ИРАН И ВОЙНА В ЗАКАВКАЗЬЕ

"В Иране прекрасно осознают, насколько губительными могут оказаться последствия войны для всего региона", - говорит в эксклюзивном интервью "ГА" профессор Института востоковедения Российско-Армянского Университета (РАУ) Виктория АРАКЕЛОВА.

- Говоря о позиции Ирана относительно проблемы Арцаху, следует, безусловно, рассматривать несколько уровней вопроса и – что очень важно – оперировать релевантными для Ирана понятиями. Официальная позиция оформлена тут Ираном достаточно четко, сформулирована она была на ранней стадии конфликта и никогда корректировке не поддавалась: Иран рассматривает проблему с точки зрения целостности Азербайджанской Республики, при этом считая мирный путь урегулирования конфликта единственно возможным. В качестве формального обоснования данной позиции можно назвать, по крайне мере, два очевидных фактора, - говорит Виктория Аракелова.

- И что это за факторы?

- Первый: Иран проявляет прагматичную осмотрительность в признании любого субъекта, возникшего в результате недавних политической развитий. Это не всегда связано с реальным видением, но отражает неприятие сепаратистских трендов в принципе. Сам Иран – древний, оформившийся естественным образом тысячелетия назад конструкт с ярко выраженной исторической и культурной преемственностью, имеющий достаточно устойчивую внутреннюю структуру. Культурное и языковое разнообразие в Иране никоим образом не синонимы полиэтничности: единство этого конструкта – следствие исторического формирования, которое не происходило за счет присоединения чужих территорий. Тем не менее, Ирану приходится сталкиваться с сепаратистскими тенденциями, инициируемыми и подстегиваемыми извне теми, кто хотел бы в идеале видеть Иран дезинтегрированным или, по крайней мере, – ослабленным внутренними "этническими" проблемами.

Второй формальный фактор, обосновывающий указанную позицию Ирана - шиизм: Азербайджанская Республика – шиитский сосед Ирана. И вот тут, безусловно, следует сделать широкое отступление. Да, Иран – шиитское теократическое государство, и влияние духовенства в нем существенно. И, с этой точки зрения, демонстрируемую Ираном сбалансированность следует, несомненно, ценить. Сбалансированность эта проявляла себя и в гуманитарном поле: Иран оказывал гуманитарную помощь обеим сторонам конфликта еще в первую Арцахскую войну – для Армении, с учетом того, что границы наши давно и безнадежно блокированы двумя из четырех соседей, наземная связь с Ираном и тогда была подлинной дорогой жизни.

Но в ракурсе шиитского фактора следует остановиться на некоторых нюансах. Азербайджан, а если быть более точным, территория, на которой сегодня расположена Азербайджанская Республика, – естественное продолжение южно-каспийского культурно-исторического континуума. Ее органика выкристаллизовывалась веками – правда, никакого "Азербайджана", кроме северо-западной иранской провинции с этим названием (древний Атурпатакан), в ней не было, но это другой вопрос. И хотя уже двести лет здесь иная политическая реальность, а последние полтора столетия серьезно и целенаправленно изменялась и реальность культурная, инерция восприятия данной территории как иранского пространства в широком смысле осталась. Осталась, скорее, на "метафизическом" уровне (обозначим ее условно как "гюлистанский синдром", соотнося с известными историческими событиями – русско-персидскими войнами первой половины 19 века), но эта "метафизика" проецируется порой и на стратегии Realpolitik, конечно же, во вполне прагматичном формате.

Тут уместна, хотя и с оговорками, некая параллель с сегодняшним взглядом России на Азербайджан как на "постсоветскую республику" (обозначим это условно как "советский синдром"), которую нельзя "отпускать в объятия Турции" - просто сакраментальная фраза в экспертном сообществе. Понятно, конечно, что многим недостаточно самого факта развала СССР, что есть установка разорвать по максимуму все общецивилизационные связи на этом пространстве.

- А в реальности?

