КУДА СМОТРИТ СТРЕЛКА БАШЕННОГО КРАНА

"…Что нам стоит дом построить?

Вот кирпичик, вот песочек.

Шлеп песочек на кирпичик,

И еще один кирпичик,

И еще один кирпичик -

Дом для песика готов!"

МЫ ИНОГДА ВСПОМИНАЕМ ЭТУ ДЕТСКУЮ ПЕСЕНКУ. МЫ – ЭТО СОТРУДНИКИ случайно уцелевшего в революционно-независимых бурях проектно-конструкторского бюро. Изо дня в день мы наблюдаем, как неподалеку от нас строят высотный дом. Ну изо дня в день - громко сказано. Мы ж не торчим у окна целый день, а чертим у кульманов. Изредка подходим к окну покурить, а вот в перерыв наблюдение ведется серьезное. ПКБ наше на седьмом этаже, высотку строят в метрах двухстах, через пустырь и узенькую улочку, которая кажется еще уже из-за старых громадных дубов по обе стороны. Как они уцелели в голодную и холодную неразбериху первых лет независимости, неизвестно. В конце улочки маленькое угловое кафе, где столуются и строители, и некоторые жильцы, а чаще, как водится, случайные прохожие.

Как строили нижние этажи, никто не заметил. А ведь грузы и подвозили, и поднимали, видимо, грузовиками с малым подъемным краном, и с той стороны, которая не видна, а вот как дошли до восьмого этажа, так вдруг перед глазами и оказались. Значит, как строили 5, 6 и 7-й этажи, мы прошляпили. Ну и ладно. Зато теперь как интересно…

Интересно наблюдать, как стрела опускается вниз, за деревья, так что ее и не видно, а потом идет вверх, и на крюковой обойме висит что-то вроде огромной груши, в которой жидкий бетон поднимают до горизонта, а потом все это хозяйство плавно движется направо, где наверху уже ждут человек десять на площадке недостроенного этажа и где повсюду равномерно натыканы группами металлические длинные стержни. Грушу с бетоном принимают не сразу, конечно, трижды туда-сюда тележка по стреле перемещается, пока не станет там, где надо. Как бетон опорожняют, нам не видно. Через несколько минут пустая груша едет обратно. Кто и как всем этим управляет? Ясно, что крановщик из кабины. Кабина управления, что на верхотуре башенного крана, и есть самое интересное. Иногда мы замечаем, поздно вечером, если задержались после работы, что квадратная площадка с кабиной уже не внутри башни находится, а сбоку – слева или справа. Вот чудеса. Мы долго спорили, как крановщик в кабину взбирается. Одни говорили, в лифте в здании. Другие говорят, по ступенькам, третьи, самые умные, утверждают, что нет там никакого лифта и электричества тоже нет, лифт в самом конце поставят, для него только шахту предусмотрят. Наконец догадались, что крановщик каждое утро поднимается и в конце работы спускается по ребрам или треугольникам, из которых стенки башни состоят. А там, наверху, шагает на свою площадку, забирается в кабинку и начинает работу. Да какую ответственную - бетон для заливки железобетонных конструкций наверх подавать.

СТРЕЛА ПЛАВНО РАССЕКАЕТ ВОЗДУХ И КРАСИВО ПЛЫВЕТ ТО НАЛЕВО, ТО НАПРАВО. Что там ученый кот у Пушкина вытворял: "пойдет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит"... Наша стрела сказки не рассказывает. Пойдет направо – бетон везет, налево - возвращается с пустой грушей. Да еще и что-то напевает, ритмичное, энергичное. Но мы заметили, что птицы никогда не приближаются к башне. Никак, видимо, в толк не возьмут, что за чудовище огромадное в их владениях, живое ведь, двигается, что-то стрекочет не то бормочет, но не нападает, не грозит. И все-таки лучше держаться от него подальше.

