ЛЕГЕНДА О САДОВНИКЕ

Ты должен сделать добро из зла,

потому что его больше не из чего сделать.

Р.П. Уоррен

Предание это было обнаружено в хранилище старых свитков заброшенного тайского монастыря, затерянного в горах. Текст полностью не удалось разобрать - местами он состоял из сложных иероглифов давно исчезнувших народов, местами стерся. Долгие годы трудилась группа ученых из Каирского и Британского музеев и сумела сложить из отдельных отрывков связное повествование. Итак...

1

"...Жили в незапамятные времена два племени. Племя сибралов жило на огромном нагорье, покрытом лесами и травами. То было племя отважных и смелых охотников. Они приручили коз и овец, которые ловко карабкались по склонам, отыскивая душистые травы. Так что не только дичи, но и молока, сыра, шерсти и шкур у сибралов было вдоволь.

Дальше шла равнинная местность, а потом огромное озеро, вокруг которого тянулись плодородные земли. Там жили кибралы. И у них всего было вдоволь - в озере плескалась рыба, на берегах росли деревья с разнообразными фруктами, разные злаки, размолов которые пекли на костре лепешки с зеленью или фруктами. Всего этого не было у сибралов, но они не завидовали соседям. Их древний бог учил добру и справедливости, учил не зариться на чужое, не таить в сердце месть и злобу.

А вот кибралы им очень завидовали. Всему завидовали - и тенистым лесам, и горам, и дичи, и красивым сибральским девушкам - ловким, грациозным.

Когда-то в старину племена дружили, обменивались всем, что имели. Но время шло, нравы менялись, и молодые кибралы стали группами набегать в низовья гор, похищать девушек, жечь леса. Многие сибралы считали, что и им следует пойти ночью и поджечь поля, где росли злаки. Но мудрый вождь сказал, что бог их племени запрещает месть. Он бросил ароматные травы в священный жертвенник, и пламя сразу вспыхнуло, поднялось до вершин деревьев, грозно всклокотало и погасло. Все племя замерло. "Будем жить, как жили наши предки и как велит наш бог",- изрек вождь. Но решено было денно и нощно охранять границу, за которой начиналась равнина. В предгорье, где начинался лес, на вершине каждого десятого дерева теперь сидел в дозоре молодой сибрал. И ночью зорко следили за равниной. В лунную ночь все хорошо просматривалось, а в безлунную темную кибралы никогда не посмели бы приблизиться - очень уж трусливый был этот народ. Однажды они попытались подобраться к той вожделенной черте, где начинался лес. Но зоркие охотники заметили их и осыпали стрелами. В ночной тишине свист стрел казался особенно громким. Кибралы с бешеной скоростью поползли обратно, но равнина стала могилой для многих.

Однако кибралы не успокоились. Они отправили два отряда в длительный поход по равнине вдоль озера. Один отряд двинулся налево, другой - направо, надеясь найти то место, где начиналось горное царство. Те, кто пошли в левую сторону, поняли, что нагорье сибралов простирается очень уж далеко. А справа - там, где кончался лес, громоздились лишь отвесные скалы, по которым немыслимо было взобраться. Так несолоно хлебавши и вернулись оба отряда.

Однажды вождю сибралов принесли весть, что отряд кибралов с зелеными ветками крест-накрест над головой медленно движется к предгорью. Зеленые ветки крест-накрест испокон веков были в их краях знаком мира и дружбы, и таких посланцев следовало хотя бы выслушать.

Их было десять человек - все без оружия, все с зелеными ветками. Вождь сибралов послал на переговоры Клеврета, своего друга и помощника. Самый высокий кибрал, выступив вперед, сложил ветви на землю крест-накрест и обратился к Клеврету: "Вождь нашего племени хочет возобновить былую дружбу. Он предлагает забыть все обиды и признает, что ваш Бог мудрый и справедливый. Сын нашего вождя приглашает старшего сына вашего вождя подружиться и вместе выпить чашу мира на той части равнины, что посередине между вашей горной страной и нашей приозерной страной. Мы уже разбили шатер под зелеными ветвями". Зоркие сибралы разглядели вдали зеленый массив среди равнины. "Если примете знак мира, завтра в полдень сын нашего вождя будет ждать в шатре старшего сына вашего вождя. Пусть возьмет с собой сколько хочет охотников и сколько хочет оружия. Кем будет без оружия". И с этими словами высокий кибрал вручил зеленые ветки Клеврету и удалился. Так же поступили и остальные кибралы.

