ВСТРЕЧИ С ВАРПЕТОМ

История пишется не только по официальным сообщениям о политических событиях, хронике военных действий, документальным свидетельствам развития разных сфер деятельности, но и в воспоминаниях одних людей о других. Эти рассказы (к сожалению, большей частью незаписанные) помогают лучше узнать ту или иную личность, понять ее роль и место в истории. В канун предстоящего 11 ноября в Театре Сундукяна вечера исаакяновской поэзии мне хочется напомнить о встречах с Варпетом в 50-е годы.

В гостях у студентов

Пединститут (нынешний университет им. Брюсова) носил прежде имя Жданова. В начале 50-х Исаакян дважды приходил сюда на встречу со студентами. Осенью 1954-го поэта сопровождали наши известные преподаватели Оганес Ганаланян, Т.С.Ахумян, сын Исаакяна - Виген и супруга София. Мы встретили своего кумира шквалом аплодисментов. Поэт рассказывал главным образом о своем пребывании за границей, о встречах с деятелями культуры, о мхитаристах с острова Св.Лазаря, Гевонде Алишане, Варужане, Сиаманто и многих других.

"В ЖЕНЕВЕ В 1914 ГОДУ Я ВИДЕЛ СИАМАНТО, только что приехавшего из Калькутты. Он, всецело погруженный в боль армянского народа, сообщил, что едет в Полис. Я советовал повременить. Но Сиаманто был непоколебим - вся родня там. Поехал и угодил в пасть дикарей".

Поэт вспомнил слова Алишана о Католикосе Хримян Айрике: "Он старше меня на 100 дней, но весьма бодр. Сам садится на коня, сам же ездит. Оно и понятно. Ведь Айрик пьет воду из родников Алагяза, дышит воздухом армянских гор. Ему ежедневно улыбается Масис".

Исаакян говорил о встрече в 1925 году в Венеции с Чаренцем. Тот удивил Варпета богатой эрудицией и растрогал подаренным платком, на котором было написано стихотворение с посвящением Исаакяну. "Храню этот платок как святыню", - со слезами в голосе заметил Исаакян.

Первая встреча со студентами оказалась короткой, потому что тикин София вскоре заметила, что поэт устал. Во второй раз у нас появилась возможность дольше общаться с Исаакяном, и он охотно ответил на многие вопросы. Мы узнали, что поэт 31 раз пересекал границу какой-либо страны. На вопрос о Хачатуре Абовяне Исаакян подтвердил, что его друг по Эчмиадзинской семинарии, побывавший в ссылке в Сибири, говорил, что видел там старца, уверявшего, что он - Хачатур Абовян.

Друга детства гусана Шерама (Гокора, как любовно сказал поэт) Исаакян высоко ценил, вспомнив слова старых гюмрийцев: "Смерть - не так страшна. А вот что Гокора больше не услышим - вот в чем боль..."

Каверзный вопрос задал Генрих Игитян (Ларик), спросив, почему в дневниках с 1902 по 1906гг. Варпет более сотни раз упоминает имя Шушан Матакян и лишь один раз имя Софик, и как это воспринимает тикин София. Исаакян нахмурился, погладил бородку и, шепнув несколько слов сидящей рядом супруге, громко сказал в зал: "Молодой человек! Не забывайте: ее зовут София (мудрая), и этим все сказано".

ПОЭТ ПРОВЕЛ ПАРАЛЛЕЛЬ МЕЖДУ ГАРИБАЛЬДИ И АНДРАНИКОМ, считая их великими патриотами. Вообще чувствовалось, что Италия оставила глубокий след в его сердце. На вопрос, где бы ему еще хотелось побывать, Исаакян ответил: "В Египте, прикоснуться к древним пирамидам, увидеть сфинкса, Александрийский маяк. Но боюсь, что не смогу добраться. Безжалостная природа отнимает все, что дала".

К сожалению, многие его мысли по прошествии лет забылись. Но мне довелось еще несколько раз пообщаться с Исаакяном.

У дяди Тиграна

В те же годы Исаакян довольно часто заходил в ереванский букинистический магазин на проспекте Сталина (ныне Маштоца) и беседовал с Тиграном, заведующим магазином, человеком удивительной эрудиции, лет 45-50. Мы, студенты, называли его "дядь Тигран". Я обязан ему многим. Почти ежедневно заходя в магазин, я получал ответы на многие вопросы об искусстве и литературе.

А КОГДА ПРИХОДИЛ ИСААКЯН, ЭТО ВООБЩЕ БЫЛО ПРАЗДНИКОМ. Поэт обычно заходил под руку с Героем Советского Союза генерал-лейтенантом Саркисом Мартиросяном. Темы бесед с Тиграном были разными: поэт и астроном Омар Хайям, другие великие персы. Собеседники приводили на память цитаты из них, потом переходили на китайскую литературу, арабскую, европейскую. Как много они знали...

Однажды в магазин пришел Ваграм Папазян. Надо было видеть, как тепло они общались с Исаакяном: два Варпета. По радио, как по заказу, полилась песня на стихи Исаакяна "Сиреци, ярс таран" в исполнении несравненной Офелии Амбарцумян. Поэт вспомнил несколько эпизодов, связанных с его стихами, ставшими песней. С 1896 году он в ереванской тюрьме услышал, как поют под окнами камеры его "За семь гор вдалеке от тебя" и взгрустнул. Потом как-то в Вайоц Дзоре, услышав, как пахарь поет его песню "Мачкал" ("Пахарь"), Исаакян спросил, знает ли тот, что автор слов песни перед ним? Парень поначалу измерил поэта взглядом и сказал: "Иди-ка своей дорогой! Это наша, народная песня". А потом все же понял, что дал маху, и поблагодарил поэта.

Даже в родном Шираке, где, казалось, должны были лучше знать поэта, на склонах Арагаца он услышал, как паренек играет на свирели "По чужим, пустынным дорогам", и спросил, что это тот играет. Пастушок, глянув на фрак с бабочкой, молвил: "Э... Это не твоего ума дело". Потом, через десятки лет пожилой мужчина приехал в Ереван, напомнил эту встречу и извинился.

Я писал тогда доклад о Грибоедове и искал литературу у дяди Тиграна. Поэт вспомнил о церкви, где венчали Нину Чавчавадзе и Грибоедова, рассказал о громадном дубе, в дупле которого пряталась Нина, когда нагрянули отряды Шамиля. Процитировал слова Нины, начертанные на могиле Грибоедова в Тбилиси, упомянул о знаменитом доме Ахвердовых, где побывали Пушкин, Лермонтов, Ермолов, Паскевич и многие другие представители российской элиты...

Беседы под кровом дяди Тиграна сыграли огромную роль в моем развитии и пригодились потом на педагогическом поприще. В зрелом возрасте я осознал, что в 50-е годы окончил не только пединститут, но и "академию" дяди Тиграна, где посчастливилось общаться с выдающимися людьми. Прежде всего с Исаакяном. Нашему поколению все-таки повезло с современниками...