ЗДЕСЬ ЯВЛЕН ТОЛЬКО ПРАЗДНИК

Он владеет целой сокровищницей профессиональных умений, свободен от какой бы то ни было профессиональной рутины. Рутина просто не приклеивается к нему, не откладывается в сознании. В этом нет стремления противопоставить себя реальной окружающей среде или изолировать свой индивидуальный мир от жизни. Напротив, он ощущает необычайно глубокое отношение к жизни - глубокое в философском, этическом смысле слова. По складу характера Фараон Мирзоян не любит ребусов, наоборот, предпочитает внятность. И как художник, и как человек. Эта внятность, по-видимому, объединяет все его полотна - и монументальные живописные панно, и жанровые картины, пейзажи, натюрморты, портреты, графику. И это все отличает вольный артистизм, творческая импульсивность, полет воображения. Это подтверждает и персональная выставка художника, открытая в Национальной государственной картинной галерее Армении, приуроченная к 65-летию со дня его рождения. Она демонстрирует зрелое мастерство и интенсивность эволюции его стиля на протяжении нескольких десятилетий.

ПО-МОЕМУ, ЭТО САМАЯ МАСШТАБНАЯ ВЫСТАВКА И САМЫЙ МНОГОЛЮДНЫЙ ВЕРНИСАЖ. Экспозиция работ развернута в 10 залах на втором и третьем этажах. Этой выставкой Фараон Мирзоян держит экзамен перед самим собой, выходит один на один со своими современниками. Это отчет о проделанной работе - результат постоянного размышления ищущего беспокойного мастера, продолжающего гореть. Поражает не только обилие работ, разнообразие техник, приемов, жанров, но и широкий диапазон тем. Среди своих произведений он по-новому открылся и как цельная личность, как мастер, изощренно владеющий приемами для передачи того, что он считает важным в искусстве.

Все, что он создал за последние годы, - резкий скачок вперед, свидетельство беспрерывности роста. Сама живопись становится поразительно непринужденной и цельной. Цветовой строй, как и композиционно-пространственный, получает ту уравновешенность и ясность акцентов, каких Ф.Мирзоян не знал раньше. В каждом полотне даже с самого первого взгляда видно то, что привнес в "живую жизнь" художник - свой темперамент, горячность своего сердца, остроту восприятия, обобщенность, выявление наиболее ярких и характерных деталей.

Залы, где висят полотна Мирзояна, - это наполненное музыкой пространство - симфония цвета и света. Этим отмечены все картины в мажорных тонах. Нет буквально ни одного сантиметра, который был бы живописно нейтральным или выпадал бы из общего тонального светового ритма картинной плоскости. Эта органическая живописная среда окончательно преображает все окружающее - горы, храмы, деревья - в монументальную панораму.

Из конкретных наблюдений, зарисовок, натурных этюдов и набросков, собранных за многие годы, ему удается извлечь настоящую музыку поэзии, выразить волнующее душу каждого человека чувство любви к своей стране. А любовь художника животворна, она порождает образцы, неповторимые по ясности, силе воплощения чувства, метафоричности, поэтической красоте. Сколько в работах, представленных в экспозиции, восторга, парящего духа, порыва, душевного тепла! Художник стремится перенести на холст увиденное с особой утонченностью, изяществом и даже, может быть, с некоторым оттенком пиршественности. Здесь речь идет не о тематике его искусства, а о его вкусе и живописном языке. Хотя язык его не лишен меры, а тема его искусства - сама жизнь, Мирзоян влюблен в родные пейзажи и, вырвавшись к природе, может работать без конца.

В ЕГО ИСКУССТВЕ ВОЛНУЕТ ЗДОРОВОЕ НАЧАЛО, ВСЕГДА УВОДЯЩЕЕ К ЖИЗНИ и отбирающее в ней непреходящее. Трепетность и неравнодушие, известный восторг человека земного отмечены в картинах "Арарат из Бюракана", "Август", "Поздняя осень", "Летний день в Апаране", "Мой сад осенью", "Звездная ночь". Когда смотришь эти работы, все внутри приходит в гармонию и начинает звучать. Значит, художнику удалось очистить свою живописную задачу до такой кристальной чистоты, простоты и искренности, что она становится близкой каждому. В них чувствуется масштабность и размах художника, перенесшего на холст не отдельные моменты жизни, а жизнь в отдельных моментах. Создается впечатление, что картины далеко вне рамы, где-то за окном, в просторах. Многие его работы открывают новые возможности в живописной трактовке природы.

Основной парадокс Мирзояна - в той поразительной гармонии "формального" и "натурного", которая достигается в его холстах. Его пейзажи обобщены, но не грешат абстрактностью. Какая-то безошибочно найденная, согретая лирическим чувством мера, когда пейзаж узнаваем, жизнен и одновременно выстроен. Нередко он играет "случайностью" своих пейзажных мотивов. В них нет вроде ничего специально облюбованного, закругленного, услаждающего глаз. Парадокс в том, что в каждой из этих "случайных" композиций живо ощущается большой мир особых, скрытых ритмов природы. Это происходит оттого, что природу он видит словно душой, а не глазами. Отсюда и парадоксальный эффект этих пейзажей - они всегда необыкновенны, в них всегда присутствует элемент фантастичности. Ощущение легкости, свободы, почти импровизации фактуры, цветовых нюансов. При этом живописные переходы встраиваются в отточеннейшую форму, как, положим, в работе "Ущелье в Гарни" или "Поздняя осень". Многие его работы открывают новые возможности в живописной трактовке природы. Конечно, без какого-либо, хотя бы частичного освоения традиций, уроков прошлых мастеров, в частности Сарьяна, Матисса, Кандинского, в современной живописи обойтись невозможно. И эти традиции довольно ясно ощущаются в живописи Ф.Мирзояна, но он умеет соединить их со своим очень своеобразным лирическим настроением, собственной манерой живописного письма. Совершенно спокойно он мог бы повторить: "Традиции - это не повторение прошлых образцов, это развитие принципа".

