"ФРУНЗИК МКРТЧЯН. Я ТАК ДУМАЮ..."

Известный грузинский киновед, критик и сценарист Кора Церетели - автор книг и монографий о театре и кино. Она дружила с великим Сергеем Параджановым и написала о нем две замечательные книги - " Cергей Параджанов... Жизнь после смерти" и " Остров Параджанова". Она - автор сборника воспоминаний о французской киноактрисе Роми Шнайдер, которую знала лично. А недавно в московском издательстве " Деком" переиздана книга Церетели о cамом грустном комике нашего кино, народном артисте СССР Фрунзике Мкртчяне - "Фрунзик Мкртчян. Я так думаю..."

 ПОКОЛЕНИЯ ЗРИТЕЛЕЙ НЕ СДЕРЖИВАЮТ УЛЫБКИ, ВСПОМИНАЯ ЕГО ПЕРСОНАЖЕЙ из "Мимино" или "Айболита-66". Но мало кто знает, что на театральной сцене Мкртчян гениально играл драматические роли, а в качестве театрального режиссера Фрунзик ставил спектакли не только в родной Армении, но и за рубежом. Его искусство радовало, тогда как судьба артиста сложилась во многом трагически.

 "Я так думаю…" - книга о всепоглощающей потребности играть, жить на пределе своих сил и о редком таланте дарить с экрана радость и смех, не имея их в собственной жизни.

В предисловии Кора Давидовна пишет: "Крупный, в пол-лица нос, изломанные в печали брови и темные, невероятной глубинный глаза, на дне которых затаилась грусть, - армянский Чаплин. Истинно народный артист. Наш зритель называет его по-родственному, ласково и фамильярно – Фрунзик.

Как и его знаменитый соотечественник Леонид Енгибаров, он был комиком "с осенью в сердце". В комическом, если заглянуть поглубже, таится драма нестыковки персонажа с жизненными реалиями, его отторжение. Нота светлой грусти по несовершенству мира и тоска по его гармонии ненавязчиво, но вполне отчетливо звучит во всех комедийных ролях Фрунзика Мкртчяна.

Он в буквальном смысле взрывал залы смехом, покоряя зрителя не эксцентрикой, не трюками, а точностью своих беспроигрышных интонаций, безошибочно найденных эмоций, пластикой движений, чуждой театральной позы игрой, безмолвным языком бездонных глаз.

Комическое шло у него из души. А там был бесценный набор – грусть, юмор, задумчивость, тоска, любовь, надежда, ранимость, сострадание… У Фрунзика смешно, ибо человечно. "Слаб человек и трогателен, ибо незащищен" и, по большому счету, беспомощен перед лицом стихии, судьбы, рока. В этом смысле наш любимый актер оставался верным учеником своего кумира – человека в котелке и с тросточкой. Того, кто был для него "как Бах в музыке".

Фрунзик играл, как дышал, - легко, просто, непринужденно. Создавалась иллюзия, что все у него происходило спонтанно, как-то само по себе… Будто вхождение в любой сценический или экранный образ ему не стоило никаких особенных усилий.

 На самом деле народный любимец был взыскательным и требовательным к себе, постоянно рефлексирующим трудоголиком. Он подолгу раздумывал над каждой новой работой. Роль у него рождалась в муках, через преодоление. Фрунзик спорил – со сценарием, с самим собой. Юношеский романтизм и непосредственность совмещались в нем с жестокой самооценкой и высоким уровнем самоиронии. Он постоянно посмеивался над собой.

Во Фрунзике жило непроизвольное, глубинное желание вслух размышлять над непостижимостью и причудами своей непростой профессии, делиться со зрителями сокровенным процессом рождения роли. Он рассказывал им короткие сюжеты – подлинные и вымышленные, в которых хотел изложить все то личностное, значительное и важное для него, подсмотренное у жизни, чего не успевал выразить в своей артистической работе. Часть этих рассказов и диалогов со зрителям спустя десятилетие попала на Армянское общественное радио и дошла до нас в аудиозаписи прямой речи Фрунзика, другая – в пересказах его друзей коллег".

В БЕСЕДЕ С КОРР." ГА" КОРА ЦЕРЕТЕЛИ ОТМЕТИЛА, ЧТО ФРУНЗИК ВЛАДЕЛ ИСКУССТВОМ переключать регистры настроений с комедийных до трагических, высекать искру из этих противоположно заряженных полюсов.

 "Классика армянского кино и театра 1970-1980 годов во многом построена на этой особенности его дарования,- сказала К. Церетели.- В кино она нашла отражение и в получившем международное признание фильме "Треугольник", драме "Мы и наши горы", монофильме "Солдат и слон" и в созданных совместно с братом, режиссером Альбертом Мкртчяном, исповедальных картинах "Песнь прошедших дней" и "Танго нашего детства".

Роли Фрунзика, эпизоды его жизни, его трагическая судьба сегодня обсуждаются в интернет форумах на всем постсоветском пространстве. Мы предоставили слово пользователям самого современного средства связи Всемирной паутины. И разве удивительно, что при подобной востребованности современным поколением имя Фрунзика со временем обрастает историями, мифами, и анекдотами! Такова участь легенды – постоянно стимулировать воображение, побуждать народ к творчеству. Мкртчян завоевывал залы обаянием непосредственности и простоты. Именно эти его качества и позволяют сочинять о нем "невыдуманные" истории. Потому невозможно было отказать себе и читателю в передаче некоторых из них. Ведь они сочинены любящими его зрителями и тоже имеют право на жизнь".

 Сборник построен максимально удобным для читателя образом: каждая часть – их четыре – открывается хронологической страницей, авторский текст перемежается записками Фрунзика Мкртчяна и воспоминаниями его коллег и друзей. Масштаб личности актера, его неординарность раскрываются и в рассказах его коллег по театру и кино – известных режиссеров и актеров: Георгия Данелии, Ролана Быкова, Эльдара Рязанова, Аллы Суриковой, Леонида Гайдая, Вахтанга Кикабидзе, Соса Саркисяна, Генриха Маляна, армянских деятелей культуры, друзей юности.

Киноведы найдут в книге кое-что из истории предмета, например, рассказ о взаимоотношениях Мкртчяна и Данелии. Искусствоведы познакомятся с Фрунзиком-художником – на цветной вклейке помещены его работы (а также его портрет, выполненный Параджановым синей шариковой ручкой). Книга снабжена страницами сценографии и фильмографии актера.

Настроение сборника "Я так думаю…" однозначно: несмотря ни на что его жизнь была победой. Фрунзик, которому армяне дали второе имя Мгер, "Солнечный", глубоко и надолго любим зрителями.

"Трагичная ли была жизнь у Фрунзика? А у какого большого художника жизнь не трагична?! Возможно, это расплата за талант, которым их награждает Господь, Фрунзика он одарил сполна и сполна же с него потребовал. Наследие, оставленное этим замечательным актером и человеком, является частью того немногого, но бесценного, что осталось от общей культуры некогда огромной многонациональной страны. Какую такую "умную вещь" сказал этот удивительный актер, что продолжает забирать зрителей всех поколений? Что такого важного и особенного подарил им? Может, провозглашенный им эталон добра: "Когда тебе будет приятно, и мне будет приятно!" - не праздное утешение, не химера, а спасительная для нашей души подсказка? Мир Фрунзика и его героев воспринимается сегодня как противоядие против ненависти и агрессии, которыми полыхает современное общество",- заключила К. Церетели.