ОТ СЕБЯ - К МИРУ

Отправляясь в Дом художников Армении на выставку произведений одного из самых значительных скульпторов второй половины XX века, Саркиса БАГДАСАРЯНА, посвященную 100-летнему юбилею мастера, испытываешь чувство напряжения. Какая она, эта выставка, спустя 30 лет после ухода мастера, яркий талант которого проявлялся во всем, с чем бы он ни соприкоснулся. Ведь когда пишешь о скульпторе, которого знала чуть ли не всю жизнь и чьи работы так хорошо известны, сталкиваешься с неожиданными трудностями: именно это обстоятельство усложняет возможность отвлеченной, отстраненной оценки. В то же время обнаруживаешь, что сбереженные памятью впечатления сложились в определенную систему.

 РАССМАТРИВАЯ МНОЖЕСТВО РАБОТ, ОПРЕДЕЛИВШИХ ЧУТЬ ЛИ НЕ ВЕСЬ ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ ХУДОЖНИКА, пытаясь обозначить то главное, что составляет его существо, приходишь к выводу, что прежде всего это - целостность. Целостность отношения к миру, людям, искусству. И потому, к какой бы теме, к какому бы жанру он ни прикасался, он оставался верен себе.

Саркис Багдасарян был действительно одарен. Во всем ощущается прикосновение его творческой энергии. Кипучая, подвижная натура художника раскрывалась так широко и многогранно, что даже близко знавшие его люди не всегда могли увидеть, как много и настойчиво он работает, как последовательно и целенаправленно ищет свой путь в искусстве, свой стиль. Выставка с полной очевидностью показала это, вызвав к тому же чувство удивления и радости. Удивления тем, как много он создал, и не только как ваятель. И, наконец, чувство радости рождала экспозиция, - радости, которая всегда приходит при встрече с настоящим искусством, подлинно искренним, добрым.

1942 год. Дату эту можно назвать началом творческой биографии Саркиса Багдасаряна. За эти годы он, меняясь, оставался все тем же неповторимо цельным художником, создателем множества самых разнообразных скульптурных образов. Это и лирический портрет, и декоративная статуя, и взволнованный образ антивоенного содержания, и фигура женщины, олицетворяющей музыку. На каждом из них - печать его творческой индивидуальности. Они разного художественного достоинства, но среди них нет ни одного, сделанного с холодным сердцем. Потому что скульптура для него - это та судьба, от которой не милостей ждут. Ее выстраивают по собственным творческим пристрастиям, прислушиваясь прежде всего к своему взволнованному чувству.

Очевидно, поэтому в каждой его работе, как, впрочем, и у всякого большого мастера, есть нечто от него самого. И все его творчество, каким оно разворачивается перед нами сегодня, - автопортрет потрясающей силы и сходства. В образе Паруйра Севака, погруженного в тяжкие думы, в грандиозной фигуре Героя Советского Союза Унана Аветисяна, словно вознесенного над Зангезуром величественным силуэтом, в трепетной духовности статуи Комитаса, в образах мужественных карабахцев, даже в облике Давид-бека живет облик их творца. И мне кажется, что все его творчество ничему не подчиняется, что оно - он сам, и ту простоту, которую другие художники находят, изобретая систему, он находил в самом себе, в своем восприятии любого жизненного явления, и делал, как видел и чувствовал.

 В РАБОТАХ С.БАГДАСАРЯНА - ЦЕЛЫЙ ВЕК И ЛЮДИ, ДЕЙСТВУЮЩИЕ В НЕМ. Глядя на багдасаряновскую "Бесстрашную", на его многочисленную портретную галерею, композиции "Восток пробуждается", "Ураган", памятники русско-армянской дружбы, героям Майского восстания, композиционный барельеф "Буревестники", понимаешь, что они живут страстной, исступленной жизнью эпохи, которая заставила их возникнуть. Должно быть, только одному ему было ведомо, как он постигал жизнь, чтобы взять у нее сгустки образов. Здесь же обнаруживаешь глубокое родство с природой, землей, породившей его.

Саркис Багдасарян был родом из Арцаха. Все, кому удалось побывать там, знают, как прекрасна арцахская земля в своих контрастах, как неповторим ее облик. Увидев ее, он не мог забыть, как не забывают руки матери или мир своего детства. Этот удивительный горный мир, полный поразительных красок и величия, всегда сиял перед ним, как вечно раскрытая книга. Куда бы ни вела его дорога жизни - в ереванскую школу, где он учился, на фронты Великой Отечественной войны, в Ереванский художественный институт, в многочисленные зарубежные поездки, всюду он носил в душе облик родной земли, был верен ее глубочайшим переживаниям, ее потрясениям, любви, боли и радости.

Арцахская земля всегда знала замечательных мастеров камня. Об их таланте и трудолюбии говорят работы, которые стоят сотни лет. Они пережили многие поколения, став свидетельством того, как прекрасен труд, талант, воображение мастеров. Многовековому опыту старых мастеров предан и Багдасарян (предки его тоже были камнетесами). Не потому ли так часто прислушивался он к древним голосам, которые шумели в его крови? Не этим ли объясняется его глубокое чувство истории?

