"ТРАДИЦИОННЫЙ АКТЕРСКИЙ ТЕАТР НЕ УМЕР И НЕ УМРЕТ НИКОГДА"

Государственный русский драматический театр им. Станиславского готовится не только к новому сезону, но и значимому юбилею – 75 лет. Торжества по этому знаменательному поводу еще впереди. Да и не это главное, считает народный артист РА Александр ГРИГОРЯН, вот уже почти 50 лет бессменный художественный руководитель театра. Главное – спектакли, гражданская и эстетическая позиции, профессионализм и мастерство и, конечно, ощущение пульса времени, а значит – непрерывная связь со зрителем.

- Как готовитесь встречать юбилей, Александр Самсонович?

- Наконец наступает наш 75-й театральный сезон. В ноябре очень сложного 37-го года правительство Армении решило открыть русский театр. Не буду вдаваться в его историю. Мне даже кажется, что значение его в политическом, социальном и национальном плане сейчас значительно шире и важнее, чем в тот период, когда он создавался. Тогда была в определенном смысле очень благоприятная ситуация – приказы, распоряжения о поддержке театру. Сейчас всего этого в помине нет, есть только какие-то препоны, которые приходится преодолевать. Как и остальные театры Армении, мы получаем госдотацию на минимальные ставки зарплаты. А во всем остальном мы обязаны рассчитывать только на свои силы.

Очень приятно отметить, что мы справляемся, что публика ходит на наши спектакли и мы создали имидж не самого последнего театра страны. В то же время Министерство культуры постоянно говорит о выполнении тех планов, которые перед нами стоят. Я специально говорю о политических и социальных вопросах, потому что, мне кажется, это очень важно – сегодня, сейчас понять, за счет чего аккумулируется деятельность театра.

- Ну, в первую очередь, наверное, из творческих возможностей тех, кто в нем работает. Хотя сегодня и в искусстве материя настолько первична…

- О том и речь. Я даже не хочу говорить сейчас об отсутствии закона о театре. Речь о том, что культура театра сейчас порабощена экономическими директивами, на которые работает вся система администрирования. Эта система годами не замечала театры, и привычка эта глубоко укоренилась. А теперь мы получаем приказы с потрясающими формулировками. Скажем – "повысить уровень профессиональной деятельности театра, в результате чего зритель придет на спектакль". Ну каковы, так сказать, базовые предпосылки такой директивы?! И подобные вещи, откровенно говоря, начинают раздражать.

- Предпосылка, думается, такова – показателем таланта актера является количество драмов в кассе. Но вроде и на официальном уровне считается, что у вас крепкая труппа.

- Кажется, да. И пресса, и отклики во время гастролей свидетельствуют о том, что мы на приличном профессиональном уровне. Может, звезд с неба и не хватаем, но достойную планку держим. Наша ниша во внушительном списке армянских театров четко определена, и она отнюдь не последняя. Работаем и стараемся не ходить, выпрашивая деньги, особенно у государства. Русский театр уже несколько лет не выезжает на гастроли за счет Министерства культуры, будь то Санкт-Петербург, Одесса или даже Саранск. Мы обходимся своими силами и своими спонсорами. Но непонятно, сколько это будет продолжаться. Вот нас просят - не просят даже, требуют - составить репертуар на полгода вперед, все спектакли за пять месяцев. Хотя бы объяснили, для чего это требуется! Я, естественно, это сделаю, но для чего это нужно - выше моего понимания.

- Может, речь идет о маркетинговых исследованиях, направленных на повышение вашего же благосостояния?

- Мы можем прибавить, ну, 5 -10% цены на билеты. Но когда разговор заходит о 35-40 процентах! Создается впечатление, что правительство не в курсе о заработках населения. Мы всегда бесплатно пропускаем беженцев, пожилых людей – все подобные категории, но ведь основная масса все равно покупает билеты. И всякая прибавка, впрочем, как и на сыр и колбасу, приводит к сложностям и вопросу выбора. И здесь очевидно, что хлеб с сыром невозможно не купить, а в театр можно не пойти. Вот сейчас речь опять идет об очередном мировом кризисе. Правда, уверяют, что нас он мало коснется, но я не очень в это верю. Так что остается надеяться на лучшее, постоянно "увеличивая уровень профессиональной подготовки наших актеров". Хотя, чтобы не выглядеть неблагодарным, должен сказать, что, если мы за чем-либо обращаемся в Минкульт, отказа никогда не получаем. Но все-таки экономико-административная система взаимодействия с министерством – она пока не урегулирована. И еще никто не определил, какой контроль тяжелее – идеологический или экономический. Кстати, последний госзаказ мы получали года четыре назад. Это был "Кум Моргана", который себя полностью оправдал.

