ЖИВОПИСНЫЙ ТЕАТР МАИСА МХИТАРЯНА

Картины Маиса Мхитаряна я впервые увидела в начале 90-х, персональная выставка художника проходила тогда в тбилисском Доме кино. Работ было немного, и все из частных коллекций. Картины Маиса и сегодня уходят к почитателям его таланта, едва появившись на свет. Выставка запомнилась прежде всего яркой театральностью действа: по залу летали птицы, парили шляпы, одна фантастичнее другой, а с картин смотрели прекрасные дамы...

Маис Мхитарян, его жена, трое детей и собака живут в Саритахе - это верхний район Еревана, где расположены собственные дома старых, совсем не элитных построек. Здесь, можно сказать, в поднебесье, он и работает. Мастерская - длинный прямоугольный зал, посередине мольберт, у окна рабочий стол, на противоположных стенах два огромных полотна с фигурами в человеческий рост. Одна картина - "Тайная вечеря", но, в отличие от известного сюжета, само действие - ужин - здесь отсутствует. Стола нет. Зато много символов: 12 созвездий зодиака, 12 ракушек - глаз. 12 прорезей на лучистом золотом одеянии Иисуса. В дальнем нижнем углу картины ангелы возлагают лиры на головы барсов, застывших среди тяжелых шаров и усеченных конусов. В эпоху средней бронзы лира на Армянском нагорье символизировала пробуждение природы. В руках у апостолов музыкальные инструменты, но на скрипках нет струн, апостолы еще не до конца понимают Христа. Художник передал тот самый миг максимального напряжения, после которого неминуемо следует действие и, срывая все горизонты, начинает звучать музыка удивительной красоты.

Картину на другой стене, тоже с фигурами в человеческий рост, художник назвал "Реквием". "Я посвятил ее моему другу Моцарту, - говорит Маис. - Когда пишу, всегда слушаю музыку. Когда вижу, слышу прекрасное, начинаю кричать "браво". А мое "браво" - это посвященная им картина". И не только картина. Маис написал сценарий о Моцарте и записал его на... свитке. Свиток - тоже символ вечности. А вечные проблемы и непреходящие ценности - это то, что волнует художника. "Я не понимаю, что такое современная живопись. Искусство больше, чем придуманные "измы", оно вне времени, оно или есть или нет".

Художники Тбилиси всегда писали брусчатку улиц любимого города, старые дома с вензелями, затейливые чугунные решетки... Пройти мимо этой красоты, созданной неповторимыми мастеровыми, поднявшимися до уровня искусства, не мог никто. Маис тоже не прошел, ходил по Тбилиси, вдыхал его атмосферу, запахи людей, подъездов, писал этюды. Но этот этап его творчества длился недолго, он отошел от него, как только нашел свой мир, своеобразный, ни на чей не похожий - ускользающий мир прекрасного видения.

На первом плане его картин чаще всего женщины, пришедшие к нам, возможно, из сновидений художника, а может, просто из других времен. Но это не просто чарующие глаз видения, женщины эти - носительницы вечных тайн, раскрываемых художником зрелищно, экспрессивно, с четко выстроенными смысловыми акцентами ("Хочу сказать", "Закат", "Птичка певчая" и др.). Маис передает раздвоение духовного микрокосмоса человека, рассматривает человеческую душу как бесконечный мир, где добро и зло, свет и тьма соседствуют друг с другом ("Юдифь с головой Олоферна", "Фарисей" и др.). Стихия красок, необычных в своей предельной обнаженности и резкости, выплескивает на поверхность эту извечную борьбу, происходящую в душе человека.

Многогранный своеобразный мир скрыт на холстах Маиса за явно театрализованными поверхностями. Фантастические шляпы его персонажей - эти великолепные натюрморты, где каждый цветок, зверь, рыба, птица несут свою смысловую нагрузку, делают картины художника особенно выразительными. Это его театр живописи. Ну а любовь к шляпам, вероятно, из детства - дед его славился тем, что выезжал в город на двух фаэтонах: в одном находился он сам, во втором - его шляпа. Говорят, это было тогда признаком большого достатка и особого шика. На последних работах Маиса, если внимательно вглядеться, видны написанные более светлыми красками, иногда почти сливающиеся с фоном совершенно иные, вроде бы даже не созвучные с главной темой сюжеты, навеянные, как оказалось, воспоминаниями ("Уплывающий покой"). Живопись стала жизнью, а жизнь - живописью.

