ЛОС-АНДЖЕЛЕССКОЕ ВРЕМЯ ЖИЗНИ УИЛЬЯМА САРОЯНА,

Рестораны Лас-Вегаса считаются лучшими в стране. С этим может не согласиться либо заматерелый брюзга, либо сумасшедший. В какой же ресторан Лос-Анджелеса пригласить мою лас-вегасскую знакомую, к тому же армянку, на пару дней приехавшую погостить в L.A.? Нет, не то чтобы поразить, а хотя бы не ударить в грязь лицом.

Я выбрал прославленный. Когда мы вошли в Musso & Frank Grill, знакомая из Лас-Вегаса с неприкрытым восторгом воскликнула.

- Этому ресторану подходят мотивы регтайма, а там, в углу, должен сидеть тапер в белоснежном пиджаке за белым роялем.

С облегчением вздохнув, я сказал.

- Ты права! Ресторан был основан в те времена, когда регтайм постепенно вытеснялся блюзом и джазом.

Моя лас-вегасская знакомая обвела своим сияющим взором зал ресторана и как бы в сомнамбуле прошептала.

- Такое ощущение, что я здесь уже бывала.

Пришлось ей напомнить.

- Дежавю. Навеяно фильмами "Одиннадцать друзей Оушена", "Человек, которого не было" и особенно фильмом "Однажды в Голливуде". Вспомни сцену с Аль Пачино, Леонардо ДиКаприо и Брэдом Питтом у стойки бара. Кстати, у этой же стойки, напиваясь до чертиков, набирался богемного подражания самый яркий представитель "грязного реализма", твой любимый Чарльз Буковски.

- Чарльз Буковски считал, что Хемингуэй устарел и он стал писателем под влиянием Уильяма Сарояна. Поэтому его и перечитываю, - как бы оправдываясь, улыбнулась знакомая из Лас-Вегаса.

Какая же прелесть, эти эрудированные армянки!.. И я как человек, проживший в Лос-Анджелесе семь лет, попытался дополнить ее эрудицию некоторыми подробностями. С этим подробностями решил поделиться и с вами, дорогие читатели.

Если где-нибудь когда-нибудь вам встретится словосочетание "генезис Голливуда", не удивляйтесь, что фраза эта связана исключительно с рестораном, а не с киностудиями. Голливудцы старейший ресторан на бульваре Голливуд Musso & Frank Grill давно называют "голливудским генезисом". Еще бы не назвать! В этом ресторане перебывал весь, без исключения, голливудский бомонд. Здесь некогда ужинали и обедали Дуглас Фербэнкс с Мэри Пикфорд, Чарли Чаплин с Паулеттой Годард, братья Уорнер, Гарри и Джек… Захаживала и блистательная Грета Гарбо в сопровождении "лидера киноваций", неизменно элегантного Рубена Мамуляна. Частым гостем был и дважды номинированный на "Оскара", при этом "самый верный голливудский муж" (случай беспрецедентный для американских актеров) Аким Тамирофф (Оваким Тамирян) со своей благоверной Тамарой Шейн (Никулиной). В этот ресторан как-то занесло и авторов "Одноэтажной Америки". Илья Ильф сообщал жене в одном письме: "Утром потащился завтракать на наш же Голливуд-бульвар, в итальянский ресторан "Муссо и Фрэнк". Пил томатный сок, ел сардинки и макароны с сыром". А в середине 1930-х в ресторан болидом сверкающим влетел двадцатишестилетний автор сборника рассказов "Отважный молодой человек на летающей трапеции". Молодого человека, залпом выпивающего виски, искрометно направо и налево растрачивающего себя остроумными афоризмами, нещадно обкуривающего посетителей сигаретами "Честерфилд", сразу признали за своего и включили в "список обязательного чтения американских писателей".

Лас-вегасская знакомая спросила.

- Неужели Сароян курил "Честерфилд"?

- Почему бы и нет? "Честерфилд" – из натурального виргинского табака.

