"ПОС" САМ ВЫРЫЛ СЕБЕ ЯМУ

Имя – это судьба. Для театра, официально названного Молодежным экспериментальным, а в "своих" кругах именуемого "Пос", фатально-кармическими стали и Пос", и экспериментальный. Яму театру вырыли еще семь лет назад, а эксперименты над ним продолжаются по сей день.

Театр, в последние годы выбитый на обочину сюжета, в последние месяцы вновь оказался в центре скандала, а значит, и журналистского внимания. Руководство Экспериментального периодически созывает пресс-конференции и заходится в праведном гневе, видимо, считая, что имеет на это моральное право… Некий ретивый деятель недавно возмущался с телеэкрана: "Куда смотрит театральный союз и театральное сообщество, когда государство опять покушается на культурные ценности?!"…

А наступил очередной прилив возбуждения после того, как стало известно, что Министерство культуры собирается передать штаты театра, имеющего государственный статус и сидящего на дотации, но не имеющего своей сценической площадки, театру "Гой", у которого как раз все наоборот. Есть помещение, но нет госстатуса и, соответственно, финансирования. Это в спектакле может быть два актерских состава, двух составов администрации быть не может. Но директор и присные – это наше все в искусстве. Вот и пошли песни о "посягательстве на культурные ценности"

Чтобы разобраться в ситуации, надо отмотать назад пленку. "Пос" возник из строительной ямы, которую рыли собственными руками ныне заслуженные и народные, а тогда молодые актеры-энтузиасты под руководством режиссера Грачья Казаряна и художника Евгения Софронова. А ЦК гнусного советского комсомола дало разрешение на строительство здания и открытие молодежного театра в самом центре столицы, на улице Туманяна. Маленький театр на сто мест родил театральный бум. Многие по сей день считают, что если в Армении и был авангардный театр, то это был театр Грачья Казаряна и его команды. Спектакли, оказывающиеся в желтой майке лидера на престижнейших международных фестивалях, гастроли - от Москвы, на сцене "негастрольной" Таганки, до Италии. Потом наступил спад, были какие-то конфликты, в театре сменялось руководство и он перешел в статус "одного из".

А с середины 99-го "Пос" вдруг опять воскрес. Касалось, это не столько художественного качества спектаклей, сколько какого-то маловнятного ажиотажа вокруг театра. Нарядные премьеры, на которых вдруг стали появляться в производственных количествах VIP-ы с непременным присутствием министра культуры Роланда Шарояна, цветочные корзины в человеческий рост, шикарные постпремьерные банкеты… У "посовцев" закружилась голова и о бесплатном сыре, который бывает только в мышеловке, было напрочь забыто. От эйфории очнулись, когда грянуло, как гром среди ясного неба, – здание театра продано! Театральное сообщество, которое нынче обвиняют в том, что оно "не туда смотрит", во главе с тогдашним председателем СТД Ервандом Казанчяном "обивало пороги". Отдадим должное ныне министру Спюрка, а тогда – председателю комиссии НС по вопросам культуры и прочее Грануш Акопян. Она отнеслась к делу неформально, затребовала все бумаги, обращалась в инстанции. Вердикт, то есть купчая, обжалованию и обратному ходу не подлежал. Грамотные в правовых вопросах люди составляли. И осталось смириться с фактом – уникальное здание театра с передвижной сценой, сконструированное по специальным эскизам Евгения Софронова, а вместе с ним и квартира на той же улице Туманяна, отданная под театральную администрацию, были приватизированы за 2 миллиона отечественных денег и проданы за шестизначную сумму в конвертируемых гриновых. Кажется, единственным уроком, который был извлечен из этой печальной истории, стал тот факт, что, когда через несколько лет подобный эксперимент над Музыкальным камерным театром попытался учинить его директор, для начала уволивший художественного руководителя театра, через два дня министр культуры Асмик Погосян уволила его самого.

Но история театра для эксперимента - это не только история преступного чиновничьего произвола, за который в любой стране, чтящей закон, Роланд Шароян давно бы видел небо в клеточку. Это история предательства. Люди, и поныне сидящие в "Посе", таяли от восторга при виде министра в их зале, подписывали все бумаги о согласии на приватизацию и продажу здания. Потом ходили, жаловались, кричали, что их обманули, забывая, что, когда не мавр даже, а "маврики" сделали свое дело, они могут уходить.

Правда, в "обманули" верится с трудом. И вот почему. То, что сейчас сделало Министерство культуры, несколько лет назад предлагал сделать Генрих Игитян. Принадлежащий Эстетическому центру театр "Метро" пребывает в статусе учебно-воспитательного центра и штатов опять же не имеет. Игитян предложил объединиться, обеспечить площадкой, службами, не покушаясь на независимость Экспериментального. Единственным условием Генриха Суреновича было то, что художественным руководителем театра должен стать руководитель "Метро" Виген Степанян. "Посовцы" с радостью согласились обрести кров над головой, уже выбирали пьесу к постановке. Но тут власть в культуре перешла в руки "Оринац еркир". А оринац министр Овик Овеян прославился не только искусством раскроя черепов электриков, но и расфасовкой в культурные учреждения сосидельцев по партии. Так в Экспериментальном появился новый директор, известный еще с Театрального института как Тракторист Эдо. Под "тракториста" партия гарантировала зал Союза писателей – как театральная площадка совершенно непригодный, зато находящийся на проспекте Баграмяна. С Игитяном быстро расплевались и пошли экспериментировать дальше…

Уже второй год решением Министерства культуры Молодежный экспериментальный театр – хотя и при отсутствии своей площадки - возведен в статус "свободной площадки". Создан худсовет, в который вошли именитые режиссеры, призванный отбирать проекты, которые затем финансирует министерство. Правда, ничего особенно выразительного на этой свободной площадке не народилось. Еще есть статус гостеатра, обеспечивающий зарплату и директорство – замдиректорство – администраторство. Кстати, тем самым людям, которые театр предавали, продавали, обменивали. Того, настоящего Молодежного экспериментального, театра давно нет – он умер, и его отплакали те, кому он был дорог. А бороться с "покушением" на чей-то сомнительный "объект" как культурную ценность вряд ли имеет смысл.

А если многих раздражает, что таким путем государственный статус получает театр "Гой", руководимый Арменом Мазманяном… Во-первых, при всей склонности к скандалам и одиозным поступкам, Мазманяну не откажешь в творческой одаренности. Во-вторых, обвинять его можно в чем угодно, но только не в "тракторизме". В-третьих, возможно, обретя конкретное поле деятельности, он направит свою сокрушительную энергию в нужное русло и станет "мирным атомом". Так что, эксперименты Министерства культуры в сфере театра не всегда носят угрожающий характер.