ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕДАЛИ

Что такое спортивная медицина? Чего мы ждем от нее? Какие методы используют врачи для достижения высоких спортивных результатов? Эти и другие вопросы, актуальные далеко не только в контексте Олимпийских игр, обсуждали участники круглого стола "ГА".

Степан ГРИГОРЯН, доктор медицинских наук, профессор кинефизиологии Армянского государственного института физической культуры:

- Спортивная медицина - это многопрофильная специальность, цель которой - спортивные достижения. Другого нет. Спортивный врач работает в тандеме с тренером. Победа должна быть достигнута любой ценой. Нет победы - обвиняют тренера и врача. Вторая задача врача - это подвести спортсмена к выступлению путем тренировок, правильного питания и стимуляторов. Третья задача - сохранение здоровья спортсмена и восстановление его после травмы.

Арег ОГАНЕСЯН, доктор биологических наук, руководитель национальной антидопинговой организации:

- Цель спортивной медицины - спортивные победы честным путем.

Мкртич АВАКЯН, кандидат медицинских наук, руководитель Центра реабилитационной и альтернативной медицины "Аль-Мед":

- Спортсмен знает, на какие риски идет. Профессиональный спорт и здоровье несовместимы. Когда боксер поднимается на ринг, он прекрасно понимает, чем это может кончиться. Мы все видели, как во время даже не очень опасных соревнований люди падают и умирают.

Степан ГРИГОРЯН:

- Родители, которые приводят детей в секцию, вверяют их здоровье тренеру и врачу. Опасность для здоровья существует в любых видах спорта.

Наталия КАРАПЕТЯН, зав. отделением спортивной медицины специализированной поликлиники МЗ РА:

- Я веду детей с первого дня занятий спортом до высших достижений. Существуют критерии, по которым ребенка отбирают на тот или иной вид спорта. Я руководствуюсь европейскими и российскими рекомендациями по спортивной кардиологии. Спортивный врач должен четко разбираться в противопоказаниях. Врач по спортивной медицине должен стоять на страже здоровья спортсмена.

Степан ГРИГОРЯН:

- Существует два типа спортивных врачей. Одна группа работает на сохранение здоровья и лечение больных. Другая группа работает на победу спортсмена. Эти врачи должны работать вместе.

Арег ОГАНЕСЯН:

- Бытует мнение, что допинги могут резко увеличить спортивные результаты. Но это сильное преувеличение. Допинг помогает увеличить результат не более чем на 10-15%. Главное - физиологические возможности организма. Не думаю, что допинги могут существенно повлиять на результат.

Мкртич АВАКЯН:

- Нужно принципиально отличать спорт и физкультуру. Одно из основных направлений современной медицины - это профилактическая медицина. Существует три основных фактора развития хронических заболеваний. Наряду с вредными привычками это отсутствие физической нагрузки или физические перегрузки. Врачи рекомендуют дозированную физическую нагрузку. Исследования показали, что с возрастом физическая нагрузка более важна, чем даже питание.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Физические нагрузки должны быть рациональными и соответствовать возрасту и состоянию организма. Ранняя спортивная специализация детей приводит к большему травматизму. Всему свое время. Очень важно, на какой вид спорта отдавать детей в 6-7 лет. Мы рекомендуем родителям отдавать детей на тот или иной вид спорта в соответствии с состоянием здоровья.

Степан ГРИГОРЯН:

- У меня вопрос: возможен ли профессиональный спорт высших достижений без допингов или стимуляторов?

Арег ОГАНЕСЯН:

- Без допинга возможен, без стимуляторов – нет.

Мкртич АВАКЯН:

- А в чем отличие допинга от стимуляторов? В сфере спортивной медицины ходили слухи, что благодаря нетривиальным методам стимуляции китайцы выигрывют соревнования. Имеется в виду иглотерапия. Завтра этот метод могут причислить к категории допингов...

Арег ОГАНЕСЯН:

- Стимуляторы - определенный класс веществ, куда входят и запрещенные средства. В список запрещенных средств, так называемых С-О, входят все препараты, обнаруженные в организме спортсмена, которые не зарегистрированы ни в одной стране. В мире существует три антидопинговые лаборатории, которые сотрудничают со всеми фармацевтическими компаниями мира. И если какая-то компания выпускает новый препарат, который по своим фармакологическим действиям близок к запрещенным классам веществ, то антидопинговая компания разрабатывает метод его определения.

