ПОТЕРЯННОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО

У ПИСАТЕЛЕЙ ОСОБОЙ ПОПУЛЯРНОСТЬЮ ПОЛЬЗОВАЛОСЬ РИЖСКОЕ ВЗМОРЬЕ. Тем летом в Дубултах отдыхала вместе с писателями- родителями студентка физического факультета Ереванского университета. Назовем ее Кариной. В это же время в доме творчества отдыхал академик Ландау, один из наиболее ярких физиков-теоретиков нашего времени. Другой заметной личностью и центром внимания мужской половины дома творчества была официантка в столовой Маша - молодая смазливая деревенская девчонка, видимо, с Украины. Небезразличен был к ее красотам и Ландау.

Маша была девушкой контактной, но попытки Ландау наладить с ней хоть какие-то отношения, предложения прогуляться вечером по пляжу заканчивались холодным, резким отказом. "Ты хоть знаешь кому грубишь, - говорила ей Карина. - Это великий ученый, академик, лауреат. Многие женщины были бы счастливы, если бы он обратил на них внимание". "Амэнэшто. Он противный, длинный и тощий, як журавель колодецный..."

Особых развлечений в Дубултах не было, кроме холодного, мелкого моря и вечерних прогулок по пляжу. В городке, правда, был маленький кинотеатр, куда вечерами стремились все. Естественно, попасть в кино было не просто. Известный путь достать билеты - обратиться к администратору, но аргументы при этом должны были быть убедительными. Такими аргументами были лауреатские удостоверения Ландау, которыми бессовестно пользовалась Карина. На каждую лауреатскую книжку можно было гарантированно, без очереди получить два билета на нужный сеанс. Иногда в качестве компенсаций в кино приглашался и сам лауреат.

Как-то раз стайка молодых девчонок из дома творчества собралась в кино, выпросив у Ландау его книжки и для приличия пригласив составить им компанию. "Пойду, если Маша пойдет с нами". Кино Маша любила, и уговорить ее, несмотря на компанию академика, не составило большого труда. Потолкавшись у администратора, Карина вышла с удрученным видом: "Мне не удалось выпросить у администратора лишний билет, сверх положенных четырех. Нас пятеро, поэтому вот вам билеты, идите на сеанс вместе с Львом Давидовичем, а я пойду домой". "Нет, Карина, я, в конце концов, мужчина. Поэтому я посижу здесь на лавочке, подожду, а после фильма провожу вас всех домой". И почтенный академик, ученый с мировым именем терпеливо ждал полтора часа у кинотеатра, пока четыре нахальные девчонки досмотрят фильм.

У ЛАНДАУ БЫЛО ДОВОЛЬНО СВОЕОБРАЗНОЕ ОТНОШЕНИЕ К БРАКУ, семье, женщинам, в чем-то напоминающее представления коммунаров первых революционных лет о свободном обществе. Об этом, в частности, пишет Кора - жена Ландау в изданных мемуарах (к которым автор относится не однозначно) о совместной сложной семейной жизни с гениальным теоретиком.

Среди физиков ходили слухи, что обычно вежливый, деликатный Ландау мгновенно преображается в жесткого, порой резкого оппонента, если представляемая на его знаменитых семинарах работа чем-то ему не нравится. Таким же был Дау (так физики в своем кругу называли Льва Давидовича) - предельно требовательным и бескомпромиссным, принимая вступительные экзамены в аспирантуру. Карина поинтересовалась у Льва Давидовича, насколько эти слухи соответствуют действительности. "Весьма избирательно. Если чушь порет аспирант, удержаться очень сложно, но если допустила небольшую ошибку женщина, к тому же если она и хорошенькая..." "А на экзаменах у студентов Вы тоже так строги?" "В зависимости от обстоятельств. Если экзамен сдает студентка, все зависит от ее поведения. Если во время ответа позволит мне случайно коснуться ее коленок, скорее всего, поставлю тройку". "А если чуть выше?" "Твердую четверку". "А если еще чуть-чуть выше?" "Пятерку?! Никогда! Исключается даже теоретически". Дау был убежден, что женщина и серьезная теоретическая физика - понятия взаимоисключающие. Женщина может выступать только в качестве стимула, допинга в работе физика-теоретика.

Отдых подходил к концу. Пора заказывать билеты на поезд. Лев Давидович, видимо, чувствовал себя уверенно только в своей физике и в общении с прекрасным полом. "Я так беспомощен в бытовых вопросах, - сетовал Дау родителям Карины. - В поезде Рига - Москва нет вагона-ресторана. Может вы возьмете опеку надо мной в дороге. Давайте поедем вместе". В день отъезда Ландау предупредил, что поедет в Ригу загодя и подойдет к отправлению поезда. На перроне, как всегда перед отправлением поезда, суматоха. Устроились в купе. На столике большая, красиво упакованная картонная коробка. Судя по всему, Лев Давидович уже успел занести свой багаж. До отправления осталось чуть больше пяти минут, а Дау все нет. Начали было беспокоиться, но заметили на перроне Дау, который что-то взволнованно говорил красивой, респектабельной женщине средних лет. Женщина его слушала, низко опустив голову. "Я встретил случайно мою старую знакомую, еще со студенческих времен. Она решила, что я могу помереть с голоду в дороге и собрала какую-то еду. Давайте, Карина, открывайте коробку, посмотрим, что там внутри".

КОРОБКА ОКАЗАЛАСЬ "МНОГОЭТАЖНОЙ". На верхнем уровне покрытая зеленым мхом подстилка, на которой лежала великолепная красная роза. Остальные этажи были тематические - сэндвичи с икрой и красной рыбой, сэндвичи с разными колбасами и ветчиной, с сырами и, наконец, ассорти из фруктов. Чувствовалось, что все это было приготовлено с большой любовью. Традиционные курица, вареные яйца и бутерброды, собранные в дорогу мамой Карины, оказались не востребованными. "Лев Давидович, ведь на курсе никто не поверит, что я, Карина, отдыхала вместе с Ландау и общалась с ним". "Я обязательно приеду в Ереван, чтобы лично подтвердить этот знаменательный факт. Сейчас же давайте ограничимся письменным подтверждением. Оторвите от обертки гастрономической коробки кусок бумаги". Дау написал на клочке бумаги и вручил Карине следующее: "Свидетельством настоящим подтверждаю, что с удовольствием провел лето 1955 года в Дубултах в компании с Кариной. П.Л.Ландау".

Прошло много лет. Карина работала в Ереванском институте физики. Как-то в разговоре с А.И. Алиханяном, с которым Карина была дружна, она рассказала про "свидетельство о знакомстве". Артем Исаакович собирался писать воспоминания и попросил на время отдать ему это свидетельство. Дау к этому времени уже не было в живых. Скоро не стало и Алиханяна. Все его бумаги, в том числе и свидетельство Карины, в конце концов, оказались в Республиканском архиве. Сегодня, наверно, это свидетельство вместе с рукописями, письмами и другими материалами Алиханяна лежит в архиве, в подвале, в картонной коробке.