Клеврет вернулся и рассказал о неожиданном предложении вождя кибралов. Собрали совет племени. Род, старший сын вождя, считал, что надо принять приглашение, а младший сын и Клевс, сын Клеврета, были против. Вождь напомнил им, что Бог запретил поджигать поля кибралов. Разве не посоветует он принять зеленый знак мира?

Решили послать группу ловкачей - разведать, что творится в шатре. Вернувшись, они сообщили, что в шатре готовятся к пиру: расстелили на полу огромное зеленое покрывало с золочеными краями, расставляют чаши и вилки из рыбьей кости, широкие глиняные сосуды с красными и желтыми круглыми фруктами. Получалось, что кибралы действительно хотят мира.

(Дальше шел ряд полустертых иероглифов, которые прочесть не удалось).

...И в шатре тоже было тихо. Все спали после обильных возлияний - кто под стенкой шатра, кто на краю зеленого покрывала. Но под утро многие зашевелились, встали и тихо вышли из шатра. Это были кибралы, которые не спеша направились в сторону озера, зная, что гости никогда не проснутся. Кибралы издревле знали секрет шеменов - умели варить напиток из редкой шептун-травы, после которой не действует никакое ядовитое зелье. Напиток из шептун-травы кибралы выпили дома, а потом вместе с сибралами пили из громадных чаш ядовитое питье...

Ловкачи, которые прятались в траве, почуяли неладное. Подражая свисту птички-сопелки, они по условному знаку собрались вместе и вошли в шатер. Своих сородичей они нашли недвижными и бездыханными. Сын вождя, Род, лежал в дальнем конце шатра, с отрубленной головой и отрубленными руками. А драгоценная керола - символ власти наследника вождя - исчезла. В отрубленные руки Рода были вложены зеленые ветки мира...

В эту ночь Клевс и Шеки, младший сын вождя, долго давились слезами, а потом стали шептаться. Шептались они и на другой день, и на третий. Слезы постепенно высыхали, образуя где-то внутри твердый комок, который давил на сознание, рождая неясные, смутные мысли. Постепенно они прояснялись, и замысел обрел четкую и ясную форму.

Шеки рвался отомстить за брата, но Клевс сказал ему: "Ты хочешь, чтобы твоя мать лишилась сразу обоих сыновей? У моего отца есть еще два младших сына, а у твоего?" Шеки скрепя сердце должен был согласиться с ним, тем более что Клевс был самым близким другом Рода.

Клевс не мог исчезнуть, не простившись с отцом. А Клеврет, выслушав его, в ужасе доложил вождю, что затеяли их сыновья. Вождь призвал их и сказал: "Моя вина во всем. Почему я не спросил у Бога, стоит ли верить зеленому знаку мира подлого племени? И помните - вы поступите так, как скажет Бог".

Вождь велел принести огромную охапку ароматных трав и бросил несколько травинок в священный жертвенник. Ни единой искорки, ни единого всплеска пламени не показалось из горла жертвенника. Нахмурившись, вождь бросил туда целую горсть трав. Тишина и зловещее молчание... Наконец вождь бросил в жертвенник всю охапку. Шли долгие минуты, шло долгое молчание. Все поняли - Бог молчал. Бог впервые промолчал, впервые не запретил мстить, впервые изменил сам себе и своему завету. Ну, если самого Бога так проняло...

Вождь ушел, опустив голову.

Клеврет ходил как в тумане - смотрел и не видел, слушал и не слышал. Но что он мог поделать? Сам Бог благословил его сына отомстить за любимого друга. Много дней и ночей проговорили они, много дней и ночей протосковали перед разлукой. Клевс вспоминал, сколько раз Род спасал его от диких медведей, как однажды разорвал копьем пасть медведю, как тащил его, взвалив на спину, через весь далекий лес.

Однажды ночью он исчез, взяв с собой котомку с вяленым мясом и искусно вшитыми в подкладку котомки дорогими самоцветами, которые дал ему вождь.

2

Прошло несколько лет. Ничего почти не изменилось в далекой стране, только в предгорье, там, где начиналась равнина, племя сибралов возвело высокую насыпь: справа - до самых отвесных скал, а слева - сколько глаз охватывал. Шеки, будущий вождь племени, трудился наравне со всеми, сооружая насыпь, а Клеврет часами стоял на ней и глядел на равнину, с которой когда-нибудь должен был вернуться его сын.

