Я НЕ МОГЛА НЕ НАПИСАТЬ ЭТО ПРЕДИСЛОВИЕ

Для меня большая честь написать предисловие к книге, должна признаться, великого человека. Книга о судьбе героической женщины. Это мощная, острая, исторически значимая дань Зория Балаяна своей матери. Пользуясь случаем, я хочу в первую очередь рассказать о самом авторе, ибо пишу для широкого англоязычного читателя.

Многие годы я была свидетельницей того, как Зория Балаяна уважают его соотечественники, рассеянные по всему миру, равно как и многие не армяне, но имевшие честь знать его. Доктор, который провел десять лет в труднодоступных и суровых краях Камчатки и Крайнего севера. Впоследствии он был избран от Нагорного Карабаха депутатом последнего советского парламента. Мне хорошо известно, что Зорий был одним из героев в войне, навязанной Азербайджаном Карабаху, постоянно находясь рядом со своим народом в его исторической борьбе за выживание, разделяя его страдания и стремление получить поддержку любого рода на международной арене.

Неутомимое желание Зория, я бы сказала, обязательство и долг добиться справедливого решения проблемы Карабаха вынуждали его много путешествовать по миру. Кстати, благодаря этому его природному призванию мне посчастливилось встретить Зория в Москве, где он выступал на мемориальном cахаровском конгрессе по правам человека. Этот международный конгресс был организован всемирно известным борцом за права человека, ныне покойной Еленой Сахаровой-Боннэр. Зорий красноречиво и страстно призывал почетных и известных правозащитников мира делать все, чтобы приостановить омерзительное намерение Азербайджана выселить армян со своей исторической родины. Эта агрессивная политика тогда набирала чудовищные обороты с помощью известной операции "Кольцо". Именно после этой варварской операции последовали на глазах всего мира систематические окружения армянских сел Карабаха, брутальное обращение с гражданским населением и принудительная, насильственная депортация их с исторической земли.

По горячей просьбе Зория Балаяна сахаровский конгресс поручил известным международным экспертам по правам человека посетить Армению для встречи с депортированными жителями Карабаха. Мне представилась честь возглавить эту авторитетную делегацию. Мы брали интервью у беженцев, которые недавно потеряли родину, потеряли многих своих родных и близких, пострадали от зверств азербайджанцев. И опубликовали наш доклад, документируя и выражая наше отношение к этой страшной проблеме.

Это была первая из многочисленных моих (на момент, когда я пишу эти строки, уже были совершены 78 посещений Карабаха) поездок в Армению и на историческую армянскую землю - Карабах. Чаще всего посещала в суровые и тяжкие годы войны, которая бушевала до 1994 года. И все поездки организовывал Зорий.

В ходе этих визитов мне выпало огромное счастье познакомиться близко с матерью Зория Гоар, которую в Степанакерте называли "наша Гоар". Довелось насладиться общением с ней. И вскоре я убедилась, что имею дело с поистине героической женщиной. В предисловии к книге Зория я хочу привести несколько историй, которые проиллюстрируют ее феноменальное мужество, ее страстное желание находиться со своим народом в это тяжелое время.

МОЯ ПЕРВАЯ ИСТОРИЯ ПРОИЗОШЛА БУКВАЛЬНО В САМОМ НАЧАЛЕ ЯНВАРЯ 1993 ГОДА. Я и мои коллеги из Англии и других стран решили на Новый год, проявив нашу солидарность, отпраздновать Рождество Христово вместе с армянами Нагорного Карабаха. В то время Азербайджан, использовав весь свой огромный военный арсенал, собирался в очередной раз предпринять массовые наступления на Карабах. Цель – совершить этническую чистку армян из своей родины. Поскольку погода была нелетной, а нам надо было успеть к Рождеству, мы вынуждены были поехать в Карабах на стареньком автобусе. Вместе с нами ехала мама Зория Балаяна. Она была болезненно бледной. Как выяснилось, она в Ереване лечилась от пневмонии, но не долечилась. Спешила в Карабах, где ситуация была очень опасной. Наш дряхлый автобус застрял на Сараванском перевале. К вечеру накопилось огромное количество машин. Ветер холодный, температура – минус тридцать градусов, а на ветру – все пятьдесят. И вот Зорий, сознавая, что все транспортные средства, оказавшиеся в снежном плену из-за страшной метели, рискуя жизнью, решил в кромешной тьме обойти все машины, которые не отапливались и в которых были дети и старики. И тащил их в наш автобус, который хотя и был дряхлым, но зато теплым. Все мы бросились помочь Зорию, и вскоре весь наш автобус стал своеобразной медицинской палатой. И тяготы эти длились всю ночь, до вечера следующего дня.

