ПЕТЕРБУРГ ПРИЗНАЛ В СВОЕМ ДОВЛАТОВЕ АРМЯНИНА

Решение художественного руководителя Русского драматического театра им. Станиславского, народного артиста РА Александра Григоряна повезти на авторитетный фестиваль "Балтийский дом", что проходит в Санкт-Петербурге, спектакль "Абанамат", поставленный по прозе Сергея Довлатова, следует рассматривать в категории "безумство храбрых". Но… кто не рискует, тот не пьет шампанского. А с золотым искристым шампанским сравнили питерские критики спектакль. Спектакль не только с армянским адресом, но и армянской душой.

КОНЕЧНО! КОНЕЧНО, НАДЕЖНЕЕ БЫЛО ПОВЕЗТИ В ПИТЕР РУССКУЮ КЛАССИКУ, которой в репертуаре нашего Русского театра достаточно – и хозяевам дома приятно, и самим спокойнее. Но в душе Александра Григоряна дух авантюризма победил стремление к предсказуемому "фестивальному благополучию". А может, это было не просто желание рискнуть, но и заявить громко и во всеуслышание, что ваш ленинградский Довлатов – это и наш армянский Довлатов. И, несмотря на предупреждение, что в Петербурге идет спектакль под таким же названием, несмотря на все технические трудности перевозки очень масштабной постановки, несмотря на вынужденное сокращение участников и экстренные вводы, Григорян решил не отступать. Так в программе фестиваля "Балтийский дом" появилось эпатажное для многих название "Абанамат!"

Сегодня, когда отгремели аплодисменты, переходящие в овацию, когда отзвучали все хвалебные речи из уст просто зрителей и суровых критиков, когда театр вернулся из города Сергея Довлатова в родной Ереван с заслуженным сознанием "Мы победили!", создатели спектакля могут спокойно оглянуться и оценить, чем же стал показ спектакля "Абанамат" для театральной публики Санкт-Петербурга. Города, где Довлатов родился, сформировался как литератор и откуда эмигрировал в США – чтобы стать одним из самых значимых русских писателей второй половины XX века.

"Вроде бы всем известно, что Довлатов – наполовину армянин, но, как вы догадываетесь, в России злоупотреблять этой информацией не любят, - рассказывает художественный руководитель театра и постановщик спектакля "Абанамат" Александр Григорян. - Как признавались критики, спектакль с самого начала произвел шок: выходит, армянский дед в овчинной папахе – живой прототип довлатовского персонажа. "Абанамат!" - и гомерический хохот зала. То есть в спектакль зритель вошел сразу. И не было ни одного критика, который не восторгался бы последней, "армянской" картиной. "Ошеломляющая", "потрясающая", "пронзительная" - вот эпитеты, которыми награждали эту сцену. Известный питерский критик Романова вообще сказала, что это сумасшедшая находка. Они признавались, что многим было не совсем ясно, откуда она вылезла, но зато для многих она проявила суть довлатовского духа. Спектакль даже назвали просветительским: интеллигенция Санкт-Петербурга, которая прекрасно знает Довлатова - на спектакль пришли люди, лично с ним знакомые, – признавалась, что никогда не задумывалась над его армянским происхождением. Все отмечали, что Довлатов в спектакле грустный, и тут же говорили: вот откуда эта печаль - от армянского истока! Вот это то, что они угадывали, прочитывали. И это стало для нас самым большим достижением. Хвалили актеров, отдельные сцены, но это самое главное".

ИЗ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА ТЕАТР ИМ. СТАНИСЛАВСКОГО ПРИВЕЗ НЕ ТОЛЬКО воспоминания о восторженном зрительском приеме, но и аудиозапись обсуждения спектакля, в котором приняли участие с десяток авторитетных критиков из разных стран. Они отмечали и многие режиссерские находки Григоряна, и решение художника, построившего на сцене целую Потемкинскую лестницу из книг знаменитого автора, и прекрасные актерские работы. Но больше всего слов похвалы выпало на долю заслуженного артиста РА Фреда Давтяна, который, на первый взгляд, даже не играет Довлатова, а как бы выступает в спектакле от автора. "Фред Давтян приносит с собой такую армянскую грусть!.. А его молчание, - довлатовское молчание, наполненное многими смыслами молчание, говорит о высоком классе этого артиста", - сказала критик из Германии Нина Мазур. А критик-петербуржец заметил: "Такой любви к роли, как у Давтяна, я не видел лет двадцать - со времен, когда наши артисты выходили в спектаклях Георгия Товстоногова".

Сам Фред был умиротворен, как боец, выигравший суровый бой: "Санкт-Петербург – особый город для нас. Все мы считаем, что у нас петербургская психологическая актерская школа, так как наш мастер Александр Самсонович учился там. И поэтому ответственность в этом городе неимоверная, хотя мы уже лет 12 туда ездим. Но Довлатов в Питере – в Питере, который знает его наизусть, вдоль и поперек, зритель, который вместе с тобой произносит реплики... Ответственность возрастает в сто раз! Было очень трудно. Наверное, что-то и не получилось так, как хотелось. Но мы смотрели спектакли коллег из других стран - после первого акта зал заметно редел. А с нашего ни один человек не ушел. Так что, наверное, в основном получилось".

Тут артист явно поскромничал, потому что зал стоя аплодировал минут пятнадцать – уже после того, как отзвучали последние слова "Дле яман", когда была вручена грамота участника фестиваля и розданы все букеты.

"МЕНЯ МНОГИЕ СПРАШИВАЛИ, ОТКУДА ВЫ ЭТО АРМЯНСКОЕ НАЧАЛО УЛОВИЛИ, - делится А. Григорян. - В первую очередь в самих текстах Довлатова – сборник "Наши", рассказы о деде Степане, о том, как женился дядя Арам. Более того, опубликован его разговор с нашим выдающимся писателем Грантом Матевосяном, где Довлатов признается, что до встречи с Матевосяном не задумывался над тем, какой он национальности, и "вдруг встретился с человеком, который рассказал мне о моих истоках". Особенно когда Довлатову рассказали про Карабахское движение, он вскинул руки: "Господи, как мало я знаю об Армении!" Но в жилах его текла армянская кровь, и недаром говорят – кровь не водица. Недаром он вспоминает деда Степана, у которого отношение ко всему тупо советскому формулировалось одной фразой: "Абанамат!". Не знаю, родилась бы у меня идея поставить Довлатова, если бы не эта финальная армянская сцена, которую я буквально увидел и о которой мне в Петербурге говорили: "Мы все это читали – но чтобы сделать это поэзией армянского народа, армянской души, раскрыть армянскую боль!.." И главная фраза, которую отмечали все критики, - о том, что Америка хорошая страна, Россия - тоже, но мы здесь – чужие. И это главная мысль нашего спектакля, которая четко была прочитана".

В заключение приведем еще одну цитату – театрального критика Юрия Копца: "Армянский довлатовский спектакль – искристый, как шампанское. Я не успел опомниться, финал добил меня окончательно. Я теперь тоже армянин и за армянский народ!" Вот она – сила искусства!