ДУХ ПОВЕЛЕВАЛ ЕЕ ГОЛОСОМ

Многие из нас были свидетелями изумительного явления - быть современниками великой певицы Гоар Гаспарян. В этом году ей исполнилось бы 85 лет, и уже свыше двух лет она перешла в служение, в котором ничего изменить нельзя и которое происходит от духовной энергии, аккумулированной в ее творчестве и даже в самом ее имени. Для многих людей ее имя - Гоар - несло в себе не что светлое и одухотворенное, являлось своего рода символом оперного искусства. Преодолевая годы и расстояния, она всегда жила Театром. Для нее все, что было связано с музыкой, театром, оперным искусством, - бесконечно таинственный и прекрасный мир, который она до последнего своего часа стремилась познать.

Ее дарование было уникальным. Она бросила вызов всем будущим поколениям певцов - петь, как она, петь лучше нее. И некоторые ее ученики блестяще парировали Учителю. Она воспитала целое поколение звезд мировой сцены, соединив в себе необыкновенную технику с актерским мастерством поющей души. Она сама стала звеном между прошлым и будущим современного вокала как певица и как педагог. Но ее заслуга неизмеримо больше. Именно она открыла многим понимание оперного искусства как уникальной формы понимания души, голоса и внешнего мира. Она дала колоссальной силы ощущение веры в свою мечту, в себя и в успех.

Давно ставшая символом совершенства, недосягаемого мастерства, звезда Гоар Гаспарян всегда сияла своей исключительностью. Свыше полувека она царила на сцене, оставаясь кумиром, покоряя волшебной силой своего искусства. Редко кому удавалось подняться так высоко и так глубоко проникнуть в душу народа.

Блестящий вокальный стиль певицы, драматизм игры, цельность воплощения сценических образов поставили Гоар Гаспарян в первый ряд артистических имен XX века. Красота и сила ее голоса привлекали к ней внимание самых авторитетных музыкантов и критиков. Где бы ни выступала Гоар, она всюду вызывала восторг совершенством владения этой чистой и высокой формой мастерства. В течение всей своей творческой жизни Гоар напряженным трудом утверждала силу и авторитет своей личности, и вместе с тем день ото дня росло ее исключительное дарование. Пресса писала об артистке, "постигшей тайну влияния музыки на души", о жизни, которую она вдыхала в созданные ею образы, о том, что она "чудо, доселе неслыханное, сказочное, а ее голос - "как благородный страдивари..." (Ууси Аура, Финляндия). Японский музыкант Гинози Ямана отмечал: "Исполнительские приемы Гаспарян, ее техника доведены до совершенства. Широко охватывая взглядом область мировой музыки, думается, мы найдем мало певиц такого класса".

Когда в 1948 году Гоар Гаспарян приехала в Армению, за плечами у нее было уже свыше 100 концертов, данных с большим успехом в Каире. Но по-настоящему талант певицы раскрылся на родной земле. Армения стала радостью, смыслом ее жизни и творчества. Ей довелось увидеть много стран и городов, но Армения оставалась ее глубочайшей привязанностью, горячей любовью. Любила Арарат, увенчанный снегами, и не случайно выбрала этот дом на проспекте Маршала Баграмяна: из окна дома она каждое утро любовалась им.

Классика отдала Гоар Гаспарян все свои драгоценные жемчужины. Она продемонстрировала свое мастерство в исполнении виртуозных колоратурных партий. Она насыщала новизной своей личности старые образы, обдавая их огнем своего темперамента. А сколько красоты, богатейших оттенков и нюансов музыкальной палитры вносила она в исполнение армянских народных песен, творения Комитаса, Екмаляна, Чухаджяна, Тиграняна, Тер-Гевондяна, произведения современных композиторов. Радость, муки, страсть героинь, даже те чувства, которые были только намечены композитором, она делала яркими, выпуклыми. Все это оставляло в нас чувство благодарности даже после того, как переставал звучать ее голос.