- Реальность указывает на другое. Нынешняя война – не "постсоветский конфликт в Закавказье" (коим он, безусловно, бы в 90-е гг. прошлого века). И в ней Армения противостоит принципиально иной стихии, на фоне которой активная - по поводу и без - демонстрация паритета выглядит как не очень удачная попытка выдать желаемое за действительное. Границы нашего цивилизационного пространства сегодня по всему периметру (отнюдь не только в Арцахе) очерчиваются исключительно кровью. Игнорировать этот факт - значит не оценивать ситуацию объективно, то есть работать против себя. Постсоветского пространства в классическом смысле нет уже хотя бы потому, что нет больше равноудаленных планет в этой "солнечной системе". Все искусственные образования (речь не только об Азербайджане), сойдя со своей орбиты, уйдут к другому "солнцу" полностью или в сохранившихся у них частях - их дробность в силу искусственности и неустойчивости очевидна.

Армении ведь тоже совсем не хочется "отпускать Азербайджан в объятия Турции". Нам тоже проще иметь дело с "постсоветским" Азербайджаном, по которому не передвигаются боевики с Ближнего Востока и за штурвалами самолетов которого не сидят турецкие пилоты. А уж как не хочет его туда отпускать Иран! Одна из важных аксиом иранства (и одна их тех релевантных величин, без которых взгляд на регион невозможен): иранское и турецкое находятся в состоянии дополнительной дистрибуции, то есть иранство как феномен маркировано отрицанием турецкого веками и наоборот, даже если это не всегда очевидно стороннему наблюдателю.

Но желаемое не может быть частью экспертизы. Более того, оно ей только вредит: убаюкивающая экспертиза, не дающая трезвого взгляда на вещи, не позволяет выстроить соответствующую систему отношений с тем или иным субъектом. Я, казалось бы, говорю сейчас тривиальную вещь. Но именно этого тривиально трезвого подхода мы не обнаруживаем у экспертного сообщества, рассуждающего о "постсоветском конфликте".

Дрейф Азербайджана в сторону Турции начался даже не с развалом СССР, хотя именно тогда он обрел стремительную динамику. Основания же для данного дрейфа были заложены гораздо раньше.

- Когда именно?

- Целенаправленная османизация пространства началась на этих территориях более столетия назад, когда тюркоязычный элемент начал активно переноситься с культурной периферии в политический центр и когда именно вокруг него начали выстраивать, а потом и создали искусственное политическое образование, перенеся на него название северо-западной иранской провинции. Еще каких-то полтора столетия назад для тюркоязычного шиитского населения Закавказья главным врагом были отнюдь не армяне, а как раз турки-османы. Противостояние с ними, а проще говоря, резня османами шиитов, собственно, во многом сформировало тюркоязычную шиитскую идентичность, атрибутировавшую себя в регионе исключительно как иранскую, несмотря на присутствие, но не на засилье(!) тюркоязычия. Причем носителями подлинного шиитского сознания были, скорее, ираноязычнае народы региона – талыши, таты… Собственно "азербайджанцы" (появившиеся только в переписи населения 1936 года) всегда отличались, да и сейчас отличаются достаточно низкой степенью религиозности (среди них всегда превалировал так называемый народный ислам). В свое время, не сомневаюсь, светскость менталитета также послужила фактором для выведения тюркоязычного элемента в "титульную нацию" новоявленного образования – более гибкий материал, с которым проще проводить идеологическую работу (тогдашние эксперты, в отличие от нынешних, отражали реальность предельно точно).

И когда последовательная османизация сознания дала свои плоды в теперь уже самостоятельном государстве, Турция сделала все возможное, чтобы вчерашний советский азербайджанец, на протяжении десятилетий в поисках устойчивой идентичности выискивавший свои корни то среди мидийцев, то среди албанцев, остановился, наконец, на "совершенной" с точки зрения турка формуле - "один народ – два государства". А теперь представьте себе состояние коренных народов Азербайджана (даже вне военных реалий): некогда оказавшиеся вдруг в роли меньшинств в искусственном образовании с искусственно вылепленным тюркоязычным "титульным этносом", сегодня они стоят перед угрозой оказаться уже в неоосманской орбите, обрести статус меньшинств в одном из турецких велаетов, в который "выпускник МГИМО" (еще одна излюбленная фраза российского экспертного сообщества) старательно превращает доставшуюся ему в наследство страну.

Неужели и этот фактор не желают видеть эксперты? Дробный искусственный конструкт, который, если ему и позволили в силу беспечности уйти в орбиту Турции, мог бы при более прагматичном подходе региональных акторов рассчитывать попасть туда исключительно в размере трети своей нынешней территории, так как две трети однозначно не стремятся туда попасть и скорее тяготеют к России. При этом Азербайджан не просто стремится запрыгнуть в турецкую орбиту целиком, но еще и развязывает агрессию, представляющую опасность для всего региона – тащит в Закавказье Турцию и вводит принципиально чуждый для его политического ландшафта феномен – боевиков-террористов. Для последних, кстати, шииты – смертельные враги.

