ДИКТАТУРА НЕ ЗАКОНА И ПРАВА, А БЕЗЗАКОНИЯ И БЕСПРАВИЯ

Имя Мгера Егиазаряна сегодня мало кому о чем-то говорит. Журналист Мгер Егиазарян скончался в тюрьме в январе 2019 года, находясь в предварительном заключении. Он умер в результате 44-дневной голодовки, хоть и на момент смерти уже прекратил ее. Вина его так и не была доказана, и, несмотря на ухудшение здоровья, суд так и не изменил меру пресечения, по сути приговорив Мгера к медленной смерти.

ТОГДА С МОМЕНТА СМЕНЫ власти не прошло и года, Никол Пашинян еще не призывал к блокаде зданий судов, не говорил о скулящих судьях, зависимость судебной власти не была актуальной проблемой, и смерть Мгера Егиазаряна не получила должной оценки. Без доказанной вины и приговора в тюрьме скончался журналист, а общественность даже не обратила внимания на этот факт.

Герой Арцаха, бывший председатель Союза добровольцев «Еркрапа» Манвел Григорян тоже стал жертвой длительной травли и преследования этой властью. Сначала морально уничтожив, а затем физически истощив одного из командиров-победителей Первой арцахской войны, режим Пашиняна также приговорил его к медленной смерти. Главное было распространить через свою семейную газету тайно сделанное в тюрьме фото и удовлетворить животные инстинкты толпы. Не выдержав тюремных тягот и нравственных испытаний, Григорян умер всего через несколько дней после поражения в 44-дневной войне.

Такое же чувство неминуемой опасности испытываешь каждый раз, читая новость об ухудшении здоровья уважаемого врача, профессора, депутата НС Армена Чарчяна. Карательный метод - лишение свободы и предварительное заключение кандидата в депутаты, а затем избранного депутата - был избран за два дня до внеочередных выборов и с небольшим перерывом продолжает действовать по сей день. Это в том случае, когда скорая помощь несколько раз доставляла профессора в больницу с инфарктом, и тюремный режим ему просто противопоказан.

Любому, даже самому честному человеку, трудно оправдаться или признать свою вину, когда против него длительное время настраивали общественность, отравляли, порочили доброе имя и авторитет. В чем смысл сегодня держать под арестом находящегося при смерти профессора? Он отвечает перед законом или стал жертвой дикого ликования и поствыборных капризов правящей команды?

Эта власть говорит о неотвратимости наказания? В таком случае почему безнаказанным остался губернатор Лори Арам Хачатрян, который после выборов жестоко избил руководителя сельской общины Одзун из-за того, что там оппозиция набрала больше голосов, чем предполагалось? Почему нет уголовного дела в отношении отца ГД-шного главы общины Шенгавит Размика Мкртчяна, в день голосования умышленно уничтожавшего бюллетени, в которых голоса были отданы не в пользу ГД?

Почему нет уголовного дела в отношении помощницы премьер-министра Анны Вардапетян, грубо вмешивающейся в осуществление правосудия, что уголовно наказуемо? Режиму можно беспрепятственно распоряжаться судьбами людей, вместо судей принимать решения против политических оппонентов, давать указания судебной системе? Пашиняну и его приближенным все это можно и простительно, потому что они у власти?

Правящая сила, пришедшая с обещаниями осуществлять правосудие, избегать вендетты и самосуда, но не выполнившая этих обещаний, должна осознавать: когда она уйдет, с ней могут поступить так же, поскольку искушение злоупотребления властью непреодолимо для всех. Готовы ли они руководствоваться верховенством закона и права или готовят почву для того, чтобы спустя годы нацепить на себя маску политически преследуемых?