Наринэ АБГАРЯН: "МОИ КНИГИ НАПИСАНЫ ОТ БОЛЬШОЙ ТОСКИ"

Известная российская писательница армянского происхождения Наринэ Абгарян - автор книг о "Манюне", "Понаехавшая", "Зулали", "С неба упали три яблока" - в интервью PanARMENIAN.Net рассказала о любимых местах в Армении, своем отношении к вопросу Геноцида, об отсутствии романтики в труде писателя и о том, чего не хватает в Грузии.

О любимом месте в Армении

Самое мое любимое место в Армении – это место, где я родилась. Это место силы, место, где живут мои родители. И если меня спросят, где я чувствую себя дома – только там. Более того, я бы сказала, что моя Армения – это мой Берд.

Кто был в Берде, тот понимает

В этом году (2017. - Ред.) в Берд приезжала семья из Москвы. Поездка в мой родной край была желанием ребенка на свой 9-й день рождения. Они прилетели в Армению, взяли машину напрокат и прибыли в Берд. Посмотрели дом моего деда, потом расспросили, где живут родители Наринэ Абгарян, попили кофе с моей мамой. Недавно приехала еще другая семья – с 9-месячной Манюней. И это при том, что у нас воюющий регион. Я сама своих друзей побоялась везти в Берд, просто потому, что ты трясешься – там обстреливают. Кто был в Берде, тот понимает, какой это героический вообще поступок: русскому приехать в Берд - это как попасть в другой мир.

Война, в которой мы живем

Тавуш – практически воюющий регион Армении, а Берд - приграничная территория. Об этом часто не говорят, но это действительно так. Села находятся под постоянным обстрелом: обстреливаются детские сады, машины, которые проезжают. Эта война длится до сих пор, ее даже нельзя назвать войной 90-х годов. Это война, в которой мы живем. Зная это все, я не думала, что для меня будет неимоверно сложно писать об этом. Каждый рассказ – судьба одного человека, какие-то истории я брала у нас в Берде, какие-то мне рассказывали в Карабхе.

О карабахских корнях

В этом году была и в Карабахе - это такая подпитка энергетическая, невероятная. Со стороны мамы я карабахская. На самом деле часть бердцев тоже выходцы из Карабаха, как род моей бабушки (папиной мамы), они переселились в Берд 200 лет назад.

 О потерянном любимом городе

У меня был потрясающий любимый город - Кировабад, но сейчас не могу туда поехать. Он забыт для нас раз и навсегда. Я очень любила и несколько раз была в Ханларе – там жила мамина тетя. Это был город, который в свое время построили немцы. Помню все эти дома, потрясающие, недосягаемые.

Вокруг армянской кухни

Давно меня все просят написать что-то связанное с армянской кухней. Конечно, не могу написать кулинарную книгу, но думаю, можно придумать какой-нибудь сборник рассказов, где каждая история будет построена вокруг одного рецепта. Допустим, взять какую-нибудь одну деревню, придумать мясника, зеленщика и прочее, прочее.

Через 10 лет этого не будет - надо об этом писать

У нас в Берде много смешных имен. Ладно, нам повезло – мы Пашояны. Есть еще имена – например, Гедаянц, страшно подумать, почему этих людей обозвали Гедаянцами. Есть очень смешные прозвища, которые иногда даже стыдно где-либо произносить. Но мне кажется, это наш национальный колорит – через 10 лет, через 20 лет этого не будет, поэтому об этом надо писать.

Об армянских классиках

Очень люблю Гранта Матевосяна. Он прекрасный, моя мама говорит, что Матевосян – армянский Фолкнер. Нравятся произведения Вардгеса Петросяна "Аптека Ани", "Армянские эскизы" и Шаген Татикян – это книги, которые я читала, когда жила в Армении.

