Все, что имею, продам. Только отпусти сына...

Начальник полиции нажал на кнопку. Ашота Асланяна схватили, потащили в подвал. Избили. Шпионом назвали, слушать не хотели. И били. Он почувствовал, что вся эта его затея была напрасной. Вспомнил, что говорили о турках - все мудрые слова дедов-прадедов всплыли в памяти. Но теперь они утратили свой смысл. Его избивали до тех пор, пока он не потерял сознания. Потом заперли в камере. Когда он пришел в себя, обнаружил, что рядом с ним есть еще люди. До него долетели глухие стоны, скорее всего, из соседней камеры. Сердце чуть не остановилось - это же стонал сын! Он окликнул его - ответа не последовало. Кто-то выругался по-азербайджански - чего, мол, разорался? На сердце было беспокойно - это точно его сын. Видимо, так его отделали, что не в силах слова вымолвить. Отец то звал сына, то ударял в дверь камеры. Всю ночь не сомкнул глаз, прислушивался к отдаленным стонам.

СВЕТАЛО. УТРЕННЯЯ ПРОХЛАДА ВЫВЕЛА ЮНОШУ ИЗ ОБМОРОКА. Он позвал мать. У Ашота Асланяна защемило сердце. Трудно стало дышать.

- Вардан!.. Вардан, сынок!.. - позвал он.

- Отец! Это ты?! Это не сон? - послышался слабый голос сына.

- Вардан, родной, я, я это! Ты не бойся, дождемся утра, придумаем что-нибудь. Я освобожу тебя из этого ада. Потерпи до утра.

Сын расплакался, как маленький. Отец рассердился, пожурил: "Ты же мужчина, держись, не унижайся перед этими ублюдками".

Наступило утро. Когда обоих вывели из камеры, он понял, что зря упрекал сына: тот был избит и измордован до неузнаваемости.

Перед зданием полиции собралась большая толпа, которая требовала расправы над армянами. Их увезли в фургоне. Ни отец, ни сын никак не могли взять в толк, почему их привезли на кладбище. У холмика свежей могилы стояли люди. Убитые горем женщины плакали. Его с сыном высадили из фургона.

- Кровь за кровь, сестрица Фатьма, - сказал начальник полиции, - эти армяне - твои, забирай их.

- Уберите этого старикашку подальше, - сказала одетая в траур Фатьма. - Не надо проливать его грязную кровь и смешивать с нашей юношеской.

Сын с ужасом смотрел на сверкающий в руках Фатьмы нож. Отец не понимал до конца, что тут происходит. Он не представлял... Он просто не хотел верить. Но когда несколько рослых парней поволокли сына к могиле, Ашот Асланян, забыв о боли в костях и мышцах, сорвался с места и ринулся следом за ними.

- Меня зарежьте, заклинаю вас! Делайте со мной, что хотите, только отпустите сына. Он невинный ребенок...

Сына, точно барана, уложили на могильный холмик, перевернули на спину. Одетая в траур Фатьма медленно перерезала ему горло. Брызнувшая из аорты кровь полилась по рукам Фатьмы, замочила ей грудь, ноги... Наклонившись, она смотрела, как парень трепыхается, точно зарезанный ягненок. Она хотела, чтобы кровь лилась по ее рукам, груди, ногам... Ее пристальный взгляд сосредоточился на жертве, тело которой билось в агонии.

Взгляд сына застыл на отце. Он смотрел не мигая. Велик был ужас, и Ашот Асланян не в силах был ни противиться, ни плакать, ни кричать - его тоже зарезали, как барана.

Позже он удивлялся себе, что не тронулся умом. Он потерял тогда сознание. Турки довезли его на машине до границы Казахского района и так сказали:

- Ступай и скажи своим, что мы всех армян вот так перережем.

Обезволенный, он зашагал, как и велели турки, к своим. Ашоту Асланяну казалось, что он во сне. На границе знакомые не узнали его. За один день он весь поседел, превратился в дряхлого старика...

Он не знал, как прошли несколько месяцев. Потом стал медленно приходить в себя - ему предстояло отомстить за сына.

ЛЕТНЕЙ НОЧЬЮ 1990 ГОДА ЖИТЕЛЬ ПОГРАНИЧНОГО СЕЛА АШОТ АСЛАНЯН во второй раз за этот год нарушил армяно-азербайджанскую границу. Ребята не стали его удерживать, знали: он все равно уйдет. Месть обрела для него смысл жизни.

Он вошел в полицейский участок незамеченным. Скорее всего, на него не обратили внимания. Начальник полиции встал ему навстречу.

- Присаживайся, отец, - сказал он. - Ты по какому вопросу?

- ...в душу отца твоего и матери, - на чистом азербайджанском ругнулся Ашот Асланян. - Какой я тебе отец - я моложе тебя.

- Что тебе надо? Ты кто? - глаза начальника полиции налились кровью - теперь перед Ашотом Асланяном был настоящий турок.

- Пришел должок свой отдать... - сказал Ашот Асланян и вынул из кармана пистолет.

Начальник полиции растерялся.

- Отомстить за моего сына, зарезанного на могиле сына сестрицы Фатьмы.

Ужас перекосил лицо турка, на секунду у него язык отнялся. Он упал на колени, стал просить, предлагать деньги.

- То, что мне нужно, ты уже не сможешь отдать, - сказал Ашот Асланян и, выстрелив, вышел из кабинета.

Полицейские в коридоре услышали выстрел, но никому и в голову бы не пришло, что старик, который едва держался на ногах, мог войти в полицейский участок и убить человека.

Ашот Асланян неторопливо зашагал к стоявшему поодаль такси.

Перевод Каринэ ХАЛАТОВОЙ