ВЕЧНО ЖИВОЕ ИСКУССТВО РАФАЕЛА ИСРАЕЛЯНА

Известное изречение немецкого теоретика искусств Фридриха Вильгельма Шеллинга "Архитектура - это застывшая музыка" звучит, конечно, красиво, но, по-моему, не очень убедительно. В слове "застывшая" есть что-то холодное, неживое. У шедевров подлинных художников-творцов – иная судьба. Судьба вечно живого искусства. Они вневременны, и принадлежат сокровищнице человеческого духа. Над ними царит таинственная сила сотворенной человеком нетленной духовной красоты. Этой нетленной красотой отмечены и шедевры выдающегося армянского архитектора Рафаела (Рафо) Исраеляна, которому в сентябре этого года исполнилось бы 115 лет со дня рождения и полвека со дня ухода из жизни. Он был и сохранится в нашей памяти как один из самых сильных и светлых талантов советской армянской архитектуры.

 НЕВОЗМОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ СОВЕТСКУЮ АРХИТЕКТУРУ БЕЗ ИМЕНИ ЭТОГО МАСТЕРА, потому что он оставил в ней глубокий след, проложил свою, только ему принадлежащую исраеляновскую тропу. Этой тропой идут в архитектуре многочисленные ученики выдающегося зодчего, ныне известные архитекторы. А кроме того, – так бывает только с крупнейшими художниками, - Рафаэл Исраелян остался в истории армянской архитектуры как прекрасная легенда, живущая в сознании не только тех, кто его видел и знал, но и новых поколений архитекторов. Столь горячий интерес к его личности был бы невозможен, не будь в его созданиях, даже самых ранних, той редкой одухотворенности, того мощного творческого импульса, который можно назвать стремлением добиваться во всем совершенства. До конца своих дней, во всех своих работах, он оставался верен этому высокому стремлению.

 Вклад Рафо Исраеляна в строительстве нашей страны поистине неизмерим. Он проектировал и реализовал самые разные сооружения - жилые дома, клубы, промышленные и сельские здания, мемориальные комплексы, памятники, родники-памятники, большое число архитектурных произведений малых форм - во всех видах архитектуры им созданы непреходящие ценности. Достойна восхищения и удивления такая многогранность таланта зодчего, всегда с максимальной силой мастерства осуществлявшего любую творческую задачу, которую он ставил перед собой.

Интересно вспомнить гигантский масштаб задач, выполненных им, стихийную мощь его дарования, проявлявшуюся во всем, что он делал.

Одна из ранних работ Р. Исраеляна - винные подвалы треста "Арарат". Винохранилище, отмеченное печатью подлинного высокого мастерства, создано из благородного серого базальта. В те далекие годы (1937) всех ошеломила внутренняя сила и абсолютная непохожесть этой работы на все известные доселе эталоны. Общественность Еревана только открывала этого мастера для себя. Но было ясно: в архитектурную жизнь Армении входит огромный зодчий, достойный продолжатель корифея отечественной классической архитектуры Александра Таманяна. Именно ему предначертано было стать одним из редкостных и пленительных мастеров, кому вслед за Таманяном, суждено было определить лицо Армении XX столетия.

Со всей полнотой и наглядностью обнаруживались классические истоки его творчества – не как подражание и заимствование, но как следование высоким гуманистическим и эстетическим идеалам прошлого наследия на новом современном этапе.

 Вкус Исраеляна был безошибочен, как абсолютный слух музыканта. В послевоенный период Рафаелем Исраеляном спроектировано и осуществлено около 100 зданий и сооружений самого различного назначения, масштаба и характера. К наиболее значительным относятся монумент Победы (1950г со статуей И. Сталина скульптора С. Меркурова) в Ереване, спустя годы вместо памятника вождю появилась статуя "Мать Армения" (скульптор Ара Арутюнян), здание Ереванского коньячно-винно-водочного комбината "Арарат" (1938г.), акведук через реку Раздан (1949г.) профилакторий завода им. С. Кирова в Арзакане (1957г.), монумент "Ваагн" (1956г. Скульптор А. Арутюнян) Мемориальный комплекс "Сардарапатское сражение", здание Музея в Октемберянском районе, Арка Чаренца.