Об отношениях с Ереваном и снова о Берде

Раньше к Еревану у меня было равноудаленное отношение. Потому что Ереван очень немилосерден к понаехавшим. Когда мы были студентами и жили в общежитиях, мы сталкивались с предвзятым к нам отношением. Но недавно моя замечательная подруга Вика Агаджанова сказала потрясающую вещь: "Город не виноват в том, что в нем живут такие люди". То же самое, что не любить Москву потому, что там какое-то количество людей считает, что от понаехавших - беда. Просто это тоже нужно в себе перебороть. В Ереване мне прекрасно, и я тут люблю и погулять, и посидеть, и кофе попить, но чтобы отдохнуть, быть отреченной от всего, нужен Берд! Потому что там горы, тишина, там папа делает шашлык.

О семье и возвращении в Армению

Родители живут в Берде, две сестры – в Ереване, брат - в Москве, а другая сестра, Каринка, в 2016 году уехала в Америку. Она очень долго не хотела уезжать, но уехала из Москвы, когда у нее кончилось терпение. В Америке тяжело жить человеку, кто приехал с маленьким ребенком. Но у нее все получилось. Потому что если армянская женщина задумала дела, нужно просто отойти в сторону. Карина живет и уже работает в Бостоне. Но думаю, никто из нас не строит планов о том, чтобы навсегда остаться где-то вне Армении. В любом случае мы все вернемся.

О сыне и о национальном

Моему сыну (Эмилю. – Ред.) уже 21 год, думаю, года через два я могу спокойно уезжать из России в Армению. У него своя жизнь, девушка. Он родился и вырос в Москве. Самое ужасное, что он не может жить в Берде, потому что там растет какая-то трава, на которую у него аллергия. Он приезжает в Берд на 2 дня максимум. На третий день его нужно увозить, потому что он кашляет, чихает, у него поднимается температура. В Ереване ему замечательно, он очень любит Армению и с огромной гордостью говорит о ней, но он человек мира. Я не думаю, что когда-нибудь он захочет переехать в Армению. С другой стороны, удивляешься и думаешь, что да - человек мира, но не дай бог кто-то при нем про Армению что-то скажет, он всегда защитит. Все равно никуда от этого не денешься. Национальное никуда не уходит. Он учится на историка и рассматривает вопрос Геноцида армян.

Нельзя жить историей Геноцида, нужно смотреть вперед

Меня раздражает, когда кто-то из режиссеров заявляет, что хочет снять фильм о Геноциде. Слушайте, не трогайте эту тему вообще! Отойдите от нее. Смотрите в будущее! Когда была в Карабахе, поговорила с местным министром культуры. Она рассказала, что у них страницу Геноцида переживают, но стараются перевернуть. Потому что это история горя, которая должна сказать: нельзя сейчас жить этим. Это очень правильный подход. Меня бесит эта государственная пропаганда – зачем страдать? Это убивает в человеке чувство достоинства, делает из него тряпку. Поэтому мне очень нравится идея, которую предложила команда Рубена Варданяна (международная гуманитарная премия "Аврора". - Ред.), что мы - победившая нация, мы возродились, как феникс из пепла, и живем дальше. Нас хотели уничтожить – не получилось! Каждый день нужно делать ставку на то, чтобы оправдать память тех, кто погиб, а не оплакивать, быть сильной, независимой страной.

Если бы не переезд в Москву, моих книг бы не случилось

Я окончила армянскую школу, потом - Ереванский брюсовский институт и после этого уехала в Москву. Четко понимаю, что, если бы я не переехала в Москву, моих книг бы просто не случилось. Потому что они действительно написаны от большой тоски.

В Армении не было бы возможности издаться

Публикуя "Манюню" в "Живом журнале", не ожидала, что все так сложится. Во-первых, я в издательства не обращалась, это издательство обратилось ко мне. Решение об издании книги принималось во Львове Александром Прокоповичем. Потом я узнала, что некоторые издательства ходили кругами вокруг "Манюни" , но сомневались, будет ли она интересна российскому читателю. Первый тираж "Манюни", 4000 экземпляров, разошелся за очень короткий срок. Это было большущим счастьем. После этого я и решила писать, хотя сомнения всегда были. Сомнения остаются, тем более сейчас: стоит ли тебе об этом писать, стоит ли этим заниматься?

Я знаю, что у нас есть хорошие писатели, которые просто не имеют возможности издаваться. Мы (с Мариам Петросян. – Ред.) получили шанс, потому что пишем на русском. В Армении у нас не было бы возможностей.