Когда Маису было 25 лет, он, как сам говорит, впал в депрессию. Проблемы шли от недопонимания себя, не мог выразить мысли, чувства, бурлящие в нем. "Хотел кричать, но крика не было в моей живописи. Не было поэзии. Это длилось почти два года. А потом я написал автопортрет (он сейчас находится в частном собрании одного американского коллекционера) и понял - свой рубикон я все-таки перешел, вот оно, мое новое мышление. С этого автопортрета начался новый этап моей жизни и моя новая живопись. Средневековый армянский поэт написал: "Кидайте яблоки в меня". Люди должны кидать яблоки в творца, от них и больно, и радостно, от них и гибель, и рождение".

Мистический мир, мощные по яркости и в то же время теплые цвета, живые образы - таковы картины Маиса. Его красный цвет, замешанный на смеси крови и солнечного пурпура, органичен и созвучен его внутреннему миру. Художник выходит к картине, как актер на сцену. Приступая к работе, облачается в балахон - накидку с собственным портретом на груди. Такой уж у него ритуал. Маис всегда работает только над одной картиной. "Мне кажется, они говорят мне: почему идешь к другой, почему не со мной? Без этой обоюдности, этой мистики, что творится между автором и темой, не может быть живой работы. Заходишь на выставку - одна картина манит, не отпускает, другая оставляет равнодушным. За душу берет та, что живая. Подсолнухи Ван-Гога живые, там есть солнце, воздух, тепло, энергия. Важно, не что рисуешь, а как".

Большинство работ художника находится в частных собраниях в Армении, Грузии, США, ряда европейских стран. Виген Чалдранян использовал картины Маиса в своем фильме "Симфония молчания". Сам Маис оформил несколько спектаклей в тбилисском Армянском драматическом театре им. Адамяна. Сценография спектакля "Кангнецин" была так выразительна, что после показа его в Ереване Маису Мхитаряну была присуждена премия Аджемяна. Посмотрев этот спектакль, Генрих Игитян предложил молодому художнику сделать персональную выставку в Музее современного искусства. Она была открыта в 1993 году, но это не было первым знакомством айастанцев с творчеством Маиса: в 1987 году в Ереване проходила выставка Гаяне Хачатрян, в экспозиции которой были представлены и две картины Маиса.

Четыре картины Маиса Мхитаряна украшают интерьеры Всемирного банка в Вашингтоне. Маис гордится тем, что они представлены рядом с картинами великого Айвазовского. В 2009 году вышел альбом со стихами Саят-Новы и картинами Маиса Мхитаряна. Это не иллюстрации, таким было решение издателей альбома, посчитавших, что стихи Саят-Новы и картины Маиса созвучны друг другу. Маис - истинно и глубоко верующий человек. В числе немногих работ, которые он оставил себе, и картина "Богоматерь". В ней нет формализованных символов христианства, но она дышит учением, возвещающем новую жизнь и спасение души. Католикос Всех Армян, настоятель Армянской Апостольской Церкви Гарегин Второй наградил Мхитаряна медалью. Художник дорожит и гордится этой наградой.

Был период, когда Маис перестал подписывать картины. Объяснение звучало так: когда я пишу, со мной вместе пишут мои родители, жена, дети, Моцарт, а главное, Бог, как же я могу подписывать ее только своим именем. Но почитатели его живописи этого не одобрили: у наших внуков могут возникнуть проблемы, сказали ему. Художник внял их доводам.

...Маис Мхитарян ворвался в арт-пространство нашей жизни со своим голосом, своими пылающими красками, феерическими ликами и тайными грезами, со своей красотой и правдой, извлекаемой им из цветного пространства, одушевленного, взволнованного, искреннего. Его живопись неотделима от него - она его кожа, его скелет.