ГЕНИЙ АНАЛИТИКИ

Нефтяной Талейран. Мистер пять процентов. Самый загадочный человек своего времени. Гений аналитики... Рядом с именем Галуста Гюльбенкяна эти метафоры, определения не нуждаются в кавычках, потому что они с ним слились безраздельно и не кажутся стертыми во времени. Потому что по отношению к нему они оказываются неожиданно точными. Судя по фотографиям, он не похож на делового человека, нефтяного магната, одного из самых богатейших людей своего времени. Скорее всего, его облик говорит об интеллигентности, о принадлежности к интеллектуальному кругу людей. Обаяние как дар особой привлекательности было подлинным даром артистичности. И тем не менее, он был представителем коммерческого мира.

В 1902 ГОДУ ОН ПОЛУЧИЛ БРИТАНСКОЕ ГРАЖДАНСТВО. Жил в Париже, говорил на шести языках, считался гением аналитики и налаживания связей между Востоком и Западом. Самым его удачным предприятием было создание в 1912-1914 годах компании "Ирак Петролеум", в которую вошли Франция, Англия, США и Персия и от дивидендов которой сам Гюльбенкян имел 5% прибыли.

Произведения искусства Гюльбенкян начал собирать в 14 лет, купив на данные ему отцом деньги несколько старинных монет. Гигантская коллекция, которую ему удалось собрать впоследствии, поражала многообразием представленных в ней художников и школ. Его современникам было непонятно, как один человек, даже обладавший деньгами и связями, сумел обойти всех конкурентов - как торговцев, так и коллекционеров.

Вниманию читателей "ГА" представляем в сокращенном варианте статью Михаила Пиотровского "Галуст Гюльбенкян" из книги "Проданные сокровища Эрмитажа".

ЛЕТОМ 1928 ГОДА В ЭРМИТАЖЕ СТАЛО ИЗВЕСТНО О НАМЕРЕНИЯХ "Антиквариата" обязать музей выделить для продажи огромное число вещей. Гр. Гюльбенкян предложил купить на 10 миллионов рублей картин и представил список из 18 лучших картин Эрмитажа, стоящих по самому скромному расчету не менее 25-30 млн рублей, - писал С.Н. Тройницкий в адресованной А.И. Микояну докладной записке в октябре 1928 года - Открытая же продажа некоторых из них, как "Мадонна Альба" Рафаэля, "Юдифь" Джорджоне и "Блудного сына" Рембрандта, несомненно вызвала бы в некоторых странах национальную подписку для приобретения и покрыла бы сумму в 10 млн рублей". Перечисленные директором Эрмитажа шедевры Гюльбенкяну заполучить не удалось. Однако он приобрел не менее выдающиеся произведения, а главное, сумел стать первым, кому удалось выбирать вещи непосредственно из эрмитажного собрания.

Нефтяной магнат Галуст Гюльбенкян был человеком мира: армянин, родившийся в Турции, гражданин Великобритании. Он был гением налаживания связей. Его умение заполучить самые выгодные контракты поражало всех. Знание людей и умение входить в доверие было тем бизнесом, который сделал его одним из богатейших людей своего времени.

Основной сферой деятельности Гюльбенкяна была нефть. Еще до революции он имел дела с Россией благодаря своим родственникам - бакинским армянам Манташевым, контролировавшим нефтяные промыслы Баку. Именно тогда, в 1895 году, и началась его успешная карьера. Во второй раз его интересы пересеклись с российскими в 1928 году, когда он принимал активное участие в разработке богатейших месторождений нефти. В Париже, через своего соотечественника адвоката Моисея Аджемова, Гюльбенкян познакомился с советским торгпредом Георгием Леонидовичем Пятаковым. Только что переживший временное изгнание из рядов ВКБ(б) Пятаков был отправлен во Францию, где занимался налаживанием связей с финансовыми и коммерческими кругами Запада. Гюльбенкян вызвался помочь Советской России, у которой были довольно большие проблемы с торговлей нефтью.

Как президент Иракской нефтяной компании он уговорил своего многолетнего партнера Генри Деттердинга из "Шелл" торговать советской нефтью, цены на которую, как и вышедшее из СССР сырье, были депинговыми. В результате контролировавшиеся компании объединили свои усилия в экспорте самой дешевой неочищенной нефти, чем помогли нефтесиндикату удержаться на мировом нефтяном рынке. Удачно проведенная операция принесла одному из талантливейших бизнесменов XX века не только огромные дивиденды, но и безграничное доверие советских властей. Посреднические услуги Гюльбенкяна были оценены. Его мечта об эрмитажных шедеврах, продажей которых советы намеревались поправить тяжелое экономическое положение в первый год пятилетки, становилась вполне реальной.