О Мариам Петросян

Мариам Петросян – гениальный писатель. Сравнивать, конечно, нельзя. Но когда сравниваю, думаю, вот кто должен писать. Была на встрече с ней, когда она приезжала в Москву. Помню, была поражена тем, что она сказала, что могла и дальше писать эту книгу ("Дом, в котором…". - Ред.). С одной стороны, обидно, что всего этого нет, с другой - это была одна из очень немногих книг, прочитанных мной, которые я прочитала, закончила и снова открыла сначала. И тут я говорю абсолютно честно, и это не тот случай, когда армяне просто любят своих, то есть я читала ее исключительно как писателя, у меня не было к ней предвзятого отношения. Уже потом, естественно, никуда не девается гордость за нее.

Взыскательность армянского читателя держит в тонусе

У нашего народа замечательное чувство юмора. Поддержка, юмор, понимание армянского читателя – это дорогого стоит. Армянский читатель очень взыскателен к своим. Но, может, это и правильно, это держит нас в тонусе, не дает расслабиться.

О писательском труде

В писательском труде нет ничего романтичного. Ничего такого, что бы тебя вдохновляло. Вдохновение посещает крайне редко. Иногда, бывает, сядешь и напишешь две страницы удивительного текста, сам себе удивляешься, но так редко случается. Чаще это тяжелый труд. Но если ты это дело любишь, если это твое, то это, конечно, большое счастье.

О трудностях экранизации

Сейчас ведутся переговоры с очередными продюсерами. Проблема в том, что редакторы центральных российских каналов в той же "Манюне" видят национальную историю. Они сомневаются, будет ли она интересна зрителю, и их не убеждает большой тираж. Зато у "Манюни" будет премьера в одном из московских театров. Ее уже ставили в Томске, Самаре. Еще мечтаю увидеть мультик, снятый по "Манюне".

Провал в бухгалтерии

Думала, если когда-нибудь меня перестанут читать, то займусь бухгалтерией. Не представляете, с какими душевными метаниями был связан мой провал в бухгалтерской деятельности, потому что я всегда хорошо училась, у меня был синдром отличницы. Но бухгалтерия у меня не пошла, была самым тупым бухгалтером в Москве. Для меня было большим открытием, что бухгалтерия никакого отношения к математике не имеет.

Победы придают уверенность

Такие победы, как в премии "Ясная поляна", стимулируют, ведь тебя выбирают коллеги. Когда ты получаешь награду от того, кем ты восхищаешься, например, от Водолазкина, это бесконечное счастье, потому что тогда понимаешь, что стоишь на верном пути, что занимаешься не совсем не своим делом. Премии хороши тем, что ты приобретаешь некую уверенность.

Стоит писать, пока пишется

Бесконечно писать невозможно. У тебя есть какой-то запас , который дан, ты его исчерпаешь - и все. Главное – вовремя остановиться. Потому что бывает, что человек перегорел, но пишет, человек перегорел, но играет. Нужно признать, что ты уже исчерпал свой лимит.

Я российский писатель с армянскими корнями

Хотелось бы быть армянским писателем, но так как мои книги выходят на русском, это было бы, наверное, лицемерием. Я российский писатель с армянскими корнями. Хотя практически все мои книги об Армении.

Чего не хватает в Грузии

Недавно я была в Грузии в одном храмовом комплексе, где с одной стороны - Азербайджан, с другой - Грузия. И там все было такое родное, как у нас, но мне чего-то не хватает. И я не могла сообразить чего. Прошла километр - и ощущение, что что-то не так, не уходило, только потом сообразила, что там огромные глыбы камней, которые просто так лежат: хачкаров нет! Понимаете? Наши бы там все, конечно, исписали. И вот это созидательное, нужное есть стержень, когда камень лежать просто так не должен, на нем должен быть изображен хотя бы крест . Вот это и есть, наверное, национальный код, основа. Каждый из нас несет за это ответственность.

Асмик ВАНЦЯН / PanARMENIAN.Net , Ваан СТЕПАНЯН / PAN Photo

http://www.panarmenian.net/rus/interviews/242694/