- Примеры?

- Тут можно много рассказать о том, как идеологические предтечи нынешних игиловцев вели себя по отношению к шиитам на Ближнем Востоке, как вырезалось население Кербелы, как стирались с лица земли шиитские святыни… Все это – не глубокая древность, все происходило в разрезе последних двух столетий. Думаю, шиитское духовенство еще по достоинству оценит преступную деятельность лидера "шиитского" Азербайджана. Именно в правление Ильхама Алиева верующие шииты подвергались в стране беспрецедентным гонениям (вспомним трагедию в Нардаране) – не стоит ссылаться на карманных шиитских деятелей, действующих исключительно в предписанных алиевским режимом рамках. В последние годы Азербайджан стал еще и прибежищем салафитских ячеек, и если раньше азербайджанец отличался действительно светским сознанием, то сейчас мы наблюдаем латентную "суннизацию" страны.

- Почему в кавычках?

- А потому что в Азербайджане этот процесс, если он углубится, будет оформлен как "обращения в турецкую веру" – не более того. Хотите немного сослагательного наклонения? Если бы планы по слиянию Азербайджана и Турции удались, не исключаю, что алиевская когорта торжественно приняла бы "веру старшего брата" из рук "султана", а следом подтянулись бы все светские азербайджанцы, старательно доказывая тем самым свою лояльность режиму. Эрдогановские "эксперты" даже настоятельно посоветовали бы Алиеву сделать это, чтобы отчасти снять напряжение в среде нетюркских меньшинств, исповедующие суннизм (скажем, лезгин, аварцев). Загвоздка осталась бы только в ираноязычных автохтонах-шиитах, прежде всего - талышей. Но мы-то знаем, как турок умеет решать вопрос с меньшинствами иного вероисповедания… То, что я говорю, может показаться фантазией сегодня, но разве всего пару десятилетий назад многим недальнозорким экспертам не казалось фантазией то, что происходит в регионе сегодня?

Ставка на светских тюркофонов, позволившая когда-то эффективно деиранизировать регион, позволит теперь столь же эффективно вовлечь его в орбиту Турции. А мы все продолжаем слышать "экспертизу" о "тридцати миллионах азербайджанцев в Иране".

- Это важный вопрос. Давайте подробнее раскроем тему иранских азербайджанцев…

- Вопрос "иранских азербайджанцев" заслуживает, конечно же, отдельного внимания – как в плане их числа, так и в плане специфики идентичности. Численность иранских тюркофонов, обычно представляемых в качестве огромного многомиллионного конгломерата (один из популярных вбросов – 30-33 млн.), остается одним из главных инструментов манипуляций в международном экспертном сообществе. Иранские переписи населения выделяют исключительно религиозные меньшинства, так что единственным способом расчета более или менее точной численности определенных групп остается рассмотрение численности населения регионов их компактного проживания. Основная часть иранской тюркофонной массы главным образом состоит из двух частей: собственно тюркских групп - туркмены (от 0,5 до 1 млн человек), частично кашкайцы (около 300 тыс. человек), а также халаджи (в настоящее время персоговорящие, проживающие в Саве в окрестностях Тегерана); и тюркоязычного населения иранского происхождения, преимущественно азари, населяющих северо-западные провинции Ирана. Небольшие анклавы тюркофонов - опять же, в основном иранского происхождения - разбросаны по всему Ирану, но они не составляют существенной доли в демографическом ландшафте страны.

Итак, подавляющее большинство тюркоязычных иранцев – тех, кого именуют сегодня иранскими азербайджанцами (versus граждане Азербайджана) - проживает в пяти северо-западных провинциях Ирана: Казвин, Зенджан, Западном Азербайджане, Восточном Азербайджане и Ардебиле. Причем, мы включаем сюда самую южную провинцию Казвин, чтобы установить более приемлемую цифру, поскольку Казвин никогда не являлся частью исторического Атурпатакана, и доля тюркофонов среди ее жителей незначительна. Общая численность населения указанных провинций по переписи 2011 года – порядка 10 млн. человек. Учитывая, что около 70% населения провинции Западный Азербайджан составляют курды (не менее 2 миллионов), более половины жителей Казвина никак не тюркоязычны (приблизительно 1 млн.), а определенный процент населения в остальных провинциях составляют талыши, таты, ассирийцы, вновь курды, армяне и т. д. (приблизительно 500 тыс. человек), мы получаем сравнительно верную цифру численности "иранских азербайджанцев" – 6-6,5 млн. человек, то есть менее 5% от общей численности населения Ирана. Это на заметку любителям количественных измерений.