Старый вождь кибралов был уже совсем дряхлым, и племенем фактически правил Кем. Сыну Кема исполнилось уже 6 лет, и Кем нередко хвастался при нем, как он ловко обманул сибралов и отрубил голову сыну вождя. Ребенок с детства знал, что высшая доблесть - это убивать врагов, обманув и усыпив их. Кем часто говорил своим приближенным: "Вот вырастет мой сын, призовет из далеких стран мастеров и наемных воинов, они разрушат ограды племени сибралов, уничтожат всех сибралов, и мы завладеем их лесом". Так и подрастал мальчик, превращаясь в звереныша.

Из тех краев, что простирались далеко вдоль озера, иногда стали приезжать на странных животных с двумя горбами бродячие купцы и подельщики. Но редко кто задерживался у кибралов - народ был грубый, хитрый и негостеприимный, ценил только силу и подлость.

И вот однажды на большом двугорбом звере прибыли два купца и с ними странный немой человек. Когда он раскрывал рот, все видели, что язык его раздвоен и потому он не может говорить. Но странное дело -двумя-тремя движениями и взмахами рук он давал понять, что хочет сказать. Купцы привезли много красивого диковинного одеяния для женщин, душистый табак для стариков, а взамен просили только "желтые прозрачные камни" с берега озера. Этих желтых камней вдоль озера было навалом, и купцы отдавали каждую одежку за две горсти прозрачных камней. А немой человек привез множество узких длинных сосудов из камыша, в которых блестели необыкновенно красивые цветы. На равнине кибралов росли какие-то цветы, но очень уж невзрачные. Женщины словно ума лишились, выхватывая друг у друга из рук камышовые сосуды. Немой тоже отдавал их взамен прозрачных желтых камешков. Купцы даже удивились, что товар, с их точки зрения никуда не годный, таким спросом пользуется. Немой дал каждому из них по две горсти камней, расплатившись за еду и поездку. А женщинам он жестами объяснил, что в сосуды надо каждый день наливать холодной воды и держать днем в тени, а утром на солнце. А тем, кому цветов не досталось, он дал чудо-зерна и объяснил, что их надо посеять в землю и поливать и через три недели из земли вырастут цветы. 21 раз он указывал на солнце и проводил по земле черту. Но за чудо-зерна он просил десять горстей желтых камней или приюта. Женщины поняли, что чудо-зерна - вещь очень дорогая, и решили его приютить. Бездомный немой, а сколько чего умеет...

Так Клевс остался у кибралов, но дал купцам еще по 2 горсти камней - чтобы на обратном пути они забрали его с собой.

Кто-то из мужчин поинтересовался, знает ли немой толк в плодовых деревьях. Клевс указал на кривой ствол яблони, подошел к ней и показал руками, как надо сделать подпорку.

Было ясно, что кибралам повезло - невесть откуда появился хороший толковый прислужник.

Он засадил цветами заброшенные участки, научил женщин мастерить камышовые сосуды для цветов, насыпав в них земли, он ухаживал за деревьями, срывал с самых высоких вершин яблоки и раздавал детям.Но за чудо-зерна брал большую плату - прозрачные желтые камешки, иначе его бескорыстие могло показаться странным. Его прозвали "садовником цветов".

Шли годы. Постепенно забылось, откуда он появился. Казалось, что он всегда жил у кибралов. Немой, незаметный, трудолюбивый, всем нужный. Иногда он уезжал с купцами в другую страну и возвращался через пару месяцев с огромным запасом чудо-зерен, а однажды привез похожие на мелкий песок порошки, которые придавали изумительный вкус еде. Теперь его часто приглашали к вождю - добавить порошков в ту или иную пищу, иногда угощали чем-нибудь. Он благодарил кивком, садился в уголке громадного шатра, запоминая каждую мелочь, место каждого стражника, тростниковые циновки и завесы внутри шатра, за которыми спали его обитатели. Когда сыну Кема исполнилось 10 лет, Кем устроил роскошный пир, и немому доверили руководить приготовлениями. Немой старался вовсю, и Кем был очень доволен - таких вкусных кушаний он еще не ел. При немом теперь очень часто говорили о разных делах и планах, а он ждал и готовился. На участке, по которому проходила тропа к озеру, он тайком посеял густо растущую траву и обильно поливал ее. Когда трава разрослась, все стали роптать, что она мешает рыбарям и сборщикам желтых камней, которые раньше валялись на берегу, а теперь сильно поднялись в цене.