Не думаю, что в ближайшие 50 лет список запрещенных средств будет пополнен. Но адаптогены никогда не будут включены в список запрещенных средств. Они прошли испытания на спортсменах – ни одного побочного эффекта. Я не отрицаю, что в различных спортивных федерациях и Международном олимпийском комитете не все идеально. Например, спортсмены стран, где происходят крупные спортивные мероприятия, всегда собирают самое большое количество медалей.

Арег ОГАНЕСЯН:

- Можно ли считать креатин допингом? Никогда. Это повышение работоспособности максимум на 5%. Но с 50-60% препарат уже можно считать допингом. Например, 5 дней уколов тестостерона повышает возможности велосипедистов на 50%. Предотвратить обнаружение допинга сегодня уже практически невозможно. Но сегодня есть один запрещенный препарат, который никто не может выявить, это гормон роста. На разработку метода в этом году было выделено $8 млн. Проблема в том, что сам гормон роста через 22 минуты полностью превращается в пептиды и его не найти. Да зачем далеко идти? Вспомним 80-й год и препарат "сиднокарб", который был разработан в Институте фармакологии. И сразу после Олимпиады сказали, что есть такой препарат и методика его определения.

Степан ГРИГОРЯН:

- Есть еще одна тема, которую хотелось бы обсудить: в каком состоянии спортивная медицина в Армении и что нужно, чтобы она развивалась. Ведь мы все понимаем, что без участия спортивных врачей спортивные победы невозможны.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- В Армении осталось мало спортивных врачей, я имею в виду тех, которые в свое время были лицензированы, имели категории, а потом прошли или проходят усовершенствование по спортивной медицине. Сегодня у нас всего 8 дипломированных врачей этого профиля. Это те, кто окончил ординатуру по спортивной медицине. В настоящее время еще двое проходят первый год обучения, двое – второй. То есть наши кадры еще пополнятся спортивными врачами. Что касается очень важного звена – спортшколы, то сегодня большинство врачей в этом сегменте не соответствуют занимаемым должностям. Я исхожу из постановления правительства 1994 года, которое гласит, что врач должен пройти обучение в клинической ординатуре и иметь лицензию, чтобы соответствовать занимаемой должности. Состояние плачевное – в спортивных школах работают и врачи, и медсестры, но их уровень как специалистов в области спортивной медицины никуда не годится. Ну что сказать, если в спортшколе сидит стоматолог или гинеколог и занимается спортсменами, чего можно ждать? А что сказать о командах, в которых врачом считается массажист?

Но положительные сдвиги все же намечаются - я должна представить справку по состоянию спортивных школ Еревана, находящихся в ведении мэрии. Следующим шагом будет проверка остальных спортивных школ. Потому что усовершенствование должны проходить только спортивные врачи, имеющие квалификацию. И еще в наших планах - это уже со стороны Медицинского университета – постдипломное обучение - проведение специализации, что мы и делаем. Слава богу, работа идет. Это что касается сферы кадров. А вот с аппаратурой и работой центров проблемы. Аппаратура должна соответствовать потребностям спортивной медицины. Но если даже это условие соблюдено, то необходим специалист, который может интерпретировать результаты проведенного исследования именно в аспекте спортивной медицины. Речь идет о спортивном кардиологе, спортивном физиологе и т.д.

Мкртич АВАКЯН:

- Есть ли у нас в республике аппарат для прямого определения максимального потребления кислорода?

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Нет.

Мкртич АВАКЯН:

- Но ведь это то, что нам крайне необходимо. Во всей Армении нет ни одного аппарата для прямого определения максимального потребления кислорода. Аппарат, который стоит всего 10-12 тыс. евро, аппарат, который может дать заключение о здоровье спортсмена, динамике его тренировок, о том, на каком уровне он находится, – такого аппарата у нас нет. Между тем после этого тестирования врач может сказать: вот этот футболист у вас - на 20 минут игры.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Вы правы. Максимальное потребление кислорода по определению ВОЗ говорит о дееспособности человека. Высокая физическая работоспособность и максимальное потребление кислорода взаимосвязаны. Не может быть максимального потребления кислорода высокой величины с низкой величиной физической работоспособности.