В УЮТНОМ РЕСТОРАНЕ, ДЕКОРИРОВАННОМ ПОД ЛЖЕКЛАССИКУ, с деревянными панелями, с красными кабинками зале "Муссо и Фрэнк Гриль" поочередно разыгрывались и ожидаемые драмы, и развеселые комедии, хотя обстановка и дизайн ресторана не менялись лет сто. Официанты, облаченные в красные ливреи (такая униформа сохранена до наших дней), подавали хотя и не ахти какие изыски, но блюда аппетитные и сытные. Например, "Валлийский раритет" (горячий соус на основе сыра с ломтиками поджаренного хлеба), "Лобстер-термидор" (сливочная начинка из мяса лобстера, яичных желтков, коньяка), нью-йоркские стейки, мясо в гренадине... Бармены, в тех же красных ливреях, не успевали разливать самый популярный коктейль "Мартини" в 70-граммовые бокалы. В этом ресторане когда-то проводили и первые постоскаровские банкеты.

- Значит, Голливуд с изнанки можно было наблюдать здесь? – воодушевленно сказала лас-вегасская знакомая.

- И не только наблюдать! Здесь на салфетках писались сценарии, высматривали актрис и актеров на главные роли, заключались контракты, критиковали фильмы, восторгались партнерами, влюблялись и ссорились… Закадровый мир Голливуда иногда интереснее голливудского кино. Достаточно просмотреть подборку скандальной хроники за прошедшие годы. Уникальность ресторана подтверждена еще и тем, что среди почти трех тысяч "звезд" на бульваре Голливуд есть единственная ресторанная "звезда". И эта "звезда" в честь Musso & Frank Grill.

В начале 1930-х, Гильдия сценаристов арендовала здание напротив знаменитого ресторана. На ленч в ресторан, ставший уже тогда легендой, подтянулись писатели разных мастей – прижизненные классики Уильям Фолкнер и Скотт Фицджеральд, мастера "крутого детектива" Реймонд Чандлер и Дэшилл Хамметт, "социально озабоченный" Эрскин Колдуэлл и самая остроумная американка тех лет Дороти Паркер… Пятачок на бульваре Голливуд фактически становился интеллектуальным центром Лос-Анджелеса.

*****

Есть люди, которые каким-то образом рождаются персонажами. Однако обо всем по порядку. В 1935 году незадачливый литературный агент - техасец Стэнли Роуз решил, что этому пятачку для полной интеллектуализации не хватает… книжного магазина. Впритык, стенка к стенке с рестораном Musso & Frank Grill. Во всем Лос-Анджелесе лучшего места трудно было найти.

МИСТЕР РОУЗ ПРИ ВСЕЙ СВОЕЙ НЕЗАДАЧЛИВОСТИ обладал прекрасным чутьем на таланты. В своем книжном магазине он впервые на Западном побережье устроил выставки художников: Пауля Клее, Александра Колдеры, Константина Бранкузи… Сальвадор Дали, войдя в подсобку, где хранились книги и где на стенах расписывали крылатые мудрости голливудские короли и королевы, решительно заявил, что книжный магазин на бульваре Голливуд необходимо назвать "Сюрреализмом интеллектуалов". Да и жизнь книготорговца Роуза была сплошным сюрреализмом: с ним искали дружбы толстосумы и бедняки, корифеи и графоманы. Толстосумы нередко приглашали его попутешествовать, оплачивая все расходы, а знаменитости и бездари упивались его бесконечными байками. Но самыми его близкими друзьями были двое - Натаниэль Уэст и Уильям Сароян. Кстати говоря, во многом благодаря стараниям Стэнли Роуза опубликовали роман Натаниэля Уэста "День саранчи". Кстати говоря, Стэнли Роуз первым разглядел в двадцатисемилетнем армянине из Фрезно великого писателя. В Москве, Сароян как-то признался мне, что принялся за драматургию, поддавшись уговорам одного книготорговца.

- В любой беседе, - говорил мой друг-книготорговец, - тебе удается вставить реплику, которая выводит беседу на иной уровень.

И, конечно же, этим книготорговцем был Стэнли Роуз.

