ОН БЫЛ СЫНОМ ИСКУССТВА

При имени художника Сейрана Хатламаджяна в памяти мгновенно встают огромные, по-детски широко открытые глаза, словно вбирающие в себя весь мир.

ВПЕРВЫЕ ВСТРЕТИЛАСЬ С СЕЙРАНОМ В НАЧАЛЕ 70-х ГОДОВ В МАСТЕРСКОЙ Александра Григоряна, где собирались художники и искусствоведы и шли жаркие дебаты по поводу открытия Музея современного искусства. Сейран внимательно слушал, но участия в спорах не принимал. Чисто по-человечески он покорял сразу. Да и кого бы не пленили его грустные глаза и удивительно добрая улыбка, стремление видеть в людях лучшее, умение так искренне, пылко восторгаться. Было ощущение, что живет он лишь положительными эмоциями.

       Первые впечатления подтвердили и последующие встречи на выставках в Союзе художников, пленумах и обсуждениях, которые в те годы проводились часто, и Сейран их не пропускал. Эти встречи открыли в нем еще одну черту - парадоксально противоположную - всюду, где бы он ни был, умел сливаться с людьми, "вписываться" в окружающую его атмосферу, оставаясь при этом одиноким островком, вещью в себе.

       Все эти его человеческие качества отразились и в его живописи. Существуют, как известно, три основные людские потребности: в хлебе насущном, духовном начале и людском единении. Объединять людей - одна из главных целей любого искусства и уж, конечно, живописи. Произведения Сейрана Хатламаджяна великолепно выполняют эту задачу. Время показало, что его искусство близко людям разных стран, находит отклик в разных уголках планеты. Причина этого - в силе, заложенной в нем, энергии воздействия. Его картины не могут оставить равнодушными ни знатоков искусства, ни тех, кто впервые соприкоснулся с ними. Это воздействие истинного искусства, которое мы воспринимаем, не отдавая себе отчета, какими средствами оно достигнуто, воспринимаем как само собой возникшее, рожденное самой природой.

         Самобытность, артистизм - вот самые главные черты Хатламаджян- художника. Вот чего часто мы не находим у современных мастеров. Всегда поражал артистизм Хатламаджяна, кисть которого никогда не была сонной. У него каждый мазок звучал, выражая мысль, и потому его работы волновали. Его мастерство - это результат напряженной работы мысли, глаза, руки. Оно было связано с душой, личностью Сейрана, совершенствовалось на протяжении всего творческого пути, в то время как вкусы со временем менялись.

         СОЗДАН ОН БЫЛ ФУНДАМЕНТАЛЬНО, КАК ИСТИННЫЙ РОСТОВЧАНИН. Высокий,темноволосый, немногословный с неожиданными проблесками лукавства в больших пронзительных глазах, с простодушной грустной улыбкой, смягчающей его угрюмые черты, он походил скорее на рабочего со стройки. Руки у него были большие, но ни к какой работе, кроме своей - художественной, не приспособленные, а казалось, что он мог с таким же успехом владеть киркой, как и кистью. Но это на поверхностный взгляд.

        Он был одержим искусством. Эта одержимость началась, по выражению искусствоведа Валерия Рязанова, с тропинки в детскую художественную школу поселка Ленинаван Мясниковского района Ростовской области, где он родился. Первые серьезные навыки в своей будущей профессии от природы одаренный юноша получил в Ростовском художественном училище, которое окончил в 1959 г. (класс профессора Онищенко). А после этого по приглашению и при поддержке Мартироса Сарьяна переезжает в Армению, поступает в Ереванский художественно-театральный институт на отделение живописи. Ему посчастливилось продолжить образование у выдающегося педагога - профессора Эдуарда Исабекяна, который говорил, что важно сохранить самобытность - ценнейшее качество любого человека, а не только художника. "Будьте самими собой, а не чьим-то сыном, или внуком. А если уж и быть сыном, то, как говорил Леонардо да Винчи, будьте сыном искусства".

         Сыном искусства и был Сейран Хатламаджян. Его творчество несло в себе огромную духовную ценность, было совершенно свободным, хотя в эпоху социалистического реализма это было не просто. С 1967 года он начинает работать в жанре абстракции.

         Что было характерно в этом скромном и стеснительном человеке? Свободомыслие, независимость и редкий эстетический дар. Его искусство строится на претворении фантазии, смешанного мира эмоций и мыслей часто подсознательных, но связанных с важными вопросами бытия, соединенных с идеальными представлениями человека о гармонии. Его беспредметные композиции - это поэтический философский мир, своего рода реакция на деструктивное влияние техники в жизни человека XX столетия. Помимо того, он старается в своих произведениях достичь некоего состояния экстаза, чтобы оно передалось бы и зрителям. Он словно следовал Монтеню, который говорил: "Чтобы хорошо писать, промежуточные мысли надо опускать".

