ЖИЗНЬ ДЛЯ ИСКУССТВА

В тбилисском журнале "Русский клуб" была опубликована зарисовка о художнике Левоне БАЯХЧЕВЕ, оставившем прекрасное творческое наследие. Автор статьи художник-искусствовед Генриетта ЮСТИНСКАЯ была знакома с Баяхчевым с детства. Мы предлагаем ее статью вниманию наших читателей.

Творчество Льва Баяхчева – это огромный и добрый мир, переполненный чувством восторга перед красотой, которую не каждому дано почувствовать и понять. Как и сам художник, мы останавливаемся перед мгновением прекрасного – его картинами, в которых этот миг запечатлен навсегда, чтобы, забыв все, окунуться в мир цвета, эмоций, вызванных большим мастером. Портреты, обнаженное тело, пейзажи, натюрморты – вечные темы в творчестве Баяхчева имеют индивидуальную трактовку и оригинальный почерк письма.

ВПЕРВЫЕ Я УВИДЕЛА ЛЕВУ БАЯХЧЕВА В ТБИЛИССКОМ ДВОРЦЕ ПИОНЕРОВ, где дети, проявившие желание заниматься любимым делом, могли записаться в кружок и посещать его в свободное время. Руководителем кружка рисования был художник Григол Месхи, получивший образование в Москве. Он часто рассказывал о своем учителе, известном русском живописце Константине Коровине…  Однажды в нашей уже сплотившейся группе появилось новое лицо – старшеклассник. Первое, что запомнилось, его темно-голубые, скорее синие, как яркое весеннее небо, глаза. Русые волнистые волосы  были коротко подстрижены. Это был Лева Баяхчев. Он показывал свои рисунки. В другой раз он сидел и рисовал, в перерывах рассказывая о своих поездках, путешествиях, нам казалось, что он наделен незаурядной фантазией. Он был наделен и абсолютным слухом, обучался игре на фортепиано и лишь к двадцати годам твердо решил стать художником и поступил в Тбилисскую академию художеств на отделение живописи. Музыка сопровождала его всегда, в мастерской постоянно звучали произведения великих композиторов. Он, свободно читавший партитуры, бывая на концертах, легко мог определить неверную ноту. Однако именно живопись стала смыслом его жизни…

 …Каждое лето студенты после первых курсов на два месяца отправлялись на практику в деревню, а старшекурсников академия посылала уже в Ленинград для изучения музеев, прежде всего Эрмитажа, Русского музея и других художественных собраний. В те годы в Русском музее проходила первая персональная выставка работ Михаила Врубеля. Впечатление было неизгладимым. Увлеченность Врубелем дала Баяхчеву значительный толчок в творческих поисках. В те годы он много читал, знал наизусть массу стихов. Плавные, тягучие, полные символических образов строки Александра Блока и футуризм Владимира Маяковского, несущий кипучую жизненную силу, оптимизм и веру в светлое будущее. Неудивительно, что темой его дипломной работы стали эти поэты. Работа представляла собой триптих и называлась "Поэты революции". Вместе с лучшими дипломными работами 1959 года она была показана на выставках во многих городах страны. Он изобразил поэтов на набережной Невы на фоне серо-свинцового неба с виднеющимся вдали шпилем Адмиралтейства. Блок стоит в слегка согнутой против ветра изящной позе, а Маяковский в развевающемся плаще противостоит ветру широкой грудью, уверенно и твердо. В начале 60-х годов Баяхчев создал монументальное полотно "Шахтеры", построенное на горизонтальных и вертикальных линиях, стилизованное упрощением деталей. Однако он вскоре отошел от этого распространенного в те годы стиля. С 1964 по 1969 год Баяхчев работал в СХКБ (Институт эстетики). По его эскизам было создано много ковров, гобеленов, мозаик. Он участвовал также в оформлении ВДНХ, во многих групповых выставках в Тбилиси, Москве, Ленинграде, его живописные работы хранятся в Музее искусств  Грузии, в Государственной картинной галерее, в частных коллекциях Грузии, Армении, России, Израиля и других стран…