Армянка из Лас-Вегаса проговорила с легкой досадой:

- Удивительно, что Сароян так и не сошелся с Уэстом.

Я ей с легкой же досадой ответил:

- Удивительного мало! Сароян мечтал: "Если чего-то я и хочу, так это овладеть универсальным языком". Уэст же считал, что "единственный универсальный язык – это цифры". Чувственная универсальность Сарояна резко отличалась от умозрительной универсальности Уэста.

- Натаниэль Уэст был близким другом Скотта Фитцджеральда. И погиб вместе с женой в автокатастрофе на второй день после смерти "великого американского мечтателя", - сказала она и вновь спросила: - А что книготорговец?

- Стэнли Роуз был бесшабашным бизнесменом. Его клиентура, в основном писатели и актеры, книги обычно брала в кредит, забывая расплатиться. Он устраивал для своих друзей в подсобке магазина шумные попойки, а иногда и роскошные приемы. В 1939 году все эти "излишества" привели к банкротству незадачливого книготорговца. И в самую тяжелую минуту ему помог Сароян.

КОГДА MGM ЗАИНТЕРЕСОВАЛАСЬ САРОЯНОВСКОЙ "ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОМЕДИЕЙ", Сароян, чтобы выручить своего друга, объявил руководству студии, что все переговоры об экранизации романа должны вестись с его литературным агентом мистером Роузом. Роуз получил немалые комиссионные и на эти деньги приобрел небольшую ферму. Но, когда через год доход фермы составил всего-то около $500, распрощался и с фермерской карьерой.

В одном воспоминании о Стэнли Роузе я нашел и такие слова: "Стэнли никогда не был богатым. Зато его жизнь была богата легендами. Мало кто из людей имел столько друзей, сколько было у него. Однако у него был один злейший враг - Джон Берликорн (ячменный Джон)". Если вспомните одноименный роман Дж.Лондона, то поймете, кто погубил хозяина самого знаменитого голливудского книжного магазина. Сароян с горечью сетовал, что несчастный Стэнли умер в 55 лет от букета страшных болезней: пьянства, скуки и одиночества. Персонажи, списанные со Стэнли Роуза, нередки в американской литературе. Но обессмертила его сарояновская пьеса "Время твоей жизни" в образе Кит Карсона, конфабулянта, но занятного рассказчика.

"Каждый мужчина - вариация самого себя" - эти сарояновские слова, как нельзя точно, характеризуют незадачливого хозяина книжного магазина на бульваре Голливуд, который в немалой степени сыграл роль в биографии писателей первой половины XX века и особенную - в жизни Сарояна.

Лос-анджелесское время жизни Уильяма Сарояна было более продолжительным, чем сан-францисское. Он даже приобрел дом в дорогущем Малибу. Но тех слов, которые он посвятил Сан-Франциско, не найти в словах о Лос-Анджелесе. Ведь L.A., невзирая на любые сюжетные повороты и драматические перипетии, существуют по принципу монтажа: ножницы и клей, клей и ножницы. А Сан-Франциско живет по неторопливым законам сцены, с длительными антрактами, интригующей завязкой, с торжественным апогеем, финалом, а после финала - с развитием нового сюжета

Моя лас-вегасская знакомая под конец ужина спросила:

- Почему не все пьесы Сарояна поставлены в Армении?

- Его пьесы, как он сам говорил, – это образцовый порядок беспорядка. Не всякий режиссер понимает, что это такое. А такое непонимание, к сожалению, первый признак провинциализма.

P.S. Этим нетипичным эссе завершается мой цикл об Уильяме Сарояне, любезно опубликованный в разных номерах газеты "Голос Армении". Автор и приносит свою благодарность изданию, которое, несмотря на тяжелые времена, всегда уделяет особое внимание культуре, литературе и искусству.

Ресторан "Муссо энд Фрэнк Гриль" мэром Лос-Анджелеса Эриком Гарцетти объявлен "монументом-рестораном". Но во время пандемии даже этот "монумент" был заколочен досками. Надеюсь, не навсегда.