Степан ГРИГОРЯН:

- Я бы хотел коснуться еще одного вопроса. В свое время у нас был спортивный диспансер, как структурная единица, которая выполняла большой объем работ. Там были централизованные кадры и аппаратура, соответствующая тому времени. К сожалению, этот центр закрыли, после чего и кадры, и другие ресурсы были распылены.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Сейчас есть спецполиклиника, мы работаем в ее составе, действует отделение, которым я заведую. Сегодня это единственное учреждение, которое занимается профилактикой, медосмотрами и т.д. Если бы не мы, то никто бы этим не занимался. Практически все школы приходят к нам на медосмотры. Конечно, нас мало, но я думаю, что ординаторы, которые завершат образование, пополнят наши кадры. Я смотрю на проблему довольно оптимистично. В наших планах – расширить обучение с помощью Медицинского университета. Наша группа называется "рабоче-инвалидный спорт", и мы не должны забывать, что, говоря об аппаратуре, нужно говорить об аппаратуре равных возможностей. Потому что у нас есть инвалиды, которые социально совершенно не реабилитированы, и их проблемами надо заниматься. Мы разработали интересную программу – посмотрим, что выйдет в итоге. Олимпийский спорт и паралимпийский спорт идут параллельно. Программа развития инвалидного спорта утверждена правительством – она предполагает реализацию программы мероприятий на 2013-2017 гг. Поэтому и создана наша рабочая группа, и мы параллельно заняты и спортивной медициной и инвалидным спортом.

Степан ГРИГОРЯН:

- В списке необходимой для нашей кафедры аппаратуры я отдельно указал аппарат для прямого определения максимального потребления кислорода и аппарат для скелетного тестирования.

Айк АВАКЯН, заведующий отделением ортопедии спортивных травм медицинского центра Измирлян:

- Необходимо рассмотреть и вопрос о спортивных травмах. В 2001 году мы создали отделение спортивных травм в медицинском центре Измирлян, в честь спонсора из Швейцарии. Этот человек много сделал для создания центра. Но и до этого у нас было серьезное финансирование. Еще в 2001 году мы привезли из США аппаратуру на $1 млн, и эта аппаратура позволяла делать серьезные операции на суставах на мировом уровне. Имея современную базу оборудования и обучения, мы начали работать. У нас уже 500 прооперированных профессиональных спортсменов. В числе операций есть такие, которые могут выполняться и в других отделениях, но большинство выполняется только у нас. Мы прошли специальное обучение.

Я бы хотел сказать правду о проблемах, с которыми мы сталкиваемся в последние годы. Большинство наших проблем финансового характера. Многие годы я боролся с этой проблемой. Были посланы официальные письма, были встречи на уровне министра, руководителей Олимпийского комитета и т.д. Представьте, что вы практикующий хирург. А у хирурга особое мышление. Человек приходит к нему, и врач хочет помочь. Но тут и возникает проблема. Современная спортивная медицина связана не только с опытом врача и его талантом. Это конкретные деньги, которые вкладываются в необходимое оборудование. Себестоимость такой операции, как, скажем, пересадка передней крестообразной связки, или закрытая операция на плечевом суставе, или открытая при травматических вывихах и т.д., стоит дорого. Это не банальные операции, которые делают при переломах обычным людям.

Мы имеем дело со спортсменами, которые испытывают такие нагрузки, которые нормальному человеку и не снились. У нас есть новые методики пластики передней крестообразной связки. При этом к футболисту, например, ты должен подходить с одной точки зрения, к борцу – с другой, к штангисту – с третьей. Травма, заметьте, одна и та же. И в контексте конкретного подхода, индивидуального лечения мы ежедневно сталкиваемся с денежными проблемами. Приходит, например, человек, который занимается силовыми видами спорта – боксер, дзюдоист или штангист. У нас в республике 35 тысяч человек официально занимаются спортом – по крайней мере, мне назвали эту цифру. И, скажем, 15-16–летний парень приходит ко мне с травмой. К нему нужно применить профессиональный подход - он уже чемпион Армении или своего региона, он идет на достижения. И вдруг травма! Приходит ребенок, родители, тренер, просят помочь...