А это ведь особый талант. Не каждый, даже крупный художник, чувствует историю так осязаемо, как это присуще Багдасаряну. Это чувство врожденное. История его родины выковала арцахский характер, который был так понятен и близок скульптору. В течение веков не было числа врагам этой высокой земли. Карабахцы, отдавая жизни, не хотели отдать врагам родную землю. Для них жизнь и свобода были одним понятием. Они всегда мужественно отстаивали свое Отечество, мысль, надежду.

Гордый, суровый, возвышенный характер карабахца и отразил Багдасарян в самых своих значительных работах. Это прежде всего монументальный памятник, возвышающийся на холме в Степанакерте. Название его символично: "Мы - наши горы". Мощь этой скульптуры (девять метров высоты), похожей на скалы, кажется невероятной. Художник воспел горы и их детей - мужчину и женщину, что сродни камням. Они - частица этой природы, которая их окружает, суровых, наступающих друг на друга гор и серых облаков, скрывающих дальние пространства. Они чем-то напоминают свои неприступные ни для времени, ни для войн горы. Эти образы - символ бессмертия, призванный защищать трепетный огонь жизни. Глубокий и светлый смысл этой композиции заключен в надежде на возрождение народа, вопреки всем попыткам его уничтожить.

 КАРАБАХСКАЯ ТЕМА ПОЗВОЛИЛА БАГДАСАРЯНУ ОТРАЗИТЬ СВОЕ МИРООЩУЩЕНИЕ, свои идеалы, то, что беспокоило его. "Карабахская семья", "Мать Карабах", "Бесстрашная" и ряд других работ продолжают его карабахскую сюиту, о которой искусствовед В.Тихонова писала: "Карабахская сюита - не только и не просто особая тема. Это прежде всего новая структура художественного образа, новая скульптурная концепция художника, осуществляемая с размахом и уверенностью зрелого мастера". Главным в этих работах остается их содержательность. Скульптор был убежден, что самые изощренные средства пластического языка никогда не заменят силу живой жизни, значительность идей, вложенных в произведение. Никакое холодное мастерство не выручит без глубины и подлинности, без постижения силы и красоты характера.

Одна из значительных скульптур Багдасаряна стоит в центре Капана. Это конная статуя - памятник Давид-беку. Как бешено несется конь со своим мужественным, гордым всадником, не признающим никаких преград и барьеров, весь отданный порыву и движению вперед, символ непобедимости жизни, отваги и свободы.

Главная особенность творчества С.Багдасаряна, если говорить о поисках в области формы, - это самобытность. Именно самобытностью поисков, не укладывающихся в рамки определенного течения, объясняется некоторый стилевой разнобой, разная трактовка формы, разная степень ее условности. Но одно остается в творчестве скульптора неизменным: полнокровная, пластически выразительная, реалистическая форма его скульптур.

- Новизна в творчестве так же необходима, как и появление листьев каждой весной, - говорил скульптор. - Но новаторство нерасторжимо связано с подлинностью, естественностью. Большая радость и большая боль - главные силы искусства.

Саркис Багдасарян, как и многие подлинные художники XX века, был отягощен памятью. Он также пытался осмыслить и воплотить в искусстве, в образах искусства тему войны. С большим напряжением души он работал над образом Унана Аветисяна, памятником павшим воинам-карабахцам, чардахлинцам. В этих работах та же суровость, драматическая оригинальность, беспощадная ясность, что и в других образах, выражающих гражданскую позицию скульптора.

 С.Багдасаряна глубоко волновала мысль о раскрепощенности творческой, гражданственной энергии человека в обществе. Этот контекст почти всегда одухотворен мыслью о природе, горах, поразивших скульптора еще в детстве и оставшихся в его сознании. Темпераментная экспрессия свидетельствует об увлеченности, его приверженности к динамической концепции. Идеи века влияют как на стиль, изобразительную манеру скульптора, так и на темы, которые он избирал. Духовный взлет, раскрепощенность мысли, чувства он изобразил в одной из своих последних работ - в образе Андрея Сахарова. Он словно рождается из огня, пламени. Скульптор лепит непокорство, силу ума, проникая в сокровенные глубины человеческого духа. Он подчеркивает гордое достоинство, целеустремленность. Его привлекают в этом образе и чистота порыва, отрешенность от мелких интересов.

Контрастом этой работе Багдасаряна - скульптура "Столетний". Перед нами образ труженика, человека с отрешенным взглядом, безвольно опущенными руками. Его лицо не просто затронуто жизнью - оно со всех сторон сожжено ею, как будто некая безжалостная рука окунула его в судьбу, словно в водоворот, - так много тяжелой безымянной жизни излучает это творение. Его тело испытано тяжким трудом, всеми жаждами…

Полны глубочайшего смысла, публицистичности многие работы последних лет. Памятник югославским летчикам, композиция армяно-венгерской дружбы, памятник жертвам сталинизма и ряд других, которые можно перечислить, показывают, каким по-прежнему необъятным остался круг творческих интересов художника.

Работы народного художника Армении перешагнули пределы не только республики, но и получили постоянную прописку за рубежом. Он был участником многих зарубежных выставок, лауреатом многих конкурсов. Много сил, энергии профессор Багдасарян отдавал и воспитанию молодых скульпторов, которые сегодня завоевывают новые пространства и продолжают мучительно трудное движение в поисках наиболее адекватных эпохе форм.