ПЛОТНИК В ОЖИДАНИИ СЫНА И СЫН ПЛОТНИКА

В книге великого Луиса Бунюэля есть такое высказывание: "Искусство, лишенное корней, есть плагиат". Если к этой достаточно парадоксальной, на первый взгляд, мысли добавить расхожее мнение о том, что хороший ученик не повторяет своего учителя, наверное, и откроется ракурс, с которого следует рассматривать фильм Нарине МАЛЯН "Плотник в ожидании сына".

ТОТ ФАКТ, ЧТО КЛАССИК ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ АГАСИ АЙВАЗЯН и классик отечественного кинематографа Генрих Малян были одноклассниками и пронесли еще школьную дружбу через всю жизнь, широко известен. Возможно, интерес и любовь к творчеству Айвазяна Нарине Малян достались в наследство от отца. Ее спектакль "Генеалогия рода" по мотивам айвазяновских рассказов не сходит со сцены уже много лет и закрепил за собой славу одного из самых интересных спектаклей на нашей сцене. Тем не менее к рассказу "Даниель-обыватель" Нарине Генриховна обратилась не сама. Непременно прочитать рассказ - и не для общего образования, а с далеко идущими намерениями - ей посоветовал известный оператор Артем Мелкумян. Случилось это еще при жизни писателя.

"Свое желание экранизировать "Даниеля-обывателя" я проговорила с Агаси Семеновичем, и он одобрил мое желание, - рассказывает Нарине Малян. - Так что к этой работе мы приступили с его благословения". Увы, вскоре Айвазян тяжело заболел и сделать из собственного рассказа сценарий был уже не в состоянии. Так что реализовать собственную идею пришлось Артему Мелкумяну. А потом потребовалось еще четыре года, прежде чем сценарий был воплощен в жизнь и фильм "Плотник в ожидании сына" вышел на экран.

История, рассказанная в фильме, лаконична, как и сам фильм, на съемки которого ушло всего четыре дня и который длится чуть более пятнадцати минут, - библейские времена, обремененный семьей, состоящей из трех дочерей и беременной жены, плотник выходит из дома в поисках сдельной работы и возвращается, заработав денег и так и не узнав, что принял участие в казни Христа… Вот и все. Если же отвечать на вопрос "о чем?", а не "про что?", "Плотник в ожидании сына" - об ответственности каждого человека перед временем и историей. Такая вот вечная тема фильма, который все-таки хочется назвать картиной. Потому что главное здесь - не "про что" и даже не "о чем", а то, как это сделано. Потому что главное здесь - киноязык, обволакивающий "Плотника в ожидании сына" изысканным кинематографизмом.

Нарине Малян сумела собрать команду действительно единомышленников - оператор Ваагн Тер-Акопян, художник Вардан Седракян, композитор Самвел Сарьян, музыкальный консультант Тигран Мансурян, "чье каждое слово, замечание очень дорогого стоило", как признается режиссер.

КАРТИНА "ПЛОТНИК В ОЖИДАНИИ СЫНА" ПРОНИКНУТА ПОДЛИННЫМ пафосом истории и подлинным пафосом культуры. Историю времен первых христиан, фабула которой могла бы разворачиваться в гораздо более масштабных планах, создатели фильма рассказывают с аскезой, ставшей художественным приемом. Дом Плотника, в стенах которого разворачивается сюжет, - это не среда, не место действия. Это череда кадров-картин, замкнутый и целостный мир, где действенное и визуальное содержание нерасчленимо и не расчленено. В этих разводах на воде в медном тазу, в этих каменных стенах, глиняной посуде, фактуру которых уже не видишь, а словно осязаешь, нет прозаичности. Этот камерный мир, окрашенный, как Армения Мандельштама, в охру, глину и сурик и задрапированный холстиной и карпетами, не кажется грубо вещественным, неартистичным - он обретает изысканную стильность. Вместе с режиссером оператор и художник стали здесь равноправными соавторами, которые фильм творят.

И исполнителей Нарине Малян выбирала, явно ориентируясь не на драматическое дарование, но на неповторимую выразительность и фактуру. Да их и не много. Три девочки, младшая из которых - совсем малышка - своим обаянием на какой-то миг словно вносит диссонанс в этот закрытый, словно бесплотный, мир. Актриса театра им. Генриха Маляна Кристина Овакимян в роли жены плотника. И Арнольд Казарян в роли главного действующего лица. Его Нарине Малян нашла по воле случая - вызвала такси, чтобы ехать на работу, и увидела в человеке, сидящем за рулем, тот персонаж, который долго искала.

В течение тех пятнадцати минут, пока идет фильм, не оставляет ощущение, что его создатели - люди, живущие, мыслящие, а главное, видящие как человек XXI века и как человек древности, как художники эпохи кино и художники эры миниатюры и иконописи. Мотивы вечные, мотивы минутные, мотивы, будто подсказанные классическими полотнами раннего Возрождения, - все это сведено к итоговым формулам.

В титрах картины невольно ищешь скульптора - настолько резко здесь подчеркнуто пластическое, строительное начало. Вот возник крупный план жены плотника - словно одновременно написанный с натуры и изваянный из мрамора бюст. Глазницы, скулы скульптурны, а взгляд совершенно живой, живописный. То же можно сказать о девочке-подростке, ожидающей у окна отца - какая-то напряженная поза и убегающий блеск повернутой внутрь улыбки. Это портреты портретов, портреты в итоговой форме и совершеннейшей чистоте.

В ФИЛЬМЕ "ПЛОТНИК В ОЖИДАНИИ СЫНА" НАРИНЕ МАЛЯН НЕТ НИКАКИХ ПРЕТЕНЗИЙ НА ИЗБРАННОСТЬ И АРИСТОКРАТИЗМ, которыми так часто страдает наше авторское кино. И все-таки женщина-режиссер становится поэтом - поэтом красоты, которую находит в неправильных лицах, худощавых телах, холщовых рубахах и аскетичном интерьере. Она видит, как нежна эта молчаливая красота и сколько грации может нести в себе неудача.

"Плотник в ожидании сына" - фильм таинственных и, наоборот, обнаженно социальных значений. И возникают эти значения не из догадки при виде босых ног из-под рубища и фрагмента креста, которые прошли через смотрящего в полуподвальное окно ребенка. И не от известия, что кровь с рубахи нашедшего хорошо оплаченную работу плотника так и не сошла. Они возникают из воздуха картины - как трагическая весть. Захватывающая острота трагической вести, рождающейся словно ниоткуда.

Видимо, Нарине Малян и ее команда были глубоко захвачены своей работой. Поэтому созданная ими работа трогала глубоко.