Так вот, чтобы реконструировать вывих плеча борцу или боксеру, нужно от полутора до двух миллионов драмов. И тут надо ставить вопрос о том, что мы имеем дело не с обыкновенным человеком, который любительски занимается спортом, а надо применить сугубо специализированный подход. Специфике спортивной медицины я обучался в США – это потребовало несколько лет. Потом набирался практического опыта – и это годы. И что - потом заниматься благотворительностью? Я могу бесплатно делать какие-то операции, но расходы огромные. Я могу так прооперировать одного, другого, третьего... Но ко мне с этой проблемой обращаются каждую неделю! Я поднимал этот вопрос еще лет 8 назад. Писал разные письма... Тогда еще страховые компании только возникали. Я тогда уже пытался смотреть вперед, искал решение только в страховой медицине, встречался с разными министрами спорта. И только один из них, будучи врачом-стоматологом, понял, о чем идет речь. Остальные просто ничего не понимали – как будто со стеной говоришь. Сейчас все говорят о патриотизме, но в делах патриотизма не видно.

Я говорю: не надо, например, страховать 15 тысяч человек. Давайте застрахуем 2 тысячи детей пробно. Сколько у нас реально работающих страховых компаний? Пусть будет пять. Давайте выберем лидирующую компанию, пусть министр вызовет руководителя и предложит ему застраховать, скажем, 2000 спортсменов, находящихся в рисковой зоне, застрахуем только от травм... Такая страховка получается дешевле, потому что речь идет только о спортивных травмах.

Сколько это стоит приблизительно? 10 тысяч драмов в месяц? Пусть из этих 10 тысяч две дают родители. Как отец, у которого двое сыновей занимаются боевыми видами спорта, я с удовольствием бы платил эти 2000 за каждого. И, думаю, 90% родителей платили бы. Руководитель той же страховой компании тоже может проявить добрую волю, исходя из патриотических соображений. Пусть по этим страховкам - ведь речь идет о наших детях - спортсменах - компания не будет иметь сверхприбылей. Что с того? Этот подход обсуждался с разными министрами. Олимпийский комитет, наверное, тоже в курсе, хотя никакой реакции не последовало.

Вернемся к схеме: далее страховая компания берет на себя все расходы. Тот человек, который завтра станет гордостью армянского и мирового спорта, должен до этого дорасти, понимаете? Чтобы потенциальный чемпион, которому 15-16 лет, в случае получения травмы мог получить адекватную квалифицированную помощь. Это и мощная психологическая поддержка, когда юный спортсмен знает, что за ним стоит страна, которая его поддержит. Но о каком боевом духе может идти речь, когда тот же спортсмен приходит к врачу и униженно просит о благотворительности или скидках на операцию? Это очень серьезный вопрос. И пока проблема не решится, мы должны об этом говорить. Когда министром был Грач Ростомян, я уже думал, что процесс перемен пошел. Но его сняли, и на этом все кончилось. Все у нас слишком политизировано, в том числе и спорт.

Мкртич АВАКЯН:

- Айк Авакян поднял очень серьезную проблему. Мы все с ней сталкиваемся. Может быть, стоит восстановить ту федерацию спортивной медицины, которая у нас была в свое время. Эта федерация перестала существовать только из-за той же самой проблемы - из-за того, что не было финансирования. Я поднимал вопрос уничтожения структуры, которая работала в системе Минздрава, аккумулировала и людей, и аппаратуру и т.д. Если нет государственной структуры, то, может быть, общественность должна заняться решением определенных вопросов? С другой стороны, должно быть государственное обеспечение.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Мы как раз работаем на госзаказе, и первичная наша служба – на госзаказе. Мы по госзаказу проверяем детей, и первоначально с травмами обращаются к нам. Потому что и рентген мы делаем, и первую помощь оказываем, и гипсовые повязки накладываем. То есть все, что касается первой помощи, – на государственном обеспечении. Дальше, когда дело доходит до специализированной помощи, травматологической помощи, все упирается в проблему, о которой сказал Айк Авакян. Но вот еще что: ведь существует медицинское обеспечение соревнований, которое сегодня находится на недопустимо низком уровне. Соревнования обеспечивает максимум медсестра или массажист данной команды или спортшколы, а они абсолютно не имеют понятия о том, как оказывать первую помощь при травмах. Поэтому иногда к нам приходят дети с переломами на второй, на третий день после травмы, а тренер, сосед, знахарь сказал им, что все в порядке. Потом все же ребенок оказывается у нас, и мы обеспечиваем ему уже не первую помощь, а первую врачебную помощь и отправляем на дальнейшее лечение. И опять все упирается в личные связи – обращаемся к какому-то знакомому хирургу, может быть не травматологу... То есть специализированной помощи нет.