РАБОТАВШИЙ В КОНТАКТЕ С СОВЕТСКИМИ ФУНКЦИОНЕРАМИ В ПАРИЖЕ Гюльбенкян зарекомендовал себя надежным партнером. Престиж страны, для которой борьба за сохранение художественных ценностей была частью идеологической программы, не должен был ни при каких условиях пострадать. Конфиденциальность продаж музейных ценностей для советских властей поначалу была не менее важна, нежели получение денег. Это вполне соответствовало характеру Гюльбенкяна, скрытность которого была патологической. Не случайно его называли "самым загадочным человеком своего времени".

Подобно большинству феерически богатых людей, стареющий Галуст Гюльбенкян находил в коллекционировании произведений искусства отдохновение от рутинного бизнеса, требующего постоянного напряжения сил и эмоций. Гюльбенкян поставил себя целью заполучить то, чем некогда владели русские цари. Через Пятакова он вышел на функционеров из Наркомата внешней торговли и "Антиквариата", с которыми, как сам он потом жаловался, ему пришлось целых два года беспрерывно вести изнурительные переговоры в Париже.

Исход дела решили настойчивость Гюльбенкяна в сочетании с необыкновенным везением, как говорили о нем, "умением держать карты". Его конфидент Пятаков получил по возвращении в Москву высокий правительственный пост, сначала заместителя, а затем председателя Госбанка СССР, в непосредственном подчинении которого оказался и "Антиквариат". Хотя Пятаков никакого личного участия в переговорах не принимал, именно на его стол ложились переводы посланий в Наркомат финансов, которые Гюльбенкян высокопарно называл "меморандумами".

В течение двух лет, с 1928 по 1930 год, Галуст Гюльбенкян провел четыре сложнейших раунда переговоров с советским правительством...

Лишь в январе 1930 года, после не прекращающихся четыре месяца дебатов Гюльбенкян и находившийся в Париже представитель "Антиквариата" Г.А. Самуэли пришли ко взаимному соглашению: за серебро и полотно Рубенса ("Юдифь", к счастью, осталась в Эрмитаже) - сто пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов. Директор Эрмитажа Б.Б. Пиотровский вспоминал позже, что эта продажа держалась в таком секрете, что в письме из "Антикваритата" в Наркомпрос, предписавшем продать портрет Рубенса, название картины даже не значилось.

Гюльбенкян мог торжествовать: каждый новый контракт в "Антиквариатом" делал его коллекцию, и без того считавшуюся одной из самых ценных в мире, вообще недосягаемой. Итог третьего раунда переговоров оказался еще более удачным: мраморная "Диана" Жана Гудона и пять живописных полотен - "Портрет Титуса" и "Афина Паллада" Рембрандта, "Урок музыки" Герарда Терборха, "Меццеттен" изысканного живописца рококо Антуана Ватто и "Хорошенькие купальщицы" мастера галантных сцен Никола Ланкре. Они обошлись Гюльбенкяну в сто сорок тысячс фунтов стерлингов - за пять картин и двадцать тысяч фунтов стерлингов - за статую.

ГАЛУСТ ГЮЛЬБЕНКЯН ОТЛИЧНО ПОНИМАЛ, ЧТО ОН ДАЛЕКО НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ из интересующихся советским антикварным рынком. Поэтому один из пунктов контракта с "Антиквариатом" оговаривал свободу покупателя от условий договора в случае неприбытия товаров в течение месяца. Гюльбенкян пытался предусмотреть любую неожиданность: его эксперты удостоверяли аутентичность вещей сначала на месте, а затем, вторично, в Берлине. Но если этот вопрос решался достаточно легко, то полностью обезопасить себя от потери вещей и денег было практически невозможно. Поскольку после передачи груза в Берлине правительство СССР и "Антиквариат" снимали с себя всякую ответственность за него с момента пересечения советской границы всевозможные риски покупатель брал на себя. Приобретая вещи из Эрмитажа, Гюльбенкян рисковал, подобно игроку на бирже: в случае наложения ареста властями третьих сторон конфискация вещей не исключалась, а требовать возмещения убытка Гюльбенкян не мог.

Непонятно, каким образом, но Гюльбенкян сумел убедить Пятакова, что платит "правильную" цену, и осенью 1930 года ему удалось совершить четвертную, на этот раз уже последнюю, самую "скромную" свою покупку. Очередной обмен письмами с Пятаковым позволил ему выторговать единственную вещь: - "Портрет старика" Рембрандта, обошедшийся ему в тридцать тысяч фунтов стерлингов. Эта сделка была еще одним подтверждением феноменальных торговых способностей Гюльбенкяна: даже когда конкуренты уже получили вещь из Эрмитажа, платя в десятки раз больше, ему удавалось уговаривать столь нуждающуюся в деньгах власть продавать ему дешевле. Но излишняя экономность "господина пять процентов" заставила его уступить свое место более щедрым покупателям. Миссия Гюльбенкяна была завершена: путь в Эрмитаж был открыт.

Подготовила Н. ХАЛАТЯН