Этаж этот уже третий месяц строят. Здание будет длинное, из двух корпусов, между которыми установлены перемычки. В каждой группе то ли 15, то ли 20 железных стержней, и каждую группу нужно утопить в бетоне. И групп таких десятки на каждом этаже. Это ж сколько сотен раз стрелке нужно спеть свою песню, отпугивая птиц - хозяев неба, сколько сотен раз скользить туда-сюда, перенося бетон при помощи грузовой лебедки, сколько сотен раз нужно подниматься и опускаться стреле, сколько сотен раз перемещаться грузовой тележке вдоль стрелки по ее нижним поясам… И пока чистые листы ватмана на наших кульманах покрываются замысловатыми на первый взгляд чертежами, железные стержни становятся частью железобетонной конструкции – опоры будущего здания.

Интересно, сколько времени нужно для строительства здания? Понятно, это зависит от многих факторов: этажности, финансов, времени года, вальяжности застройщика. Да мало ли от чего. Наше строительство идет то ли два, то ли три, то ли все четыре года. Мы уже не помним, когда за пустырем отгородили огромную площадку, занавесили синими полотнищами, потом котлован рыли под фундамент, заливали фундамент цементом, но грузовик с бетономешалкой – какая примитивная техника по сравнению с башенным краном! - мелькал в наших краях уже очень давно.

Что нам стоит дом построить…

Вот почему мы не замечали, как строились первые этажи. Особых проблем с доставкой бетона или железных стержней не было, но с каждым этажом проблем прибавлялось. Не так ли в любой работе, если делаешь ее добросовестно? Мы не знаем, когда дом этот закончат, может, через пять или шесть лет, и сколько в нем будет этажей. Мы не знаем, кто будет жить в нем, местные богатеи или зарубежные, но пусть им там будет хорошо. Конечно, было бы очень здорово, если б правительству пришла в голову задумка - всех людей в стране квартирами обеспечить, как при плохой, не к ночи будь помянутой, советской власти. Понастроили бы домов в пять-шесть этажей (говорят, в сейсмозоне выше и не рекомендуется, да хоть хрущевок), и всю Армению на несколько лет в большую стройплощадку превратили, и каждый, кому нужна квартира, поработал бы на стройке, хоть подсобным рабочим… Да кто ж такой стройтрест организует, а? Делать, что ли, правительству нечего. Даже с зоной бедствия до сих пор не разобрались.

В ПЕРЕРЫВ МЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ СМОТРИМ, КАК УНИЧТОЖАЮТ НЕКОГДА БОГАТУЮ ЦВЕТУЩУЮ СТРАНУ, прекрасную Украину, откуда "пошла есть земля Русская". Уже почти год там бомбят и убивают.

Вот разрушенный дом в Донецкой области - таких тысячи в маленьких городках. Его тоже строили 5 или 6 лет, подвозили кирпичи, железо, бетон, штукатурили, оклеивали обоями комнаты и коридоры, отделывали кафелем кухню и ванную, проводили коммуникации, отопление. В доме жили люди – простые хорошие работящие люди, которые живут на зарплату. Они сперва холодильник покупают, потом телевизор, потом стиральную машину… Ну как в добрых старых советских фильмах.

И вот летит снаряд, пущенный злой и подлой заокеанской волей, и от дома, на который было затрачено столько трудов, столько ухлопано денег и стройматериалов, остается груда развалин. А жители погибают или остаются без дома. Это не кадры Первой или Второй мировых войн, это наше с вами время, бесчестное подлое время, когда от домов наших бывших соотечественников остаются лишь обломки и осколки.

После землетрясения 1988 года в Армению приехали десятки тысяч людей со всего огромного Союза, из всех республик, в том числе и из Украины, прибыли сотни эшелонов со стройматериалами. Эту братскую помощь Армения никогда не забудет. Как не забудет и залитые цементом контейнеры с медикаментами и надписями "Поздравляем!" на стенках вагонов, прибывавших через Азербайджан. Знают ли об этом вопиющем факте представители Минской группы, вопреки элементарному чувству справедливости призывающие к паритету? Или им до такой степени застила глаза дымка от нефтяных паров?

