ПАРУСА ВСЕГДА БУДУТ НУЖНЫ ЛЮДЯМ

У "стареющего поколения", к которому я отношу и себя, сегодня явно обозначилась ностальгия по тем временам, когда было не страшно жить. Наоборот, жизнь как бы только открывала свои возможности, обещала счастье, любовь и радость. Спокойные поствоенные и послесталинские реалии хрущевского времени породили новые иллюзии и новые надежды на лучшее будущее. Искренность и простодушие, наивность и глубина, облеченные в совершенную художественную форму - лучшее, что было тогда в поэзии, литературе, кино, театре, на эстраде и в массовом сознании. Это то, чего нам сейчас так не хватает, по чему сейчас многие тоскуют, осознанно или неосознанно.

ТВОРЧЕСТВО ЖАНА ТАТЛЯНА - ЭТО ЛИРИЧЕСКАЯ СТЕНОГРАММА ТОГО ВРЕМЕНИ, он творил свободно и естественно и потому стал ее неповторимым прекрасным голосом. В своих песнях он рассказывал о себе, о собственных переживаниях, но они каким-то чудесным образом попадали в резонанс с переживаниями целого поколения. Он мужественно отстоял для себя (хотя бы на несколько лет) право с эстрады, по радио, с пластинок публично признаваться в любви, петь о самом важном для каждого человека.

В сегодняшней удушающей атмосфере потребительства, коммерции, полезности и выгоды он и его песни, подобно маяку, дарят веру, посылают свет духовности, бескорыстия, добра и любви. По-прежнему освещают дорогу людям его фонари. По-прежнему уходят вдаль корабли. По-прежнему зовут его песни в страну влюбленных. Сквозь эти песни просвечивают нам вечные, высшие, абсолютные ценности.

"Я не звезда и не планета. Я просто певец и композитор, но могу сказать уверенно, что многие выросли на моих песнях, которые когда-то звучали по всей стране. Часто люди в слезах сидят на моих концертах, они меня не забыли, и большое им спасибо за это. На своих концертах я всегда прошу, чтобы в зал дали немного света, хочу видеть свою публику. И вот в глазах у моих слушателей блестели слезы, их не стыдились ни мужчины, ни женщины. Да что там зрители, я сам не мог исполнить песню до конца - у меня в горле стоял ком. А звездной болезни у меня никогда не было". (Из интервью Ж. Татляна.)

...За 50 лет активной творческой жизни он объездил десятки стран, выступил с тысячами концертов. Когда-то в СССР его пластинки расходились миллионными тиражами. Он принадлежит к мировой элите певцов, обладающих самым красивым голосом. Он написал не так уж много песен, но большая их часть оказалась бесспорными шедеврами.

Жан Татлян - человек удивительно сложной и тонкой душевной конструкции, которому Бог дал талант выразить себя. Он - настоящий, неувядающий, нестареющий романтик, уникальность дарования которого заключается в том, что Жан Татлян всю свою жизнь поет исключительно о Любви. Он один из тех немногочисленных художников, которые могут устроить настоящий праздник настоящей Любви.

В ПЕСНЯХ ЖАНА ТАТЛЯНА ЗВУЧИТ ТРЕПЕТНЫЙ ГОЛОС ЖИВОЙ ДУШИ, одаренной необыкновенной способностью любить и мечтать. Почему он написал так мало песен? Потому что писал не для денег, престижа, статуса, пользы или выгоды, писал только тогда, когда приходило вдохновение, когда возникало необходимое и соответствующее состояние души. И главное, он сумел выразить эти сокровенные состояния. Песен оказалось немного, но все они подобны флаконам с драгоценной жидкостью, каждый из которых имеет свой собственный неповторимый запах и цвет.

Творческий взлет, расцвет творчества и пик популярности Жана Татляна пришлись на 60-е годы XX века - самого лучшего и светлого десятилетия, когда в Советском Союзе духовная атмосфера оказалась пронизанной гуманизмом, верой и надеждой на лучшую, свободную и счастливую жизнь. Его творчество можно рассматривать и как проявление уникального дара, и как проявление некоего коллективного духа, возникшего в долгожданном пространстве свободы. Политическая оттепель 60-х годов породила плеяду выдающихся художников самых разных жанров, среди которых звездой первой величины был певец и композитор Жан Татлян. Певцы-"шестидесятники" своим творчеством производили витамины, кислород, воздух подлинной культуры. Но песни Жана Татляна обладали особой художественной силой - с их помощью можно было объясняться в любви.

