"НАДО ВЕРНУТЬ В ОПЕРУ РЕЖИССУРУ"

Назначение заслуженного деятеля искусств РА, режиссера, актера, драматурга, композитора и певца Вигена СТЕПАНЯНА на должность главного режиссера Национального академического театра оперы и балета им. Ал. Спендиарова было воспринято в профессиональной среде неоднозначно. Но постановщик пяти десятков спектаклей, в том числе и мюзиклов, основатель двух театров, лауреат многочисленных театральных премий Виген Борисович полон решимости. "Признаваться, что чего-то не знаешь и учиться никогда не стыдно и никогда не поздно", - говорит он.

- Виген Борисович, вы - постановщик множества музыкальных спектаклей и даже автор музыки. Но круг ваших интересов, по крайней мере в профессиональном плане, несколько иные музыкальные пласты. Как чувствуете себя в "академических кругах"?

- Может, кому-то покажется странным, но в оперу я ходил всегда, вне зависимости от профессиональных потребностей. По-моему, это нормально - хотеть послушать "Аиду" или посмотреть "Лебединое озеро". Когда мне предложили работу в Оперном театре, не буду лукавить, сразу ответил - мне это очень интересно! Я ставил не один мюзикл, но не ставил опер и не стесняюсь этого. Мне действительно безумно интересен этот синтез драматического искусства, музыки, причем музыки живой, а не под фонограмму, которую играют около ста музыкантов плюс, как правило, хор - тоже человек девяносто на сцене, и, наконец, солисты. И я хочу вернуть их в поле драматического искусства. Ведь опера - это же не костюмированный концерт, так или иначе - все происходит в театре.

- Это, как раз-таки, проблема номер раз - обвинение оперных артистов в недостатке артистизма...

- Думаю, здесь много упущений допускается еще в процессе обучения. Естественно, студент - это еще не сформировавшийся артист, для него главное - голос, и он над ним работает, относясь, ну, скажем так, не слишком воодушевленно к обучению актерскому мастерству. Я с удовольствием посмотрел "Ануш", которую, кстати, знаю практически наизусть, "Алеко" - это была дипломная работа, замечательно! Я сейчас говорю только о музыке - о том, как играл оркестр, как пели солисты и хор. Я уже пересмотрел весь наш репертуар, и могу с уверенностью сказать, что у нас есть голоса мирового класса. Уверен в этом. И не потому, что раз в неделю смотрю спектакли в Милане или Вене. Но я должен был быть готов к просмотру наших спектаклей - накупил невероятное количество дисков с оперными спектаклями. К моему счастью, мой парижский зять - просто "больной" меломан, и он во многом приумножил мою коллекцию. Вот смотрел недавно запись из Венской оперы: как играли артисты хора - я был просто потрясен. Как они слушали героя, как оплакивали смерть героини, какие крупные планы - я про себя кричал "браво!". В нашем театре действительно блестящие голоса, голоса, которые могут смело звучать с любой мировой сцены. А вот актерское мастерство, скажем так, в разных кондициях. В зависимости от того, что требовали от артистов конкретные постановщики. Если есть - пока я воспринял именно так - внутренняя культура и интуиция, внутреннее восприятие роли и не поставленное, а самостийное отображение игрового материала, это тем не менее смотрибельно. И если исполнителю сказали: "Здесь у тебя три такта - отойди на три шага назад" - это тоже видно. Не хотелось бы обвинять артистов - все зависит от того, как это было преподнесено и поставлено, как с ними работали. У меня есть большие надежды на то, что мне удастся что-то сделать. Естественно, после совместных консультаций и внутренних репетиций с дирижером даже в процессе репетиций "в классе". В конце концов, опера - это не только исполнение. Это атмосфера, это то, о чем писали авторы. И все это очень созвучно тому, что происходит в нашем драматическом театре.

- Но ведь не только у нас часто раздаются упреки в том, что оперные режиссеры ставят не либретто и музыку, а собственные "вариации на тему".