В тесноте я подошла к нашей Гоар и спросила ее, почему она так рискует. Ведь больная совсем. Воспаление легких. И в таком состоянии рвется в Карабах, где из-за ракетных ударов "Града" и бомбежек все находятся в подвалах. И наша Гоар тихо сказала мне, почему она решила срочно вернуться в Степанакерт. Я ведь еще в прошлый приезд знала, что у нее во дворе от обстрелов погибли шестеро детей. Вот и сказала она мне: "Если я, мать Зория, не вернусь в Карабах, то горожане подумают, что дела наши очень и очень плохи. Скажут "тут что-то не то". И добавила: "Да еще завтра Рождество. Как же не поехать в Карабах?"

И я подумала: какая удивительно тонкая, материнская, человеческая мысль одолевает эту женщину, которая сама тяжело болеет, но настояла на том, чтобы поехать в Арцах. Она возвращается в город, перемолотый весь нескончаемыми бомбардировками и ракетными ударами. Потом я узнала: вошла домой и увидела, что все стекла окон разбиты вдребезги. Узнала и то, что во дворе погибли четырнадцать детей.

МОЯ ВТОРАЯ ИСТОРИЯ – ЭТО САМА ПАМЯТЬ О МАТЕРИ ЗОРИЯ БАЛАЯНА. Наша Гоар ночевала, как и весь Степанакерт, в подвалах. Жизнь в них была ужасной, тем более зимой. Мороз и сырость. Без электричества, питьевой воды. Вместо лампочек горело газовое пламя. Я сама видела эту подвальную жизнь в Степанакерте. Видела, как посещают этих мужественных людей мужественные артисты степанакертского театра и прибавляют им дух, даже юмор. Среди них всегда находилась мать Зория, которая, повторяю, была больна. Ведь все это происходило на фоне военных действий, на фоне бесконечных потерь родных и близких, на фоне безжалостного наступления вооруженных азербайджанцев на невинное гражданское население Арцаха. И вот в такой ситуации мы готовились праздновать Рождество. Праздник в разгар страданий и борьбы за выживание.

Моя последняя третья история связана с тем, что я бывала в Степанакерте, когда Азербайджан в нарушение всех международных конвенций нападал именно на мирное население и стрелял не только из ракетных установок "Град". Участились воздушные бомбардировки запрещенными кассетными 500-килограммовыми бомбами. Я помню тот ужаснейший день, когда вместе с Зорием Балаяном мы посетили не дом, а целую гору щебня. Это то, что осталось от двухэтажного дома семьи Самвела Авакяна. Адрес – дом 50 по улице Мхитара Спарапета. Самвел и его брат Сурен, опустив головы, молча сидели на развалинах бывшего дома. Не трудно было догадаться, о чем они думали. Еще утром в этом доме играли и веселились маленькие дети Самвела - двенадцатилетний сын Григор и восьмилетняя дочь Лилит. За малышами следила их мать Нелли, которая находилась на девятом месяце беременности. Это невозможно описать.

После вместе с моими коллегами посетили мать Зория. Она грустно сидела в кресле. Выяснилось, что уже знает о судьбе Самвела Авакяна. И она сказала, что, думая о трагедии Самвела Авакяна, невольно вспоминала, как, вернувшись из сталинских лагерей, узнала, что не только она, но и многие родственники ее были лишены домов, построенных их дедами. И добавила: "Хотя сегодня никакую трагедию нельзя сравнить с трагедией несчастного Самвела".

Я ничуть не отхожу от темы предисловия. Дело в том, что все эти воспоминания о матери Зория Балаяна ярко иллюстрируют описанные судьбы в его книге "Без права на смерть", которая имеет, особенно сегодня, огромное значение. Ибо мы видим, как сегодня в мире забывают о преступлениях Сталина. Дело еще и в том, что, читая книгу Зория, я вижу, как судьба его самого и его семьи тесно связана с трагическими судьбами миллионов людей, ставших жертвами марксистско-ленинской идеологии и жестокой тирании сталинизма.

