КТО ТОЛЬКО ЧТО НЕ ГОВОРИТ!

Каждый год 16 марта мы обращаемся к теме подписанного в 1921 году Договора о дружбе и братстве между Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой и Турцией. Напомним, что это именно тот акт, который обозначил ближайшие перспективы регионального передела, обещавшие расширение территорий Советского Азербайджана и анатолийской Турции за счет сужения площади Армении.

Нахиджеванский край отходил к Азербайджану, за Турцией закрепились права на Карс и Сурмали, хотя ранее советское правительство и аннулировало александропольский договор. Московское соглашение очертило и контуры армяно-турецкой границы, с передачей ангорской Турции священной для армян горы Большой Арарат.

Договор обнаруживает сходство с подписанным много позже пактом Молотова–Риббентропа, когда две договаривающиеся стороны не только обсуждали судьбу третьих стран, но и разрешали ее на основе принятия специальных положений. В частности, по большевистско-кемалистскому пакту "обе договаривающиеся стороны согласны, что Нахиджеванская область образует автономную территорию под протекторатом Азербайджана при условии, что Азербайджан не уступит сего протектората третьему государству".

В документе специально оговаривалось, что в обозримой перспективе закавказские советские республики ратифицируют русско-турецкие договоренности в Карсе: "Настоящий договор подлежит ратификации. Обмен ратификационными грамотами состоится в Карсе в возможно ближайший срок <…> Россия обязуется предпринять в отношении закавказских республик шаги, необходимые для обязательного признания этими республиками в договорах, которые будут заключены ими с Турцией, статей настоящего договора, непосредственно их касающихся".

Именно 16 марта 1921 года в недрах советской национальной политики и были заложены "мины замедленного действия", которые и должны были взорваться спустя десятилетия. Но если во многих советских регионах принципы вычерчивания межреспубликанских или автономных границ представлялись преимущественно внутренним делом страны и ее большевистского руководства, то в отдельно взятом армянском случае налицо был и внешний фактор: разработка принципов проведения границ между Советской Арменией и соседними тюркскими государствами происходила с учетом пантюркистских интересов и зачастую подчинялась им. Перечисленных нюансов уже предостаточно, чтобы мы ежегодно обращались к этой теме.

Однако, по нашему убеждению, подобные обращения важны не только в аспекте сохранения нашей национальной памяти, но и в качестве урока истории, всестороннее изучение которого призвано уберечь нас от прежних ошибок. Но каждый раз эта печальная дата все в большей степени превращается в повод для осуждения традиционной российской политики в регионе - в аспекте вскрытия ее имперских амбиций. С каждым новым годом суждения на эту тему становятся все менее зрелыми и более однозначными.

Особенность нынешнего года – президентские выборы в республике и сопровождающие эти выборы публичные рассуждения на тему двусторонних отношений. Начиная с выступления Паруйра Айрикяна многие отечественные политики, равно как и более случайные (в политике) люди, стали развивать эту тему. И кто только что не говорил! При этом игнорируется историческая роль России в процессе спасения и сохранения остатков армянской страны, где впоследствии и должны были одна за другой провозгласиться разные формы армянских республик.

Абсолютно не хочется выступать в роли адвоката Москвы, тем более что и российские политики сами зачастую подливают масла в огонь армянского негодования. Чего стоил, например, московский визит турецкого премьера Эрдогана 16 марта 2011 года. Тогда он заявил на встрече с российским президентом Медведевым: "Для нас очень важна дата 16 марта. В этот день девяносто лет назад был подписан Договор о дружбе и братстве между Российской Федерацией и Турецкой Республикой. Он соединил два наших народа и стал базисом общности взглядов. Этот документ стал поворотным пунктом в нашей истории. Благодаря московскому договору были признаны наши восточные границы".

Напомним только, что "восточные границы" – это и есть армянские земли.

И когда российский президент под громкие аплодисменты дарил турецкому премьеру снимок, запечатлевший момент урезывания армянских территорий в пользу Турции и Азербайджана, а турецкий премьер презентовал (под те же громкие аплодисменты) копию изуверского документа, да еще и марку, специально выпущенную к юбилею, когда все это запивалось шампанским… согласимся, что такое очень легко из памяти не стирается.

Но даже это не повод для однозначных суждений и откровенно слабых - именно в историческом разрезе - оценок. И циничный комментарий депутата Государственной Думы от "Единой России" Сергея Маркова о том, что "большие народы не живут многочисленными заботами маленьких народов", не повод. Это свидетельство того, что современное поколение российской и армянской политической элиты не соответствует традиционной планке двусторонних отношений. Все это указывает на очевидный дефицит честных и открытых обсуждений этой важной темы. То же самое касается и печально известного договора в Москве.

В конце концов, нельзя игнорировать тот факт, что в период заключения московского договора советская власть в Эривани была свергнута (большевики восстановили свои позиции в Армении в апреле, уже после советизации Грузии), и это обстоятельство являлось предметом спекуляций. В период переговоров председатель Ревкома Азербайджанской Советской Республики Нариман Нариманов направил Ленину письмо, где читаем: "Вам известно, что советская власть в Армении свергнута. Ввиду этого Армянский вопрос в переговорах с турецкой делегацией не должен играть роли".

Чтобы выудить у большевиков гарантированный отказ от первоначального намерения передать армянам Нахиджеван, азербайджанские представители постоянно напоминали о том, что советская власть в Эривани свергнута, а на юге страны все еще сильна Антанта. В докладе Бейбута Шахтахтинского – представителя Советского Азербайджана в составе турецкой делегации в Москве - читаем: "Часть Армении, а именно Даралагез и Зангезур, остается в руках дашнаков, сумевших связаться с Тавризом, где живут агенты Антанты. Они захватили почти всю нагорную часть Карабаха".

Кроме того, на встречах с российскими большевиками отмечалось, что армянская правительственная делегация и официальная делегация Османской империи находятся в Лозанне, где ведут переговоры с западными державами. Таким образом, уже к началу русско-турецких переговоров была сформирована соответствующая атмосфера переговорного процесса, обозначены приоритеты. Все эти детали, конечно же, необходимо учитывать, особенно на фоне явного кризиса проекта по раздуванию костра пролетарской революции в Европе и связанного с этим кризисом смещения приоритетов большевистского руководства в сторону мусульманских стран и окраин.

Показательно, что Шахтахтинский угрожал перспективой открытия мусульманского фронта против большевиков, если те не пойдут на уступки в Армянском вопросе: "Если соглашение в Москве не состоится, то в таком случае анатолийское Национальное собрание тотчас же обратится к мусульманскому Востоку с заявлением о том, что революционная Турция ни в какой связи и союзе с Россией не находится".

Вместе с тем нет веских оснований говорить о том, что если бы в Армении не вспыхнуло февральское восстание против произвола большевиков, вследствие чего власть последних была свергнута, то пролетарская Россия заняла бы более взвешенную позицию в Армянском вопросе. И это предмет обсуждений, а не нападок.

Кроме того, революция стала самым большим ударом в первую очередь для Российской империи, так что обсуждать традицию двусторонних отношений в отрыве от исторических реалий не совсем корректно. Все эти подходы действительно свидетельствуют в пользу необходимости ведения открытых, честных и грамотных обсуждений, отсутствие которых предлагает микрофон как шовинистам в России, так и маргиналам в Армении.