- Два года назад смотрел в Новой опере в Москве "Волшебную флейту". Спектакль начинался с полуэротической сцены, которая спектаклю ровно ничего не давала. Ну увидел режиссер такую увертюру! Все равно, главенствующая роль не у каких-то интересных мизансцен и придумок. Главное - эстетика и концепция, главное - что ты хочешь преподнести зрителю. И если режиссер не нашел свою концепцию, у него будут проблемы. Когда на шекспировском фестивале с разницей в один день смотришь "Гамлета" Роберта Стуруа и Юрия Бутусова - это та же фабула, тот же текст. Все дело в режиссерской трактовке. В его авторском высказывании. Если завтра буду ставить "Ануш" - это будет то, что хочу преподнести публике я, о чем хочу с ней говорить. Но в рамках предложенных условий игры.

- Кстати, кажется, ваш статус в театре не до конца внятен. Насколько мне известно, де-юре в штатном расписании нет графы "главный режиссер".

- Все функции, которые существуют в драматическом театре у главного режиссера, сегодня в Оперном театре де-факто исполняю я. Правда, без названия "главный". Кстати, ставящих режиссеров в театре тоже нет. Нет, прости - есть Марина Саркисян, которая восстановила спектакль своего отца Норайра Саркисяна. Вообще "иерархическая лестница" в Опере не совсем оформлена. В конце концов, здесь новое руководство, и нормально, что какие-то вопросы еще требуют уточнения. В конце концов, режиссер и режиссер-постановщик - это тоже разные вещи. Лично я со своей стороны готов содействовать любому постановщику, даже если начнет ставить молодой режиссер.

- В последние годы много разговоров было вокруг режиссеров приглашенных. Приезжают, ставят, тратится куча денег, премьера, ура-ура! А потом они уезжают, спектакль остается без хозяина, разбалтывается и разваливается - кто в ответе? В этом контексте у вас нет опасений превратиться в надсмотрщика, что ли?

- Я уже собрал всех режиссеров, ассистентов, поговорили об идущих спектаклях. Буквально на днях театр принял мое предложение - обязать режиссеров, которые работали с приглашенными постановщиками, быть этими самыми "надсмотрщиками" над спектаклями. Сам я не могу брать на себя такую функцию, поскольку не знаю, каким был процесс работы. Конечно, где-то болты действительно ослабли, и не стоит закрывать на это глаза. Но и поднимать на знамя тоже не стоит. Спектакль - живой организм. В любом театре такое может произойти. Слово "надсмотрщик" не совсем симпатичное - в нем есть приказ и плетка, а ничего хорошего из этого выйти не может. Гораздо лучше убедить артиста в том, что лучше и выигрышнее для него же исполнять так, как это задумано и поставлено. А подход "и так сойдет" - это конец. Если я не люблю то, что делаю, не люблю дом, в котором работаю, живу, если мне наплевать - такой человек в театре лишний. Как бы прекрасно он ни пел, что бы ни делал.

- Еще одна вечно трепетная тема - руководство административное и творческое. Взаимоотношения директор - худрук или главреж...

- Я пока постановки не начинал, ничего не хочу говорить наперед. Пока все нормально, отношения строятся. Думаю, и в административном руководстве театра понимают, что нужен профессиональный человек, который поставит в Оперном театре статус "режиссера" на ту ступень, которую он должен реально занимать. По крайней мере в приватных беседах говорится, да, долгое время в театре не было профессионального режиссера. Повторюсь, спектакль - живой организм, но в полумерах, в актерской самодеятельности он тускнет, меркнет. Это не профессиональный путь. А вообще уверен: чтобы меня смогли объективно оценить, должен быть спектакль.

- И каким спектаклем Виген Степанян предполагает отметить свой приход в Оперный театр?