История семьи Зория является своеобразным зеркалом, в котором отражается огромный гобелен картины ужасов той эпохи и создавшей ее идеологии. Дед Зория Ованес, священник храма Амарас, который я и мои коллеги посещали множество раз, был убит вместе со многими армянскими священнослужителями Карабаха. Его отец, Гайк Балаян, министр просвещения (образования), был отправлен на смерть в печально известные лагеря смерти ГУЛАГа. В книге детально рассказывается, как его мать провела девять мучительных лет в сибирских лагерях, где пыталась совершить самоубийство. Однако любовь к двум крохотным сыновьям и надежда на то, что может выжить в таких страшных условиях, сумела в последний миг победить себя. Была запрещена даже переписка с ней, и она ничего не знала о своих детях, которые выросли без отца и матери у легендарного дедушки Маркоса.

...МНЕ ПОСЧАСТЛИВИЛОСЬ ЧАСТО ВСТРЕЧАТЬСЯ С МАТЕРЬЮ ЗОРИЯ много раз в суровые и мрачные годы карабахской войны. Она никогда не жаловалась на тяжелые и многочисленные трудности, которые, собственно, были частью жизни всего народа Карабаха в те трагические дни. Ее дом, поврежденный осколками от ракет и бомб, был полон семейными сувенирами, в том числе фотографиями мужа, убитого в ГУЛАГе, священника Ованеса, убитого в двадцатые годы в Карабахе, портретами Зория в арктической одежде, когда он работал врачом и жил на Камчатке. Напомню и то, что наша Гоар, несмотря на все горести, сохранила острое чувство юмора. Кстати, в качестве комплимента она подарила мне прозвище "Коксаян".

Конечно, книга Зория Балаяна по жанру – это прежде всего драматическая документальная повесть о трагедии целого народа, который долгое время назывался "советским", о трагедии самой эпохи, которую называют сталинской. А то, что в предисловии я в основном пишу о матери автора книги, есть своя логика и закономерность. Во-первых, наша Гоар является главной фигурой в повести, и судьба ее проходит красной нитью по всей книге. Во-вторых, так уж получилось в моей жизни, что лучше всего и глубже всего я знаю именно любимую мной эту карабахскую женщину, олицетворяющую образ карабахской матери.

Всякий раз, встречаясь с этой отчаянно смелой, пожилой, но все еще грациозной женщиной, я чувствовала, что нахожусь рядом с настоящей героиней. Она была знаковым символом мужества армянского народа, который непоколебим в решимости не отдавать ни пяди исторической земли. Вообще я обратила внимание, что в Карабахе особенно женщины, особенно матери готовы идти на любые жертвы во имя сохранения уникального духовного и культурного наследия своего народа. Книга Зория Балаяна, посвященная, как уже говорила, в основном судьбе его матери, это дань уважения не только к своей матери, но и к миллионам других жертв ужасной идеологии.

Реальная сущность любого тоталитаризма в любой форме должна быть исследована и зафиксирована в печати для будущих поколений. Ибо всегда найдутся люди, которые захотят переписать на свой лад историю, дабы оправдать и обелить темные жуткие преступления, совершенные тиранами. Известно, что люди, которые забывают о преступлениях прошлого, обрекают на их повторения в будущем. Джордж Оруэлл напомнил нам: "Тот, кто контролирует наше прошлое, тот контролирует и наше будущее".

ЕСЛИ МЫ НЕ БУДЕМ ТЩАТЕЛЬНО ИЗУЧАТЬ И КРЕПКО ПОМНИТЬ О преступлениях, совершенных в годы тирании в Советском Союзе, мы не только предадим память о жертвах, но и сделаем грядущие поколения уязвимыми перед новыми преступлениями. Именно поэтому от всего сердца я приветствую публикацию на английском языке книги Зория Балаяна и вношу свою лепту почтения к автору, к его матери и отцу, к его семье и всем, кто готов даже ценой собственной жизни обретать свободу для народа. Еще четыре века назад мудрый английский поэт Джон Донн писал: "Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе. Каждый человек есть часть Материка. Часть Суши. И если Волной снесет в море Береговой Утес, то меньше станет Европа. И также, если смоет край Мыса и разрушит Замок твой и Друга твоего. Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе".

Я сама считаю, что те из нас, кто имеет привилегию жить в условиях свободы, обязаны использовать свою свободу от имени тех, кто лишен этой привилегии.

Мать и отец Зория Балаяна и миллионы других пожертвовали собой за приверженность к свободе. Я надеюсь, молюсь и верю, что книга Зория Балаяна "Без права на смерть" вдохновит всех, кто прочтет ее и тогда будут ценить свою свободу, используя ее для борьбы за тех, кто в сегодняшнем мире страдает от тирании и тоталитарных идеологий. Если все мы поступим так, то все мы осознаем, что жертвы сталинских репрессий не забыты и не будут забыты. Ибо эта книга Зория Балаяна, как вечная ценность, продолжит напоминать об этом.