Жалобщиков, среди которых был и прислужник вождя, послали к немому садовнику. Тот нарисовал на песчаном берегу двугорбое животное и показал куда-то за горизонт. Его поняли - нужно поехать в дальние страны. А пока что он взял небольшой нож и стал резать ненужные стебли.

Спустя несколько месяцев прибыли старые знакомые немого. Он повел их к озеру, показал разросшуюся траву, развел руками и стал медленно резать ножом. Купцы сразу догадались, какой ему инструмент нужен, и обещали привезти. И вскоре действительно привезли "инструмент для большой травы" и получили 4 горсти желтых камней, чем были очень довольны.

В жаркие дневные часы, когда спали даже комары у озера, Клевс осторожно отвинчивал толстую короткую железную палочку, которая соединяла два похожих на длинные сабли клинка, и точил, точил, точил их разными ножами. Более острых сабель не было в мире. Однажды, готовя у шатра вождя еду, он услышал, что в тот день, когда сыну Кема исполнится 20 лет, Кем наденет сыну на голову старинную драгоценную керолу сибралов.

Этот день настал. Клевс ждал часа, когда, опьяненные дурным зельем, презираемым в его стране, все уснут. Самыми опасными были стражники у входа в шатер. Но он знал тайное место за толстой циновкой на полу, где стражники прятали выдолбленные из длинной тыквы сосуды с дурным зельем, и добавил в них сонного дурмана. Празднество стало особенно лихим, шумным и буйным, когда Кем надел на голову нагло улыбавшегося волчонка украденную драгоценную керолу, блеск самоцветов которой буквально всех ослепил. Кибралы ни в чем не знали меры - ни в славословии вождю, ни в проклятиях и угрозах сибралам, ни в еде, ни в питье. Особенно в питье. И когда все, вконец одурманенные, повалились на циновки, шатавшиеся стражники допили все чаши и все сосуды с дурным зельем, даже спрятанные в потайном месте.

Клевс оглядел сонное мертвое царство, достал припрятанный под циновкой у стенки шатра инструмент для резки травы, вмиг отвинтил толстую короткую железную палочку, подошел к сыну Кема и замер на мгновение - он не мог решиться убить спящего и безоружного юношу. Но ведь он 20 лет ждал этого часа, чтобы отомстить Кему - именно Кему - за Рода, который ничего плохого Кему не сделал. И он взмахнул своей саблей - половинкой инструмента для большой травы.

Сабля сразу отрубила волчонку голову и коснулась циновки. Клевс вытер саблю о циновку, завинтил толстую железяку, снял с отсеченной головы волчонка керолу, спрятал в котомку, оглядел в последний раз шатер и вышел, на всякий случай пошатываясь как пьяный.

Он никого не встретил. Племя кибралов пребывало в мертвецки пьяном сне. Он швырнул ненужный уже инструмент для резки травы возле своего жилища и скорыми шагами удалился.

Путь его лежал в сторону отвесных скал. Внутренняя дрожь подгоняла его, он почти бежал. К утру он добрался до насыпи, о которой много слышал у кибралов. Здесь он повернул направо и под вечер добрался до того места, где насыпь кончалась и шел скальный грунт. Когда-то еще детьми они с Родом сделали в скалах уступы, о которых никто теперь, кроме него, не знал. Он быстро нашел их - неширокие щербинки-зазоры в скалах, удобные для детских ног, но маловатые для взрослых. Подъем дался трудно. Одолев его, он лег лицом в родную лесную землю и долго лежал. Уже можно было не спешить, но он все-таки спешил. Сорвав с языка искусно наклеенный раздвоенный кончик, отшвырнул его и двинулся в глубь леса.

3

В деревянный сруб под навесом, где жил вождь сибралов, вошел доверенный слуга и сообщил, что какой-то странный чужой человек, неизвестно как попавший в лес, настоятельно требует встречи с вождем.

Шеки коротко кивнул и стремительно встал. Попасть в лес мог только Клевс. Но человек, которого привел слуга, был не Клевс. Это был старый изможденный оборванный бродяга, который достал из знакомой потрепанной котомки керолу с самоцветами, протянул вождю и прошептал: "Шеки, я убил его". И тут силы оставили его. Шеки еле успел подхватить потерявшего сознание старика и передать изумленному слуге: "Уложи его на лучшую ветвянку и позови шамана с сыном". Клеврет уже спешил к нему с немым вопросом и немой надеждой на лице. Шеки обнял Клеврета и заплакал: "Это он, он!"