Фараон Мирзоян - человек весь из подлинных жизненных ощущений любви ко всему живому и главное - с гигантским максимализмом в утверждении своих принципов. У него всегда был и есть широчайший круг знакомых - не только коллег по профессии, но и вообще людей всех других профессий. Он учился в Ленинградской академии художеств, впитал в себя и русскую культуру, со многими представителями которой был лично знаком. Но школа дает, как известно, только профессиональный фундамент. Художником же он должен сделаться сам. Мирзоян основательно изучает все направления живописи, методы, приемы. Окончив академию, пройдя чистилище самообразования, Мирзоян постепенно обретает собственный стиль, который становится уже весьма заметным в картинах середины 70-х годов.

В ЕГО ТВОРЧЕСТВЕ НЕТ ПОВЕРХНОСТНОГО "ЧУВСТВА ВРЕМЕНИ", "ЗЛОБЫ ДНЯ". И это при том, что Мирзояну присуще остро социальное чувство восприятия жизни. Он остается верен себе и делает то, что хочет. Сегодня видно, что он не плыл по течению, и это сохранило и высветило теплоту обычных человеческих чувств, которые питаются искренностью и тяготеют к поэтическому началу.

Поэтическим видением мира отмечены многие композиционные полотна художника. С большой живописной экспрессией написаны натюрморты, они в каком-то новом свете изображают быт и природу. Каждый изображенный им предмет - будь то стакан, созревшие яблоки, гранат - несет в себе глубину, психологичность, живописное напряжение. В этом - сила мирзояновских красок, хранящих под своим внешним обликом, тонким наслоением изящество и динамизм. Четкие и выразительные формы доведены до аскетической простоты. Удивительно ясные композиции и фон, на первый взгляд несколько однообразный, но в действительности - сама сложность, результат кропотливой работы, тончайшей нюансировки, достигнутой благодаря профессиональному мастерству. Яркие и чрезвычайно насыщенные в цвете, они в то же время очень легки и гармоничны, поражают непосредственностью наблюдения, остротой глаза и легкостью изображения.

Мирзоян любит тепло, полноту жизни. Радость цвета всегда присутствует в его картинах. Там царит жизнь, а значит, к живописи он всегда относится радостно. Красивые краски, красивые люди, красивый поворот фигуры - здесь явлен только праздник.

Пожалуй, сегодня не так часто можно встретить человека, который так по-язычески полнокровно любит жизнь и во всех проявлениях умеет находить радость. Поэзию он видит во всех явлениях жизни - самых простых, обыденных и ежеминутных. Это простое, обыденное и ежеминутное он умеет раскрыть в мире обыденных предметов, наполняющих повседневное течение жизни человека, и находит способ сделать этот мир одним из определяющих мотивов своей живописи. И все то, что получается у него не так, как следовало бы, все то, что не выдерживает его, мирзояновского, уровня, - отнюдь не результат поверхностного отношения художника. Порой он спешит, ему кажется, что слишком мало сделано. Но удавшихся работ куда больше. Они и составляют суть его искусства, то единое целое его творчества, что развивается с удивительной последовательностью, без резких перепадов и эклектических переходов, что нередко называют этапом.

ОСОБУЮ РАДОСТЬ НА ЭТОЙ ВЫСТАВКЕ ДОСТАВЛЯЕТ ГРАФИКА ХУДОЖНИКА, ЕГО УДИВИТЕЛЬНЫЕ РИСУНКИ. Я назвала бы его рисунок примером профессионального артистизма, который с уходом таких великолепных мастеров, как Григор Ханджян и Владимир Айвазян, исчез из нашей графики. Ведь создается ощущение, что сейчас никто не рисует в традиционном плане, как это было принято в прежних поколениях. Произошла потеря определенных ориентиров в рисовании. В рассуждениях о полной свободе творчества исчез смысл самого рисования, смысл его существования. Рисунок превращается в какую-то забытую отрасль графического творчества, которой вполне можно пренебречь. Графика Мирзояна возвращает рисунок в его прежних издавна узаконенных правах, в прежнее его значение. Но не в каких-то застылых образах, а в живой трепетности.

Сегодня народный художник Армении, лауреат Государственной премии РА, действительный член Петровской академии наук и искусств (Санкт-Петербург) Ф.Мирзоян играет не только очень заметную, но и по ряду признаков совершенно исключительную роль в художественной жизни республики. Он - директор Национальной галереи Армении, состоит членом множества художественных советов и комиссий... Глядя на переполненные его работами залы (а их оказалось около 10), удивляешься, как он находит время, чтобы совмещать все это со своей собственной, всегда напряженной работой в живописи и графике и вдобавок с преподаванием в Художественной академии и Педагогическом университете им. Х.Абовяна (завкафдрой рисунка)...

Сколько за эти годы отшумело имен, сколько раз в изобразительном искусстве менялась капризная мода, а Мирзоян вновь и вновь отстаивает право на собственный стиль, не игнорируя требований времени, но и не становясь их рабом. И выиграл бой. Юбилейная выставка подтвердила намерения живописца и впредь касаться самых разных художественных тем, а главное - предстала такой молодо-озорной, такой ярко-характерной и в то же время лиричной, что стала не программой-итогом, а скорее обещанием новых побед. Браво, Фараон!