        Рисунок Сейрана становится свободнее, исчезает все случайное и второстепенное, остаются лишь основные и вечные линии, даже не яркие тона у него подразумевают чистые цвета спектра. Это живопись вне случайностей, живопись в себе, живопись в чистом виде. Как писал Генрих Игитян: "Творчество Сейрана определяет узкий диапазон поиска между поэтической метафорой и эпическим ощущением родины и человека. Его мировоззрение формировалось именно в этих пределах, а именно там креп его творческий опыт, лежащий от фовизма Сарьяна до абстрактного экспрессионизма Аршила Горки. Он жил полнокровной жизнью художника, хотя и не успел реализовать весь свой творческий дар. Его пейзажи, портреты, натюрморты вобрали всю тоску и жизнерадостность этого грустного и одинокого человека. Он открывал и познавал трагический XX век, как ребенок открывает и познает солнце".

         В ЕРЕВАНЕ СЕЙРАН ВСТРЕЧАЛСЯ И ДРУЖИЛ С ПОЭТАМИ, ХУДОЖНИКАМИ, УПОРНО пробивавшими новые пути в искусстве, но ни к кому не приставал позиционно. У него всегда была своя тема и свой метод. Он действительно был одержим творчеством, хотя и не декларировал свои взгляды. И даже, когда он был безоружен, в смысле в руках у него не было ни карандаша, ни угля, ни кисти, он слушал и смотрел на вас задумчиво, создавалось ощущение, будто перед вами художник за работой, будто у него двойное зрение и именно сейчас он видит нечто свое и мысленно отрабатывает это, вдохновенно и вольно перемешивая сказку с действительностью, прошлое с настоящим. Он очаровывал поэтической метафоричностью своих картин, нежностью и яркостью изображения, заинтересовывая и покоряя мир своей живописью.

        Вся жизнь  художника была в энергичных исканиях своего собственного живописного языка, но... "Между произведением и пониманием его всегда существует период недоумений, - утверждал Фернан Леже. - То, что поначалу кажется бессмыслицей, получает смысл: то, что кажется анархией, нарушением канонов, становится традицией". Хатламаджян жаждал понимания, он был обращен в будущее.

        Сейран участвовал во всех серьезных выставках армянского изобразительного искусства за рубежом - в "Неделе армянской культуры в Австрии, в международном пленэре "Пункт" в Гданьске (Польша), в групповой выставке "Армянские цвета" и "8 армянских художников" в Галерее Друан в Париже, в том же году (1978 г.) в галерее ACBU в Нью-Йорке, в групповой выставке "Современная армянская живопись" в залах Фонда Галуста Гюльбенкяна в Лиссабоне (Португалия), в выставке "Искусство и культура Армении" в Бохуме (Германия). У Сейрана было множество персональных выставок и в Москве, и в Армении. Его работы экспонируются в Третьяковской государственной галерее, Музее восточных культур, Гнесинском музыкальном институте, Национальной галерее Армении, Музее современного искусства, Музее нонконформистского искусства (Вашингтон) и т.д.

         НАЧАЛО ДЕВЯНОСТЫХ ГОДОВ ПРОШЛОГО ВЕКА, ОЗНАМЕНОВАВШЕЕСЯ ПЕРЕМЕНАМИ во многих сферах общественной жизни и началом национально-демократического движения в Армении, несомненно, отразилось и в творчестве художника. Он стремился внести свой вклад в формирование нового национального самосознания. Это выразилось и в его работе над восстановлением государственного герба Первой Республики, который после долгих обсуждений в парламенте был принят в качестве государственного. К сожалению, сразу после этого он был передан для "доводки" другим лицам, и в результате герб получил несвойственные его сути и композиции приглаженные, безличные очертания...

         Заслуженный деятель искусств РФ, известный искусствовед Валерий Рязанов утверждал, что Сейран Хатламаджян в искусстве Армении "сопоставим с Минасом Аветисяном. Он не менее драгоценной огранки художник. Оба они несправедливо рано ушли из жизни, не успев высказать свои, может быть самые заветные слова в искусстве"...

         Лучшая часть человечества, его слава, его гордость всегда жили ответственностью перед будущим. Этим чувством и было проникнуто творчество Сейрана Хатламаджяна. Все, созданное им, настолько весомо, значительно, что, уверена, останется жить для следующих поколений.