- То есть ни о каких 30 миллионах речи нет?

- Нет, конечно. Относительно родственности азербайджанцев Ирана и Азербайджана можно, безусловно, рассуждать в рамках того самого общего южнокаспийского континуума, о котором говорилось в начале повествования – на генетическом уровне тюркскости нет ни там, ни там (то есть речь идет о переходе на тюркоязычие местного населения), а самосознание – вопрос деликатный. Напомню, что азербайджанского академика Зию Буниатова ("отца азербайджанской историографии", созданной им по заказу советского правительства) застрелили в 90-е в подъезде собственного дома в аккурат после того, как, посетив Иран, Зия Мусаевич открыто заявил, что по разным берегам Аракса живут два совершенно разных народа, языковое единство которых ничего не значит (еще бы, после столетия османизации на северном берегу). Зия Буниятов был человеком трезвого ума – в советском Азербайджане, в отличие от нынешнего, к фальсификациям принято было привлекать грамотных людей. Так что в объективности его восприятия сомневаться не стоит.

Знал он, безусловно, и о том, что паниранизм как культурное явление возник именно в среде интеллектуальной элиты "иранских азербайджанцев" – пассионарной и одной из самых патриотичных групп в Иране, что в среде подлинной иранской элиты – ученых, людей искусства, политиков - этих людей немало, и все они считают себя, прежде всего, иранцами, более того – свысока смотрят на тюркский мир и с презрением – на пантюркизм. Другое дело, что и Турция, и Азербайджан на протяжении последних десятилетий ведут серьезную работу (и не только идеологическую) в определенных кругах в Иране: тюркоязычная молодежь получают гранты для учебы в Турции, где им серьезно промывают сознание, а затем пытаются интегрировать в разные структуры, многие – из среднего класса - вовлечены в турецкий бизнес, коего немало на севере Ирана… Последний, кстати, активно проплачивает участников демонстраций в поддержку в нынешней войне Азербайджана в Ардедиле и проч. Но тут, благо, Иран достаточно жестко контролирует ситуацию.

Означает ли все сказанное, что данной проблемы нет, что от нее можно открещиваться: в Иране - настаивая на родстве – языковом ли, религиозном ли – народов по обе стороны Аракса, а вне Ирана – полагаясь на противоречия иранского и турецкого миров. Вовсе нет, проблема существует, но серьезный подход к ней на государственном уровне в самом Иране не позволяет и, надеюсь, никогда не позволит превратить ее в фактор конфликта. Именно поэтому для Армении целостность Ирана – один из ключевых элементов нашей национальной безопасности.

- Вернемся к фактической ситуации в регионе, войне, и нынешней позиции Ирана.

- Оставляя в стороне официальную позицию Ирана по вопросу о статуе Арцаха и все вышеуказанные нюансы, в Иране однозначно понимают, что война вышла за рамки территориального спора в формате постсоветского конфликта. Иран точно не намерен мириться ни с укреплением Турции в регионе, ни с угрозой терроризма на своих границах, ни, кстати, с израильскими беспилотниками, бороздящими приграничную полосу вдоль Аракса. Очевидно, что источник всего перечисленного – именно "шиитский" сосед Ирана, Азербайджан. На фоне всех абсолютно выдержанных и корректных посылов, обращенных к обеим сторонам конфликта, нельзя не заметить ряд вполне адресных высказываний, которые никак нельзя отнести к Армении. Речь, в частности, о словах официального представителя МИДа Ирана Саид Хатибзаде: "Нельзя разрешать управлять конфликтом извне", или, комментируя видео с обезглавленным армянским солдатом - "Опубликованное видео ужасно. Если это реальность, то оно дополнит то, что мы видели в Сирии" (явная отсылка к использованию Азербайджаном боевиков) и т.д.

Одним словом, озабоченность происходящим, высказываемая иранской стороной, носит отнюдь не формальный и не декоративный характер. В Иране, как и в России, прекрасно осознают, насколько губительными могут оказаться последствия войны для всего региона.