Как-то я наткнулась в интернете на объявление: в каком-то маленьком российском городке тренер на своем сайте объявлял о выезде школы на соревнования. Особо указывалось: кто придет без страховки, в соревнованиях участвовать не будет. Я работала врачом нашей сборной команды по пятиборью, плаванию, гимнастике. Тогда в свое время ребята платили 1 рубль в месяц. Естественно, бывали травмы, и я как врач заполняла соответствующий лист и потом спортсмены лечились. Хотя медицинское обеспечение было бесплатным, но ребята получали деньги за эти травмы, за те дни, когда они были не трудоспособны.

Степан ГРИГОРЯН:

- Есть и другие проблемы - роль психолога, роль диетолога в спортивной медицине. Я сталкивался с этим вопросом, когда работал врачом сборной команды Армении по вольной борьбе. Мы тогда поставили вопрос о привлечении психологов в команду. Скажу откровенно, что тогда я отнесся к этой идее без энтузиазма. Но психолога мы пригласили. Это были 1995, 1996 годы – до 1999-го. И результат был, мягко говоря, не слишком хорош. Потому что этот психолог приезжал на сборы на две недели, вызывал спортсменов по очереди к себе и спрашивал: какие у тебя отношения с твоей подружкой, бил ли тебя папа в детстве и т.д. И Араик Геворкян, трехкратный чемпион мира по вольной борьбе, приходил ко мне и возмущался: мол, что за вопросы задает этот психолог?! И я тогда понял одну истину: либо психолог должен быть в команде постоянно, либо этот вопрос надо решать как-то по-другому. Психолог, конечно, должен быть, но психологом должен быть врач команды вместе с тренером. И мы с Грантом Енокяном, тогдашним главным тренером команды, так и работали. И то же самое с диетологией. Хотя я думаю, что спортивный врач должен специально обучаться диетологии. То есть у врача в команде очень много функций. Раньше в сборных командах эти функции так и определялись – врач-тренер. И все было ясно. Еще одна тема – женщины в мужском спорте: женщины-боксеры, женщины-штангисты, женщины-борцы, женщины-футболисты... Сразу скажу, что я сторонник этого.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Я тоже поддерживаю точку зрения Степана Григоряна, за исключением разве что тяжелой атлетики. Я не возражаю против участия женщин в восточных единоборствах, например, не возражаю против футбола, хоккея на траве, потому что я видела много спортсменок в этих видах спорта. И они не отличались от других спортсменок. В игровые виды спорта приходят уже оформившиеся девочки. И они приходят сознательно, и половое созревание у них к тому времени заканчивается. Другой вопрос, что должен обязательно быть половой контроль. И в международной практике все женщины его проходят перед соревнованиями. Это контроль на принадлежность к тому или иному полу.

Мкртич АВАКЯН:

- Но ведь случалось, когда пол вызывал сомнения: на самом ли деле выступающая спортсменка - женщина? Наверное, многие помнят известных спортсменок - Ирину и Тамару Пресс – одна метала диск, другая – ядро. Обе, как оказалось, имели проблемы с женской идентичностью...

Степан ГРИГОРЯН:

- Я почему сторонник женщин в мужском спорте? Женщина же туда приходит не за деньгами и ее туда не мама приводит, она приходит сама. И это - не желание набить морду мужу, а желание как-то физически выложиться. У нее просто есть такая потребность. Скажу другое: 1998 год, чемпионат Европы по вольной борьбе, Братислава. Сначала идет мужской, потом женский зачет. От нас не было спортсменок- женщин. Но если бы вы видели, какие девушки были в сборной России! Женщина понимает, что это ее калечит, но у нее есть желание этим заниматься, поэтому запрещать нельзя. Другое дело, что надо ставить ограничения.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Да, ограничения нужны. Надо иметь в виду развитие девочек, четко понимать, с какого возраста их можно брать в тот или иной спорт.