Была чудесная страна – Украина. Страна Гоголя, Шевченко, Леси Украинки. А теперь там горе, кровь, смерть, слезы, беженство…

Мы-то знаем, как трудно дом построить. А на Украине разрушают то, что тысячи людей создавали годами. Да разве только там… Ширится и ширится хаос на Ближнем Востоке. Война – прежде всего гибель, гибель миллионов людей, гибель городов, гибель культуры.

В перерыв смотрим "Хронику часа" по московскому каналу. Смотрим и возмущаемся, но большей частью молчим, потому что перед глазами плывет стрелка башенного крана. Молчим и думаем, что человек, хоть что-нибудь создавший своими руками, никогда не будет разрушать созданное другими. Чужие города разрушают только выродки и дорвавшиеся до легких заокеанских денег демагоги.

ПЛЫВЕТ ПЕРЕД ГЛАЗАМИ СТРЕЛКА БАШЕННОГО КРАНА, ПЛЫВЕТ И ПОЕТ СВОЮ ПЕСНЮ, думая, что никто ее не понимает. А мы понимаем. Понимаем, что, когда она поворачивается в сторону Арарата, она видит там, за горой, нашу страну, которая зовется Эркир, так назвали Западную Армению, которую мы потеряли в бойне и хаосе Первой мировой войны. Она видит вдали Карс, где родился Чаренц, видит Ван – родину Сильвы Капутикян, видит Муш, Сасун, Зейтун, бывшие оплотами народной борьбы против турецкого владычества. Мы не знаем, где, в каком городе строили этот башенный кран и откуда известно его стрелке о том, о чем она поет. Наверное, все это ей подсказывает воздух, пропитанный древней аурой библейской страны. В ритмичном дребезжании стрелки ясно слышится, что она уже прикидывает, сколько зданий нужно будет построить в той, пока что далекой, пока что чужой стране, когда придет время и когда стрелка на незримых часах справедливого возмездия качнется в сторону Армении. Тогда придет время, наше настоящее время, и – бог ты мой, сколько у нее будет работы, сколько раз придется плыть туда и обратно, сколько раз поднимать грузы на ту высоту, с которой видно грядущее.

Когда стрелка плывет обратно, она почему-то молчит. Но мы твердо знаем, что стрелки кранов на всех строительных площадках, где строятся дома для нашей древней и молодой страны, всегда смотрят на Масис, перемигиваясь и беседуя с библейской горой на непонятном для людей языке. А может, это нам только кажется.

…И ОДНАЖДЫ МЫ ВСЕ-ТАКИ УВИДЕЛИ, КАК СПУСКАЛСЯ КРАНОВЩИК! Вечерело, мы уже собирались домой, и вдруг чей-то возглас: "Смотрите, смотрите, он спускается!"

Как мы кинулись к окнам… Внутри башни чуть заметное движение, медленно передвигалась фигурка человека, будто игрушечная. Наверное, в самом центре башни была лестница - от самого верха до самого низа, невидимая для нас. Шаг, еще шаг. Человек держался за верхнюю перекладину, переставлял вниз ногу, перекладывал руки, потом другую ногу. Это один шаг. Потом другой, третий… Мы смотрели не отрываясь, пока фигурку не заслонили деревья. Подсчитали – минут десять-пятнадцать каждое утро, чтобы подняться, и каждый вечер, чтобы спуститься. Ясно, что крановщик молодой и сильный парень. Трудится человек. Трудятся его коллеги – те, кто отправляет и принимает бетон, те, кто потом будет штукатурить, красить... Люди строят дом.

Нормальные люди всегда строят дом, а не разрушают его.