НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТЕАТР КАК ВЫСОКОЧТИМЫЙ ПОПРОШАЙКА

На сцене Национального академического театра им Г. Сундукяна состоялась премьера "Высокочтимых попрошаек" Акопа Пароняна в постановке художественного руководителя театра, народного артиста РА Армена Элбакяна. Перед первым показом рулевой театра объявил, что эта постановка - очередная в серии и что концептуальная программа сценического воплощения отечественной классики будет продолжена. Бедная национальная классика, бедный театр!

Похвальное слово пошлости

Искусство, как известно, бессмертно. Но бессмертна и пошлость. И, сдается мне, обойтись друг без друга они не могут. То есть пошлость и без искусства прекрасно проживет, а вот искусство без пошлости – ну никак. Что премьерный спектакль иллюстрирует как в гипотетическом, так и в конкретном, прикладном смысле.

ТЕАТР XXI ВЕКА ПРЕДЪЯВЛЯЕТ РЕЖИССЕРУ СУРОВЫЙ СЧЕТ. Особенно когда речь идет о сценическом воплощении произведений во всех смыслах больших. Тут принято говорить о режиссерской концепции, авторском прочтении и интерпретации и уж никак не об инсценировке. Проще говоря, тут принято задаваться вопросом: "о чем спектакль?" - фабула которого всем известна со школьной скамьи.

Тут, судя по всему, есть два варианта. Версия первая. Если к прочувствованной речи Армена Элбакяна о "программе постановок по национальной классике" прибавить перепеваемое на все лады малосимпатичными персонажами спектакля, а значит, ошельмованное слово "национальный", создается впечатление что речь идет об акте публичного самобичевания. Мол, над кем смеюсь – над собой смеюсь! Впрочем, такое самообличение режиссеру, кажется, мало свойственно, так что версию надобно отложить.

Вариант второй в поисках ответа на вопрос, кто они, эти самые высокочтимые попрошайки? Ответ убийственный, и хочется побольнее стенку прибить и завыть волком. Ибо в роли досточтимого бомжа, опять же, судя по спектаклю, выступает Национальный театр, alma mater сценического искусства, главная театральная площадка страны. Клянчит эта попрошайка не денег даже, как герои спектакля, а зрительского сомнительного внимания – любой ценой! Он, Национальный театр, не играет, а заигрывает с залом, готовый кривляться, задирать подол и ползать на брюхе – лишь бы мы, зрители, забыв о тех самых больных вопросах, о которых говорит бессмертный Паронян, среагировали на очередной фокус с душком и радостно гоготнули в ответ. Это же сколько народу – того, чьи имена покрыли эту сцену почетом, славой и властью над душами – перевернулось в гробу! Это же сколько культурного и, заметьте, не профессионально театрального, типа профессоров консерватории, собиралось после спектакля домой пить валерьянку и возмущаться тем, что их заставили присутствовать при уничтожении национального классика и Национального театра! Нет, конечно, большинство, ведомое не слишком тонко организованной клакой, от души кричало "Браво!".

Чтобы не аргументировать на эту тему долго, процитируем Армена Элбакяна. После спектакля о Карабахской войне, не им поставленного, вне зависимости от достоинств и недостатков которого зритель обливался чистыми слезами катарсиса и захлебывался в аплодисментах, лидер театра, главный блюститель его интересов и марки, объяснял не кому-нибудь, а министру культуры: "Спектакль ужасный! А публика аплодирует, потому что ничего в искусстве не понимает". Не будем спорить с художественным руководителем Национального театра по данному вопросу.

 Синдром почтальона Печкина

"Я почему такой злой был – потому что у меня велосипеда не было", - говаривал знаменитый Печкин из знаменитого мультфильма. Неосознанно перефразировав популярного почтальона, один из наших режиссеров, талант которого соизмерим с его изысканным вкусом, заметил: "Почему они так ставят – может, у них интернета нет?"

Может быть, может быть… Так или иначе, речь идет о форме, которая в нынешнем театре - при точном попадании – порой становится содержанием… Не в эту смену!

ДА, КАЖЕТСЯ, ЗАБЫЛА СКАЗАТЬ, ЧТО "ВЫСОКОЧТИМЫЕ ПОПРОШАЙКИ" - ЭТО ОПЕРЕТТА, выражаясь сегодняшним языком – мюзикл, написанный Степаном Люсикяном. В мюзикле сегодня принято петь вживую и танцевать внятно. Впрочем, не будем придираться к таким мелочам, у нас и без этого проблемы. Проблемы были, как утверждали те, кто в этом хорошо разбирается, и с блестящим пароняновским языком, о котором благополучно забыли. Проблемы были со светом – не театральным, а дискотечным. Проблемы были с мизансценированием, которого просто не было – профессор Элбакян, видимо, вообще считает его излишеством.