 В 1974 ГОДУ УСПЕШНО ПРОШЛА ЕГО ПЕРВАЯ ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА в мастерской народного художника Грузии Елены Ахвледиани. Баяхчев был уже сложившимся художником с собственным образным мышлением, манерой письма и глубоким эмоциональным содержанием. Огромная творческая заряженность способствовала созданию произведений реалистических, декоративных, в стиле поп-арт, абстрактных. Баяхчев считал, что создать хорошую абстрактную картину так же сложно, как и реалистическую. Художественно-профессиональный уровень его работ чрезвычайно высок. Он довольно долго обдумывал работу, прежде чем взять в руки кисть, вынашивал, переживал и, когда понимал, что "чувства и мысли предельно созрели", начинал творить. "Я изображаю только то, что мне нравится, что волнует меня, но я не могу обойтись без контакта с коллегами, друзьями", - говорил он. Встречи происходили то у одного, то у другого художника и, как правило, каждый приносил с собой бутылку вина. Обмен мнениями, обсуждение работ иногда продолжались до утра. Эти собрания охотно посещали представители грузинской интеллигенции – литераторы, физики, музыканты. Иногда кто-то из них становился объектом для портрета, как, например, физик Юрий Андроников. Этот портрет приковывает к себе внимание, он выполнен в темных, теплых зеленовато-коричневых тонах. Баяхчев тонко и точно передал образ этого человека – опустившегося интеллигента, человека с глубокой грустью и безнадежностью в глазах, с опавшими плечами, с удивительной отрешенностью в облике.

 Надо сказать, что портрет в творчестве Баяхчева занимает особое место. Созданные им портреты передают сущность людей. Он всегда долго изучал человека, прежде чем приступить к работе, он как бы на время работы становился им, тогда возникал образ, внутренний образ изображаемого. Три женских портрета – дамы в шляпах, в ограниченной цветовой гамме с преобладанием черного, ассоциируются с прекрасной дамой из "Незнакомки" А.Блока. Здесь особое место занимает портрет англичанки Чунц в черной шляпе с пером. И композиция, и эмоциональная насыщенность, и уловленная загадочность облика, и мастерство исполнения позволяют отнести этот портрет к шедеврам портретного искусства. Баяхчев написал большое количество портретов, среди которых есть и, так сказать, парадные – фронтально расположенные с удлиненными лицами, благодаря чему они приобретают изящество, в них появляется возвышенность, и, как считал сам художник, они становятся красивее, хотя это спорный вопрос.

БАЯХЧЕВ СЧИТАЛ, ЧТО ДЛЯ ХУДОЖНИКА НАРЯДУ С ПРОФЕССИОНАЛИЗМОМ большое значение имеет личное отношение к объекту – художник должен очень сильно любить то, что изображает, и не важно, будет это портрет, натюрморт, обнаженное тело или пейзаж. Он долго вглядывался в предполагаемый объект, пока пустоту холста трепетной рукой не заполняли мазки – отражение обуревавшей страсти. Он становился весь внимание, когда в облаке страсти рождалось произведение искусства. И так до следующего прилива вдохновения, когда, забываясь, паря в невесомости перед произведением, выходящим из-под его кисти, он испытывал радость, удовлетворение, восторг. Еще долго нужно будет изучать его творчество, прежде чем понять, что он имел в виду, изображая пышущее жизнью молодое женское тело, отражающееся в зеркале в холодном синеватом лунном свете. Быть может, это мысль, что все уйдет в зазеркалье, в  неизведанное.

 Синий цвет часто встречается в его картинах. "Я не мыслю мир бесцветным, - писал он. - Цвет – это жизнь. Я по-прежнему люблю все оттенки синих и голубых цветов. Из них можно создавать миллион вариаций. Из этих цветов можно создавать живопись. Продолжаю работать в этой гамме, постараюсь достичь максимума". В синих, голубых, сиреневых тонах создавал Баяхчев портреты, композиции. Композиции преобладают декоративные. На плоскости листа он изобразил скульптурные изваяния с пластичными разворотами и пересечениями округлых форм. На некоторых полотнах изображен круговорот всевозможных деталей, многофигурная композиция с русалкой в центре заставляет размышлять о ее содержании. Большие панно посвящены 9 апреля, Саят-Нове, религиозным темам. Впечатляющими остаются его декоративные, без оглядки на натуру, натюрморты, хотя Баяхчев писал в то же время и совершенно реалистические, высокохудожественные натюрморты.

Пейзаж – также особая область в творчестве художника. Он всегда писал только Тбилиси, прежде всего старую его часть. Здесь другие соотношения цветов – они яркие, звонкие, оптимистичные, ведь это город, в котором он родился, вырос и прожил всю жизнь. Он писал уличные пейзажи, иногда одну и ту же улицу в разное время года, при разном освещении, в разное время дня, иногда в разных ракурсах.

У него были большие планы, он ставил перед собой новые живописные задачи, но подвели глаза, уже не ярко синие, а потускневшие, больные. Где теперь эти глаза? Вспоминается строка из стихотворения его любимого поэта Александра Блока "… и очи синие бездонные цветут на дальнем берегу", на том далеком берегу, к которому в конце жизни причаливает каждый.