Концертный репертуар певицы варьировался, конечно, в зависимости от страны, где она выступала, но неизменным оставалось одно - волшебство ее искусства. И слушатели, зачарованные звучанием ее прекрасного голоса, ее легкой кантилены, конечно, не думали в этот момент о совершенной вокальной форме, позволяющей певице свободно владеть всей палитрой колоратурной техники.

С середины 90-х Гоар Гаспарян все реже появлялась на сцене: возрасту подвластны даже великие. Но вот предпоследний концерт навсегда врезался в память. Думается, многих, кто пришел в тот день в Оперный театр (1996г.), одолевали сомнения: сумеет ли певица спустя годы снова завоевать публику или легенда будет разрушена. Начало подтвердило опасения: Гоар - другая. Даже показалось, что все в прошлом... Но тут мы стали свидетелями зрелища, исполненного глубокого драматизма. На наших глазах происходила борьба с физической немощью. И дух победил! Свершилось чудо актерства.

Голос ее стремительно набирает силу, расцветает множеством красок, обогащается нюансами, свойственными только ей. Она дышит, плачет, взывает, словно человек, доведенный до отчаяния, живет и трепещет в слиянии страстей, лирических и драматических переживаний. Дух повелевает ее голосом. Все взрывы и спады, все мощнейшие кульминации и трепетно-приглушенный, еле улавливаемый шелест - это не демонстрация техники. Это - выстраданная судьба, своего рода автопортрет интерпретатора, много познавшего и пережившего. Это трагическая исповедь художника, вызов природе. Гоар словно распахнула перед нами забытые тайны нашего родства с миром. Она сама предстала существом, страстно и с болью разгадывающим загадку смысла своего существования на земле. Словно не голос, а душа высвободилась из тьмы в классически совершенном исполнении, в по-новому открытом проявлении ее "я". Мы слушали ее, дивясь мужеству, с каким она набирала абсолют формы.

Я не видела ее лица - только руки, стиснутые в смиренной мольбе. Казалось, это руки с полотен Леонардо, ожившие в высоком духовном порыве. Это трагическое величие духа сделало ее прекрасной. Воистину: никакое внешнее обаяние не может быть прекрасным, если оно не выражает обаяния духовного. Она - только она превратила скромные романсы армянских композиторов в высокие образцы лирической музыки. Вот что дает нам право утверждать, что она была одной крови с Нарекаци, Комитасом, Туманяном, Екмаляном.

Исполняя арии из опер Верди, Пуччини, Бизе, романсы и арии армянских авторов, она провозгласила свою главную тему: к радости - через борьбу, к гармонии - через метаморфозы трагического духа, к победе - через мятеж. Зал ловил ее дыхание, каждую трепетную ноту. В эти мгновения она делала не только для публики, но и для себя нечто такое, что лишь поздним умом осознаешь как великий эмоциональный  всплеск, который способны выразить единицы.

И когда она, облитая черными складками платья, уходила со сцены с гордо поднятой головой, было ясно: ничто никуда не ушло, все в ней, если возможно такое совершенство. Дав свое соло на вершине, Гоар заставила публику преклониться не перед минувшей славой, не перед блистательной легендой, время которой прошло, а перед вдохновенной певицей милостью божьей.

...После смерти Тиграна Левоняна, с которым она прожила свыше сорока лет и которого безмерно любила, мы ничего о Гоар не слышали. Для нее боль утраты была невыносимой, и, видимо, именно это приблизило ее уход. Ведь смерть, завершающую земной путь, Тигран Левонян, казалось, пережил еще на земле. Драма началась с момента, когда был подписан приказ о смещении его с поста художественного руководителя Оперного театра. Для Левоняна и Гоар это означало уход из театра, которому они были преданы фанатично и без которого не мыслили своей жизни. Они могли уехать из Армении, как это делают многие наши соотечественники, умножая славу чужой страны. Но они остались, словно им предстояло выстрадать великую истину: личность способна утвердить и защитить свою суверенность, лишь следуя примеру Антея - припадая к родной земле и духовной основе своего народа. Она осталась самостоятельной планетой. Слишком самостоятельной для нынешней оперной ситуации, когда всех и вся поделили на "своих" и "чужих". Ее голос остался в чистом пространстве...