"Оттепель" и "Капель". "Звенит капель целый день с утра, и влюбляться давно пора", - пел Жан Татлян. Думаю, что о хрущевской оттепели он думал меньше всего. Скорее всего, он был, как тогда говорили, "политически малограмотным". Но весенний дух разбуженной жизни, бушующие соки молодости, огонь первой любви в наибольшей степени звучали именно в его песнях. В них звучали пронзительное ощущение таинственности и тоска по несбывшемуся.

Хотите попасть в атмосферу шестидесятых годов? Послушайте музыку А. Петрова к фильмам "Берегись автомобиля" и "Я шагаю по Москве". Послушайте музыку М. Таривердиева к фильмам "До свидания, мальчики" и "Мой старший брат". Послушайте музыку А. Зацепина к фильмам "Кавказская пленница" и "Красная палатка". Послушайте песни Арно Бабаджаняна в исполнении М. Магомаева и Ж. Татляна. И вам тогда откроется то состояние, которое доминировало в обществе. Вы почувствуете это настроение предчувствия настоящей любви и счастья.

ОДНАКО В НАЧАЛЕ 70-Х ГОДОВ ЭТО ОТКРЫВАЮЩЕЕСЯ ОКНО СВОБОДЫ власти стали прикрывать, а тех, кто успел глотнуть воздух свободы, начали третировать, постепенно ставить под контроль и изгонять. Идеологический и духовный кризис начал обостряться, произошел резкий поворот от высоких идеалов - к потребительским, обывательским ценностям. В этой атмосфере Жан Татлян стал задыхаться. Новую систему ценностей он не принял.

Жану Татляну пришлось уехать из страны на целых 30 лет. А без него классический шансон стал постепенно вырождаться в современные - злокачественные формы: "шансон под закусон", "шансон под кандальный звон"...

В результате выросли уже два поколения, которые не слышали песен Ж. Татляна. Полная неизвестность в родной стране стала расплатой за обретение личной свободы, за сохранение свободы духа и творчества, за нежелание приспосабливаться, лебезить, выпрашивать и угождать.

Но у Жана Татляна оставались в стране поклонники и почитатели, которые помнили его песни, хранили его пластинки, записи, афиши, программы концертов. Вернувшись в 2000 году в новую Россию, Жан Татлян остался прежним. А его песни по-прежнему полны искренности, доверительности, духовного аристократизма, благородства, утонченности. Свое кредо он выразил таким образом: "Мои песни не грустные, они романтичные". "Я всю жизнь искал справедливости и любви. Ищу и до сих пор. Правда, энтузиазма поубавилось. Но я по-прежнему верю. И жду..."

СОВЕТСКАЯ ПЕСНЯ 30-50-Х ГОДОВ ПОМОГАЛА "СТРОИТЬ И ЖИТЬ". Песни 60-х годов помогали любить, надеяться и верить. В песнях 70-80-х годов выразилась борьба индивидуального личностного начала и нивелирующего казенного коллективизма.

В песнях 90-х годов, наконец, личностное начало полностью и окончательно вырываться из-под опеки казенного коллективизма, и начинается фестиваль собственного "я", оргия эгоизма, безудержное эстетическое самоутверждение. Цензура (как внешняя, так и внутренняя) практически перестала существовать. Финансовые возможности новых хозяев СМИ обеспечивали полную свободу творчества. Казалось, это должно привести к открытию новых ярких имен, новых направлений и открытий, однако этого не произошло. Новая экономическая и культурная ситуация оказалась питательной не для талантливых и выдающихся музыкантов, а для бездарных и безголосых, для музыкальных шулеров и ловкачей. Песня уже ничего не говорит, она показывает. Она обращается не к сердцу, а к libido - сексуальному влечению, она утверждает не любовь, а чувственность.

На этом фоне песни Жана Татляна, обращенные к сердцу слушателя, раскрывающие лучшие стороны человеческой природы, выражающие способность к глубоким и сокровенным переживаниям, отражающие любовь, зовущие от рутины и серости к мечте, выглядят, конечно, странно и "несовременно". В этом отношении творчество Жана Татляна никогда не будет "современным", оно всегда будет таким же экзотическим, как парусник в современном порту. Но именно в этом залог его будущей долгой жизни.

Паруса всегда будут нужны людям!

Напоминать о Жане Татляне тем, кто его любит, значит, восстанавливать то лучшее, что есть и остается в людях.

Ю. А. НАРИЖНЫЙ

Днепропетровск

(Фрагменты из будущей книги)