Зато были в одном флаконе флешмоб и индейки, и поросята из папье-маше, какой-то иконостас и какая-то тема выборов, селфи и в величину сфинкса львы, облаченных к тому же в фески, очередная отсылка к известному олигарху – Господи, как надоело! Было все, что можно и что нельзя. И все это практически на авансцене или в зале, куда все время стремятся – чтобы ближе к публике – актеры. И огромная сцена театра имени Сундукяна вдруг стала плоской, лишенной планов, вообще вдруг стала лишней и необязательной. И серебряные остатки конфетти от каких-то прошлых акций, имеющие подлую привычку время от времени и некстати сыпаться с колосников, в этом контексте воспринимались скорбными слезами ангела этой великой, униженной сцены…

Ту часть публики, которой больше всех надо и которая любит задавать лишние вопросы, очень волновало, кто же главная фигура этих "Высокочтимых попрошаек" – Абиссогом-ага, Манук-ага, унижающаяся богема? Вообще-то эту мелодию можно угадать с первой ноты. Главная здесь, опять же во всех смыслах, – Шогакат в исполнении Анны Элбакян. Актриса поет великолепно. Когда разговаривает – тут дело обстоит хуже, и не только в плане голоса. Анна Элбакян явно была призвана послужить локомотивом. Вместо локомотива, ведущего спектакль вперед, получился Иван Сусанин, заведший "Высокочтимых попрошаек" в болото вкусовщины. Остапа, как говорится, несло! И момент, когда в очередной раз крутанув филейной частью, актриса призвала: "Выше руки – хлопаем, хлопаем, хлопаем!" - стал той "точкой". Которая заставила культурную публику говорить о точке в славной истории театра. Точка? Сдается мне – запятая.

Повод к такой надежде есть, и не только потому, что надежда умирает последней. Нашлись и на сей раз актеры, проявившие редкую неспособность схватить фишку, проникнуться темой "Нижний Задрючинск и его эстетика". Это исполнитель роли Абиссогома-аги, заслуженный артист РА Альберт Сафарян. И еще один заслуженный артист, Давид Акопян, в роли Поэта. И недавно появившийся в театре Геворг Додозян, актер формации Хорена Абрамяна. Независимо от масштаба роли, они не заигрывали, а играли – играли живых людей и живые биографии, играли убедительно и точно, возрождая веру в то, что талант и мастерство порой просто не способны размениваться на гроши улюлюканья публики. И их честные актерские голоса звучали на этом мучительном "празднике жизни" то ли грозой, то ли "эхом прошедшей войны".

 Реквием оптимистический

Знаете, что самое обидное? Что, кажется, таких затрат, как на "Высокочтимых попрошаек", драматический театр давно не видел.

СЛЕДУЕТ ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ – ЗА КОРОТКИЙ СРОК СВОЕГО ПРЕБЫВАНИЯ НА ПОСТУ директора Национального театра Вардан Мкртчян сделал невероятно много. У театра есть теперь два солидных спонсора на сезон – кто может этим похвастать? Менеджмент в Национальном начинает разговаривать современным языком, и это здорово. И стремление молодого директора сделать для своего дебютного спектакля в театре все и даже больше естественно и понятно. И можно не сомневаться, что спектакль будет правильно продаваться и окупит затраты на себя – а это единственная задача, которую ставит перед нынешним искусством государство. Но если считать, что государство не совсем право и перед искусством есть и другие задачи, то следует сделать один неожиданный вывод. Никакие инвестиции, на отсутствие которых так любят жаловаться художники, не спасают положения в отсутствие профессионализма и вкуса, в отсутствие мыслей и чувств.

Вардан Мкртчян собирается открывать в Театре им. Сундукяна новую экспериментальную сцену. А еще – приглашать на постановки других режиссеров. Так что, несмотря на появившиеся на фасаде театра роскошные, аршинные, светящиеся по вечерам афиши, возвещающие о том, что в этом театре идут спектакли исключительно Армена Элбакяна, – все-таки не точка, все-таки – запятая… Хотя говорят, что без прошлого нет будущего, историю нельзя остановить. Мы будем верить, что нам еще откроется прекрасное и благородное лицо Национального театра.