Арег ОГАНЕСЯН:

- У нас гендерного контроля перед чемпионатами не проводится и нет допинг-контроля, хотя на это денег не нужно.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Все девочки и женщины, которые обращаются в нашу спецполиклинику, обязательно проходят проверку у гинеколога. Но мы не можем абсолютно всех проверять. Потому что какая-то школа, скажем, к нам не приходит. Но надо проводить исследования на половой хроматин, а это требует средств. Были случаи, когда мы отправляли запрос в лабораторию и получали соответствующий ответ. Но массовый характер это не носит.

Мкртич АВАКЯН:

- У меня дополнение к вопросу женщин в спорте. У нас была проблема, когда мы готовили первых клинических ординаторов, специалистов в области спортивной медицины. Потом эти люди, фактически первые дипломированные специалисты в этой области, не могли найти работу ни в какой федерации. Правда, потом мне сказали, что не надо было брать в клинординатуру женщин, потому что кто позволит женщине, пусть даже спортивному врачу, зайти в футбольную раздевалку?

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Бывают случаи, когда женщина-врач работает с мужской командой. Я была врачом в спортивной команде и по боксу, и по спортивной гимнастике. Здесь важна постановка вопроса – как врач подготовлен, знает ли он, как себя вести с женской и с мужской командой. Есть случаи, когда надо заходить в раздевалку, но ведь не только в этом заключается работа врача. Первым долгом он должен быть дипломированным специалистом в области спортивной медицины, чтобы знать нюансы работы в соответствующем виде спорта.

Степан ГРИГОРЯН:

- Здесь были подняты вопросы, которые имеют решение. Мы убедились в этом в ходе круглого стола. Сегодня если у нас и есть прорывы в отдельных видах спорта, то по отдельным личностям, но эти изменения должны стать массовыми. Если раньше наши команды привозили по 3-4 золотые медали с каждой олимпиады, то наша последняя олимпийская медаль была в 1996 году. А ведь четыре олимпиады с тех пор прошло. Мы определились с понятием спортивной медицины и с тем, что существует два типа спортивных врачей, которые, с одной стороны, идут на все жертвы, в том числе и в плане здоровья и возможностей спортсмена, нацеливаясь на победу. И есть другая группа спортивных врачей, здесь присутствующих, которые заботятся именно о здоровье спортсмена. Думаю, надо поставить перед руководством Национального олимпийского комитета и Министерства спорта вопрос о восстановлении диспансера или создании спортивно-медицинского центра, который будет проводить диспансеризацию всех 35 тысяч спортсменов. Надо оснастить этот центр современной и недорогой, кстати, аппаратурой, позволяющей своевременно диагностировать грозные состояния типа перетренированности. Мы знаем, что это такое. Надо ставить вопрос и о страховой медицине для спортсменов. Действительно, кандидату в олимпийскую сборную страны идти и клянчить какие-то деньги, находить спонсоров – совершенно неприемлемо. И думаю, что нам надо создать хорошую кафедру спортивной медицины. В Медицинском университете эта кафедра сейчас в очень плохом состоянии, она практически не существует.

Наталия КАРАПЕТЯН:

- Мы ни на один день не прекращали нашу работу в Минздраве. Но надо расширить наши полномочия. Потому что воссоздать диспансер и делать это со специалистами, которые придут, не зная, что такое спортивная медицина, – это одно, а идти вперед со специалистами, годами работающими в профессии, – совсем другое. Надо расширить наши возможности и работать на большой спорт. Мы как раз и являемся базой Медицинского университета. Надо нам помочь

Степан ГРИГОРЯН:

- Давайте зайдем на последний курс Медицинского университета и спросим у выпускников, сколько из них хочет работать в спортивной медицине. Речь идет о кафедре, которая должна заниматься пропагандой спортивной медицины, должна быть хорошая база, чтобы студенты ходили в спортивные команды, выезжали на сборы и т.д. Институт физкультуры не имеет права готовить спортивных врачей. У нас есть кафедра спортивной медицины, но она дает тренерам общие представления по спортивной медицине, не более. Кадры, базы, оборудование, страховка – вот над чем нужно работать.

Круглый стол провели Гаянэ САРМАКЕШЯН, Зара ГЕВОРКЯН, Тигран МИРЗОЯН