ЧЕРНЫЙ СНЕГ

Сначала о более известном.

В ночь на 3 декабря 1920 г. был подписан Александропольский договор между Армянской Республикой и ангорским турецким правительством, превращавший армянскую государственность в формальность.

ВЗАМЕН ПРИОСТАНОВЛЕНИЯ СВОЕГО ДАЛЬНЕЙШЕГО ПРОДВИЖЕНИЯ, чреватого истреблением армянского населения, ангорское правительство выдвинуло требования, заведомо рассчитанные на неизбежность скорой утраты армянами своего национального государства. Турции отводилось право производить инспекцию в Армении, контролировать пролегающие по территории республики железные дороги, при необходимости принимать военные меры и т.д. Армения признавала аннулированными все договоры, заключенные "во вред интересам Турции". Специально был оговорен и Севрский вопрос: "Эриванское правительство соглашается признать и объявить Севрский договор аннулированным".

Армянское правительство обязывалось также принять и разместить мусульманское население, "не препятствовать организации мусульманских обществ и их праву непосредственного избрания муфтиев и утверждения главного муфтия", "отказаться от всяких прав на транзитные пошлины в отношении товаров, повозок, вагонов, идущих транзитом из Турции в Азербайджан, Персию, Грузию и обратно", "отозвать из западных стран свои делегации", "отказаться от обязательной воинской повинности", причем максимальная численность армянской армии определялась в 1500 штыков при восьми горных или полевых орудиях и двадцати пулеметах.

Наконец, о территориальных потерях: по Александропольскому договору к Турции отходили области Карс и Сурмали, а южные области Среднеараксинской равнины (Араратской долины) объявлялись под временным турецким протекторатом, причем "впоследствии там посредством плебисцита будет установлена особая администрация". Но и вне зависимости от национального состава и формы этой "новой администрации" Армения лишалась права вмешиваться в ее дела. Позорный и унизительный Александропольский договор действительно превращал армянскую государственность в формальность.

Сейчас о менее известном.

Александропольский договор не был результатом предательской политики армянского правительства. Примитивное и одностороннее толкование насаждалось и тиражировалось советской историографией, а позже было подхвачено властями Третьей Республики. Версия о "предательстве дашнаков" сложилась в устойчивый стереотип.

Мы очень далеки от мысли выступать апологетом правительств Первой Республики, еще более далеки от стремления рассматривать последний век отечественной истории сквозь призму приоритетов и директив той или иной партийной историографии (большевистской, дашнакцаканской, аодовской и т. д.). Нам нужна реальная, а не виртуальная история.

А ИСТОРИЯ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ТОМ, ЧТО ГЛАВНОЙ ПРИЧИНОЙ подписания Александропольского договора стало то, что с сентября Армения вынуждена была воевать на двух фронтах: восточном – откуда шли Красная Армия и мусульманские банды, и западном – откуда наступали турецкие армии. Александропольский договор констатировал поражение Армении в этой войне. Как напишет позже Аветис Агаронян в открытом письме на имя наркома Георгия Чичерина, "если побежденная Армения была вынуждена принять бесчеловечные условия предложенного турками мира, то только по той причине, что ваша союзница Турция действовала против нас, опираясь на вашу политическую и военную поддержку".

В сентябре 1920 г. под эгидой большевиков в уже советском Баку открылся I съезд угнетенных народов Востока, объявивший (помимо прочего) войну Армении как "марионетке мирового империализма". Из "Заключения Президиума Совета пропаганды и действия народов Востока о политике России на Востоке, представленного Президиуму Исполкома Коминтерна и ЦК РКП(б)" от 17 сентября 1920 г.: "Чтобы избегнуть гибельных для Советской России и мировой революции последствий, нам необходимо во что бы то ни стало и самым экстренным образом поддержать угасающее национальное движение в Турции <...> Это может быть достигнуто только путем наступления в союзе с националистическими турецкими войсками на Армению под флагом свержения ига дашнаков, угнетающих свой народ, и с целью соединения с революционной Турцией <...>

Армения будет выведена из строя раньше, нежели подойдут англо-шахские войска, а Грузия, которую мы не будем затрагивать в этом наступлении, побоится вмешаться в борьбу. Военные операции не потребуют никаких добавочных сил с нашей стороны, но по существу они будут проведены турецким Эрзерумским корпусом; наступление с нашей стороны будет почти что демонстрационное, для которого сил у нас достаточно <...>

С дипломатической стороны для предотвращения бури общественного негодования в Западной Европе наступление на Армению должно быть произведено следующим образом: турецкие войска начнут наступать на Армению, а мы во всей нашей печати и при помощи всех наших органов гласности в Европе поднимем страшный шум о новой армяно-турецкой резне и о необходимости ее прекращения раз и навсегда, и для прекращения этой резни наши войска вступят в Армению через оголенную от ее войск восточную границу <…> и национальные войны будут объявлены низложенными, а вместо них будет установлена Советская власть".