Шаман и его сын, который стал искусным врачевателем, привели Клевса в чувство, напоили зельем из сушеных орехов, от которого он сразу уснул, и сказали, что ему нужно очень долго спать. Сын шамана остался возле него, а шаман отправился за травами, возвращающими силу.

Отца Шеки давно не было на свете, но мать, которая не спала уже 20 лет и жила, как будто и не жила, в полудреме-полузабытьи, вдруг встрепенулась, когда Шеки и Клеврет вошли к ней. Шеки протянул ей керолу и прошептал: "Род отомщен... Клевс, брат мой, убил сына его убийцы..."

И старая женщина, которая не могла плакать уже 20 лет, наконец заплакала, возвращаясь к жизни. Она долго плакала, потом направилась в ту часть деревянного сруба, где спал Клевс, села возле него, глядела, как он спит, и тихо плакала.

Через три дня отвар шамана поставил Клевса на ноги. Клевс надел присланную Шеки богатую одежду и поспешил на совет племени, собравшийся, чтобы приветствовать его. "Я отомстил не только за своего друга, но и за всех ваших сыновей, которые были убиты вместе с ним". О своих приключениях он рассказал очень коротко, присовокупив: "Я сто раз мог убить Кема. Но я ждал, когда его сыну исполнится 20 лет, чтобы убить его сына, потому что моему убитому другу тоже было 20 лет".

* * *

По всей округе раздавался дикий протяжный вой. Так могло выть только раненное насмерть животное, но сильное и большое животное.

В селении кибралов царило смятение. Первыми после буйного пира пришли в себя прислужники. Выйдя из шатра, они увидели, что солнце уже клонится к закату. Надо было спешно прибрать в шатре, где вповалку спало еще много народу. Странный запах доносился из дальнего угла. Там они увидели окровавленное тело сына вождя и промокшую от крови циновку, на которой он лежал. Прислужники молниеносно покинули шатер, поняв, что и их, и их близких ожидает лютая смерть. Не мешкая, они отправились в дорогу. Потом из шатра выбежали еще несколько человек и, вручив гостившим в селении купцам целый мешок прозрачных камней, упросили поскорее увезти их на горбатых животных.

Вскоре все кибрали узнали, что сын вождя убит, а драгоценная керола исчезла. Рядом с вождем, спавшим мертвым сном, никого не осталось. Когда Кем проснулся, долгое время не мог понять, почему бездельники слуги не навели в шатре порядок и не убрали остатки пиршества. Он прошел в тот дальний угол, где спал его сын, увидел окровавленное тело и окаменел. Рухнув на колени, он попытался приподнять голову своего сына, но она отделилась от тела и осталась у него в руках... Вот тогда и раздался тот дикий вой раненого животного, который разнесся вдаль, заставляя бежавших кибралов ускорить шаг.

Кем выл, как дикий зверь, три дня и три ночи. За это время кибралы успели уйти очень далеко. Потом Кем набросился на своих немногих приближенных, требуя узнать, кто это сделал. Но что они могли ответить? Отсечь голову мог только очень сильный человек и очень острой длинной саблей. Кем велел перевернуть вверх дном все селение и принести ему все острые ножи и копья. Но все ножи и копья жители приозерного стана забрали с собой, и приближенные ничего не нашли. На валявшийся у порога жилища садовника инструмент для большой травы никто даже не обратил внимания.

После долгих рассуждений пришли к выводу, что это могли сделать баруины, жившие в пустыне за озером. Только у них были длинные острые сабли. И они убили его сына, чтобы украсть драгоценную керолу с самоцветами, из-за которой 20 лет назад Кем убил сына вождя сибралов.

И тогда Кем снова завыл, и выл, пока у него не разорвалось сердце.

...Каждую ночь, когда луна освещает красивое лесное нагорье сибралов, она видит возле священного жертвенника вылепленное из вязкой глины и покрытое зеленой краской из сосновых игл изваяние - фигуру садовника с инструментом для резки большой травы. Зеленая краска, в которую сын шамана добавил когда-то целую чашу какого-то волшебного отвара, не дает статуе рассыпаться. Много тысяч лет прошло с тех пор, давно нет ни народа сибралов, ни народа кибралов, но возле жертвенника где-то на высоком нагорье еще стоит памятник садовнику".