- А если оставить в стороне госадминистрирование. Какими премьерами собираетесь отмечать юбилейный год?
- У нас прошлый год был очень интересный, и сегодня мы работаем в том же ритме. Сейчас капитально возобновляем наш, так сказать, брендовый спектакль "Поминальная молитва". Я никогда не забуду, как Григорий Горин, посмотрев спектакль в Сочи, сказал, что в исполнении армян он увидел самый пронзительный спектакль из всех "…молитв", какие ему приходилось видеть. Точно так же, как Марк Захаров, у которого была эта постановка, сказал, что никогда не предполагал, что в русском театре бывшей советской республики увидит такой мощный спектакль с таким великолепным исполнением роли Голды, матери. Этот спектакль прошел огонь, воду, медные трубы, и как-то жалко было с ним расставаться. И коллектив на одном из собраний напомнил – неужели мы сейчас не в силах это восстановить? Так что 8 сентября свой 75-й сезон Русский театр откроет именно этим спектаклем.

А дальше "для профессионального развития актеров" я взял в репертуар "Утиную охоту" Вампилова. Этот спектакль ничего общего не будет иметь с тем, который 40 с лишним лет назад наделал много шуму. Тогда мне даже дали выговор по партийной линии. Сейчас, слава богу, никаких выговоров не будет. Но та проблема, которая стоит в этой пьесе – безысходность, некая пессимистичность в отношении завтрашнего дня - она и сейчас звучит и задает массу вопросов молодому поколению. Кто ты? Что ты? Каков твой способ жизни в обществе? Что ты можешь сделать, даже если для тебя ничего особенного не делается? Вот эти вопросы – этического, социального, если хотите, национального порядка – которые сейчас стоят, думаю, не менее остро, о них стоит поговорить. Словом, работы много. К тому же возник какой-то период очень активной востребованности на режиссера Григоряна. Зовут московский театр "Модерн" и Петербургский, имени Комиссаржевской, Чита после "Лунного чудовища" просит поставить еще один спектакль. А главное, настойчиво приглашает на переговоры Олег Табаков.

- Русский театр отмечает 75 лет, из коих вы руководите им уже 48. Еще на ваше 70-летие Табаков заметил, что это рекорд, достойный книги Гиннеса. Как вам все-таки удается десятилетиями держать планку?
- Вот наш последний спектакль "Филумена Мортурано". Все спрашивали - зачем это надо, кивали на фильм. Но я шел на эту постановку, причем принципиально задумал очень традиционный спектакль. А его успех еще раз подчеркнул, что хороший актерский театр не умер и не умрет никогда. По системе Станиславского – прожить, ничего не представляя. Я каждый раз убеждаюсь, что зритель ждет таких спектаклей, наверное, пресытившись всякими фигли-шмигли. Пронзительная честность в отношениях. У Ирины Арутюнян и Сергея Магаляна давно не было таких работ. Два главных героя, которые определяют нравственную систему спектакля, – это уже не мало. А еще мой мастер говорил о том, что климат в театре надо проверять не в присутствии худрука, а когда он болеет или уехал на постановку. Так вот, у нас давно нет не то что каких-то дисциплинарных нареканий, не то что взысканий. Атмосфера взаимного уважения - она является большим подспорьем в работе.

- А существует какая-то государственная программа юбилейных торжеств?

- Официально 75-летие театра будет отмечаться в середине будущей весны. Но я надеюсь, что мы отметим юбилей не только торжественно. Хочется, чтобы репертуар театра и контакт, взаимоотношения со зрителем были бы на высоком уровне. Вот недавно попросили из театра им. Гоголя его художественного руководителя Яшина. И одной из претензий, поставленных ему на вид, было то, что театр в центре Москвы даже десяти процентов билетов не продает через кассу. Одно дело - распространители, другое - когда зритель приходит к тебе своими ножками. Вот мы можем сказать, что зритель к нам зашагал. Не поверите, но сегодня через кассу продается больше билетов, чем в советские времена. Я уже не говорю о 90-х годах, когда был просто крах. И даже лет 5-7 назад существовала какая-то натянутая струна, которую мы чувствовали. Мне кажется, значительная часть интеллигенции все равно всегда осознает значение Русского театра в Армении, и потому идет такая моральная поддержка нашего театра. Люди чувствуют потребность прийти в Русский театр, а мы чувствуем потребность работать для них. Это самое важное. В мононациональной стране люди приходят, видят репертуар, напрямую связанный с русской культурой. А с другой стороны, мы ведь все равно пусть не корневой, но армянский театр – от себя же не уйдешь.