- Пока все это в стадии обсуждения. Есть планы, которые остались еще с 2011 года и до сих пор не реализованы. До сих пор не выпущена полуготовая "Кармен" - есть режиссер, художник. По всей видимости, отсутствуют средства, чтобы вывести спектакль на финишную прямую. Мое личное желание - начать с современной армянской музыки. Чухаджян, Тигранян, Спендиаров - это прекрасно. Но есть же и сегодня интересные композиторы, либреттисты с оригинальными идеями. Почему бы не создать то поле, в котором они могли бы выразиться? Ерванд Ерканян, Вардан Аджемян, какие-то задумки есть у Ваге Аайрапетяна... Есть армянские композиторы, живущие за рубежом, у которых в закромах тоже что-то припасено. Вот есть конкретное предложение - Барсег Каначян, ученик Комитаса, работал над оперой "Абега" по пьесе "Старые боги" Шанта. Правда, он ее не завершил, но почему бы не сделать концертное исполнение? Это я перечислил то, что "на поверхности". Еще хотелось бы поставить оперу для детей. Арам Сатян написал оперу "Крошка Цахес" по мотивам сказки Гофмана и показал мне какие-то куски. Великолепная музыка - она имеет право на сценическое существование. Почему бы не делать какие-то сегодняшние синтезы вплоть до рока? Конечно, я не предлагаю "синтезировать" Верди или Пуччини. Но обронзовевшие представления - они сегодня только преграды. Опера - значит Верди, или Моцарт, или Пуччини, или Россини... Ну кого мы удивим сегодняшним "Риголетто" или "Паяцами"? "Травиата" и "Тоска" идут по всему миру, лучшие голоса и многомиллионные постановки. Безусловно, в оперном театре должна быть классика. Но есть же что-то еще! Почему надо занижать планку собственных сил? Оперный театр должен стать тем трамплином, с которого выходит в большой мир современная армянская музыка. И можно только пожалеть, что наши сегодняшние корифеи драматического театра не заинтересованы в оперных постановках. А ведь в Оперном театре ставили Вардан Аджемян, Армен Гулакян. Капланян написал либретто к опере "Гикор" Степана Джрбашяна и поставил ее.

- А намерен ли новый главреж бороться с "нетранспортабельными" спектаклями? А то - ставим махины, меломан кончается на третьем зале. Что дальше?

- Как это ни смешно, первое, что я сделал - осмотрел все декорации и некоторые из них просто не принял. Могу объяснить почему - не потому, что мне цвет не понравился. Почему-то есть тенденция все в опере делать громоздко, тяжело, монументально. Но сценическое оформление сегодня, особенно с учетом наших проблем, должно быть современным, легким, подвижным. Оно не должно давить на артиста, не должно обязывать режиссера ставить так и никак иначе. Но таково театральное мышление художников, которые работали до сих пор, реализуя задачи, которые были перед ними поставлены. Увидел непозволительные ляпы в костюмах. Ошибки надо исправлять. Если болеешь за свой театр и, простите за выражение, там кормишься, надо попытаться на своем посту и в силу своих возможностей делать так, чтобы в твоем театре все было достойно. Собираюсь попросить Министерство культуры отправить меня в творческую командировку в Москву. Хочу посмотреть, как работают изнутри тот же Большой театр, Новая опера, театр Станиславского и Немировича-Данченко. Несмотря на сорок два года работы в театре, есть вопросы, в которых я сомневаюсь и не боюсь в этом признаться. Хочется проверить себя.

- Как будет отныне формироваться оперный репертуар, за который вы во многом отвечаете?

- Ну не только я - это дирижер, хормейстер, балетмейстер, словом, все люди, которые отвечают каждый за свой сегмент. О национальном репертуаре я уже сказал. Но в общем главная задача - привлечь в оперу нового зрителя. Не только тех, кто, прочитав на афише "Волшебная флейта", идет в театр послушать очередную интерпретацию Моцарта. Пусть придет и человек, узнающий на слух "Маленькую ночную серенаду" и восклицающий - "Так это и есть Моцарт?!" Пусть такой зритель придет сначала на "Вестсайдскую историю" - если она будет идти. Хорошие голоса нигде не пропадут, не пропадают и наши артисты. Но послушать музыку в театр приходят исключительно меломаны. Широкая публика ходит смотреть спектакль. И если исполнитель поет "Моя прекрасная Лоурелла", глядя на дирижера, - для зрителя все разваливается. Я очень надеюсь, что нам удастся вернуть режиссуру в Оперном театре на должный уровень. Тогда можно говорить о полноценном спектакле, а значит - рассчитывать на появление нового поколения зрителя.