ТАКИМ ОБРАЗОМ, В СЕНТЯБРЕ 1920 г. БЫЛ ДАН ОФИЦИАЛЬНЫЙ СТАРТ войне против Армении на двух фронтах. Уже в последние дни работы съезда Мустафа Кемаль телеграфировал генералу Али Фуад-паше (Джебесою): "С армянами начать благоприятную войну с тем, чтобы присоединить Азербайджан к Турции". В водовороте подобных событий Армянская Республика устоять не могла: с запада наступали кемалистские войска, с востока – XI Красная Армия и тюрко-татарские формирования. Наступавшие части координировали действия, что, между прочим, признавалось и командиром XI Красной Армии Анатолием Геккером.

Гарегин Нжде в своем письме на имя председателя Президиума ВС СССР Климента Ворошилова пишет: "Осенью 1920 г. из Баку в Зангезур прибыли турецкие таборы под командованием Завала-паши. Появление турецких войск вызвало бурю негодования среди крестьянства <…> Мои народные силы выступили против турок. В бою, имевшем место около Татевского монастыря, турки потерпели катастрофическое поражение и оставили Зангезур. В связи с этим событием от имени командования XI Армии Геккер писал мне: "За посылку турецких батальонов в Зангезур мы не хвалим себя. Но кто мог подумать, что турки под красным знаменем подымут оружие против крестьянства". Откровенность Геккера делает честь советскому командиру. Он не хвалит посылку турецких батальонов в Зангезур, т.е. признает свою ошибку, допущенную опять под влиянием провокационных желаний Энвера и других турецких пашей, целовавшихся с Зиновьевым на конгрессе восточных народов".

Вследствие провозглашенной на I съезде народов Востока "священной войны" пантюркистская программа по полной и окончательной ликвидации армянского барьера на пути создания Великого Турана была близка к завершению. Если бы не героическая самооборона в Зангезуре и Карабахе, со всей очевидностью обнажившая перед большевиками преемственный характер пантюркистских устремлений и, таким образом, вскрывшая необходимость поддержания хоть какого-то армянского барьера в качестве разграничительной стены, то сегодняшняя политическая карта региона была бы иной.

Вот главная историческая среда, породившая неизбежность подписания унизительного Александропольского договора взамен на приостановление продвижения турецкой армии, чреватого истреблением оставшейся части армянского населения. Единственным выходом из ситуации была советизация республики.

2 ДЕКАБРЯ 1920 г. ЗА НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ДО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Александропольского договора армянское правительство подписало соглашение с полпредом России Борисом Леграном об установлении Советской власти в Армении, причем большевики не только аннулировали Александропольский договор, но и (в те же дни) заставили азербайджанское руководство официально отказаться от претензий на Нахиджеван, Зангезур и Карабах. В 1921 г. ситуация, конечно, изменилась, но это уже совсем другая история, абсолютно не связанная с заключением Александропольского договора.

И наконец, о главном.

При исследовании, а тем более конечной оценке того или иного события нужно проявлять комплексный подход. Только он способен приблизить к единственно верному ответу. Под "единственно верным ответом" необходимо понимать не беллетристические энтимемы, а вполне конкретную, почти математическую величину, отвергающую многообразие поверхностных и произвольных интерпретаций, лишенных принципа достаточного основания и вызванных случайными факторами (как, например, интеллектуальное, психологическое, нравственное, мировоззренческое состояние того или иного толкователя, его социальное положение, степень предубежденности, тенденциозности, пристрастности и т. д.).

В конце концов невозможно правильно ориентироваться в любых современных тенденциях, опираясь на превратные стереотипы и постулаты, на эскизные и фрагментарные догадки и наития, на отрывочные сведения о тех или иных событиях. Выражать свою позицию по тому или иному предмету можно только в том случае, когда предмет критики реально существует. Иначе - пустая трата времени (анализ несуществующей истории) и опасность рождения новых ложных стереотипов.