В решениях и делах Р. Исраеляна всегда проявлялись точные и никем не навязанные жизненные критерии. Только так и никогда иначе. Именно это неизменное следование внутреннему голосу долга определяло логику его поступков.

Мне посчастливилось в течение двух дней в середине 90-х годов присутствовать на мероприятиях, связанных с юбилеем мастера. К сожалению, многих участников тех юбилейных торжеств сейчас уже нет с нами. Что же касается самого юбилея, то он совершенно не был похож на все другие аналогичные мероприятия. Не было официоза, помпезности. Все было просто и удивительно искренне. Взамен обычных утомительных докладов, общих академических суждений собравшиеся в этот день в зале Союза архитекторов говорили о выдающемся зодчем, народном архитекторе СССР Рафаэле Исраеляне так, словно он их никогда не покидал, а сидел в зале и с милой доброй улыбкой слушал своих коллег.

 Друзей и знакомых привлекали щедрость и непосредственность мастера, его стремление к совершенству. Именно эти черты творческого и человеческого облика были подчеркнуты в выступлениях незабвенных деятелей нашей культуры - народного архитектора СССР Джима Торосяна, тогдашнего председателя Союза архитекторов Альберта Зурабяна, профессора Вараздата Арутюняна, членов-корреспондентов Академии наук Армении Левона Ахвердяна и Григора Ханджяна, академика Григора Гурзадяна, архитектора Левона Бабаяна, директора проектного института, где долгие годы работал выдающийся архитектор, Мелкона Пештмалджяна, народного артиста СССР Эдварда Мирзояна и сына архитектора Исраеляна, доктора геологических наук Ваагна Исраеляна. Рыцарь совершенства, неутомимый борец за качество. Ни одной небрежной работы. Таким оставался Рафаел Сергеевич в памяти каждого, кому приходилось общаться с этим большим и взыскательным мастером. Люди искали встречи, ибо общение с ним доставляло наслаждение. Многие примыкали к нему и становились его спутниками, постоянной орбитой вокруг него. Так действовал его талант, и в лучшие свои минуты он был полон истинного величия.

Удивительную одаренность его дарования отмечали все, и это создавало ощущение монументальности этой личности. Вообще его деятельность была так разнообразна, что с трудом умещалась в одну человеческую жизнь. Едва ли можно переоценить его наследие для всей нашей архитектуры. Р. Исраелян был и мастером малых архитектурных форм. В период Отечественной войны им построен ряд родников-памятников воинам. Во многих районах Армении стоят обелиски и памятники, посвященные различным датам в истории армянского народа, ряд интересных работ в области прикладного искусства – керамика, эскизы карпетов и.т.д. Рафаел Сергеевич один из тех мастеров, которые перекинули мост от великих зодчих средневековой Армении к нашей современности.

 Выдающийся мастер Р. Исраелян был интеллигентом наивысшего разбора не потому только, что он всей натурой своею представлял образец воспитанного человека, что не так уже часто встречается, но потому, что для него нравственные ценности оставались вне сомнения и никогда не затмевались суетностью мелкого расчета в трате самого себя.

…Выступления друзей и коллег не иссякали и при открытии мемориальной мастерской в его доме, где была развернута экспозиция его работ. На чертежном столе мастера лежали эскизы последних проектов. Присутствующий на открытии мемориальной мастерской српазан Гарегин осветил своим словом этот храм архитектуры. К величайшему сожалению, я узнала недавно, что вместо дома и мемориальной мастерской мастера ныне стоит…гостиница. По-моему, комментарии здесь излишни.

Помню еще день Исраеляна в Сардарапате, где мастер осуществил один из своих последних и, может быть, самых лучших проектов – здание Этнографического музея. Здесь, на этой стене, его коллеги оставили мемориальную надпись. Я стояла на ветру, смотрела на торжественные буквы, вырезанные в камне, словно на странице древней книги: "Народный художник Рафаел Исраелян воздвиг сие сооружение в утверждение творческого гения армянского народа".

В главном зале Музея был накрыт большой праздничный стол в честь друзей и коллег Исраеляна - так щедро руководство Октемберянского района выражало свою благодарность мастеру, украсившему нашу землю своими шедеврами. Настроение тех исраеляновских дней было неповторимым. Казалось, он незримо присутствует среди нас. Когда мы разошлись, осталось ощущение сокровенного общения, связанного с памятью очень дорогого всем человека.