СВИДЕТЕЛЬСТВА ОТ ВЕРЖИНЕ

В один из последних дней уходящего года мы беседуем с фольклористом, народоведом, геноцидоведом, доктором филологических наук, профессором Вержине СВАЗЛЯН в ее скромной ереванской квартире. Главную тему беседы диктует лейтмотив 2015 года. Дочь профессора, пока еще кандидат исторических наук Кнарик Авакян (куда денешься от степеней, если тебя породили два доктора, один из которых, доктор юридических наук Роберт Авакян, увы, рано ушел из жизни...) не вмешивается в разговор, а я чувствую, что материала набирается гораздо больше, чем на интервью. В газете все это просто не уместишь. Поэтому попытаюсь кратко изложить главную суть сделанного Вержине Свазлян, хотя и для этого требуется формат хотя бы брошюры.

В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КАЖДОГО ИЗ НАС АРМЯНЕ ВТОРЫМ ТОСТОМ ПЬЮТ ЗА РОДИТЕЛЕЙ. И поэтому надо прежде всего помянуть отца Вержине Гарника Свазляна - писателя и общественного деятеля и мать, тикин Сирарпи. Почти весь род отца сгинул в пустынях Дейр-эз-Зора. Гарник принадлежал к тем, кого на завершающей стадии "очищения" Турции от гявуров убивали в Смирне в 1922 году. Турки атаковали армянские и греческие кварталы. Беззащитные христиане бежали к морю, предприимчивые турецкие лодочники драли три шкуры (золотом и драгоценностями) с обезумевших гявуров, обещая доставить их до стоящих в отдалении европейских судов. Греки и армяне отдавали последнее за жизнь, а в лодках, отчаливших от берега на пару сотен метров, вдруг открывались затычки, вода заполняла пространство, от панических метаний беженцев шлюпки переворачивались, люди главным образом тонули, а невозмутимые турецкие торговцы человеческими жизнями возвращались за очередной партией жертв.

Гарник Свазлян выплыл - молодой, сильный, искусный пловец. Он тогда еще не знал, что спасется, женится, создаст семью в Александрии (Египет), родит 5 детей, переедет в 1947 году с семьей в Армению (пусть Восточную) и умрет в 1948-м в 44 года. Он не знал, что его старшей дочери Вержине суждено сделать то, что не успел сделать ни он, ни другие армяне - записать, создать энциклопедию армянской боли и ткнуть в нее лицом просвещенное человечество.

Уходя со словами: "Родина, мои дети...", Гарник Свазлян все-таки успел объяснить своим детям и многим остальным, что, как бы ни было тяжко, жить нужно на армянской земле. Иначе через одно поколение, максимум два, ты становишься хранителем ценностей другой страны, забывая об истоках.

Вержине Свазлян помогала своим стать на ноги, окончила Армпед имени Абовяна, работала, училась дальше, защитила в 1965 году кандидатскую, а в 1995 году докторскую диссертации. Предметом ее научных изысканий были фольклор областей Западной Армении и Киликии, Арцах-Утика, константинопольских армян. Но не для этого все же, главным образом, выплыл Гарник Свазлян, а для того, чтобы его дочь Вержине с 1955 года взялась за главное дело своей жизни и записала свидетельства тех, кто выплыл из кровавых волн Геноцида.

ТРУД ВЕРЖИНЕ СВАЗЛЯН ПОРАЖАЕТ МАСШТАБАМИ САМООТДАЧИ, количеством собранного материала и неадекватной реакцией, оценкой того, что сделала дочь Гарника Свазляна для сохранения правды о Геноциде и ее предъявления на суд человечества. Она собирала свидетельства очевидцев и их потомков десятки лет в разных странах и различных условиях.

Как-то пришлось даже сказаться больной и лечь на операцию, чтобы поговорить с престарелыми армянками в приюте Стамбула. Или стать волонтеркой, ухаживать в Лос-Анджелесе за обитателями богадельни, чтобы записать их свидетельства на магнитофон. Одного из очевидцев Геноцида г-жа Вержине нашла в Лувре, рядом с ликом Джоконды, и там Саркис Сароян рассказал о том, что знал,

Уходящие из земной жизни старые армяне и армянки (многие предваряли рассказ клятвой и крестились) прекрасно помнили врезавшиеся в детскую память картины. Один из них, зейтунец Карапет Тозлян (1903 г.р.), поведал В.Свазлян, что, будучи неграмотным и не имея возможности записать, он "каждый вечер перед сном повторял все (воспоминания и песни скорби), как молитву, чтобы они потом были записаны и не забыты, чтобы спасти их от забвения и передать будущим поколениям". И огромную часть этой работы выполнила Вержине Свазлян. Иное дело, что человечество все так же равнодушно к чужой боли. Даже такой.

Главный труд В.Свазлян - "Геноцид армян: свидетельства очевидцев" вышел в 2011 году на армянском и английском языках, а в 2013 году усилиями правозащитника Рагыпа Зараколу на турецком. На русском до сих пор как-то не получилось.

Чтобы представить изложенное на 870 страницах энциклопедического формата, нужно очень много времени и места. Тут и брошюры, и книги не хватит. Более того, я уверен, что никто, кроме Вержине Свазлян, ее дочери Кнарик и переводчиков не читал, не сможет полностью прочесть эту книгу на каком-либо из языков.

Г-жа Вержине призналась, что на последнем этапе работы свидетельства стали ее преследовать, сниться. Пришлось обращаться к услугам врачей, чтобы подлечить нервы и завершить работу. Нужно было не сойти с ума. Ведь подавляющее большинство видевших Геноцид были убиты, а часть уцелевших свихнулась. Лишь самые стойкие выдержали, запомнили и рассказали. Так появились "Свидетельства от Вержине".

НИЧУТЬ НЕ УМАЛЯЯ ЗАСЛУГ ВСЕХ ТЕХ, КТО СОХРАНИЛ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ доказательства злодеяний в отношении армян в первой четверти XX века или отразил это в искусстве, хочу все же подчеркнуть вклад Вержине Свазлян, чей юбилей в 2014 году остался практически незамеченным на фоне нередких бравурных поздравлений и наград лицам, о части которых через несколько дней после смерти совершенно объективно забудут. Но оставим тему игнорирования пророков в своем (любом) Отечестве. Лучше переключиться на другие ассоциации и образы. На культовые книги, написанные и почитаемые армянами.

Одну из них - "Нарек" великого Григора Нарекаци клали под подушку, читали больным. И помогало. А вот что делать со "Свидетельствами от Вержине"? Я знаю, что надо с ними делать. Их надо читать над каждым отходящим в иной мир и нераскаявшимся турком или курдом. Чтобы они знали, о чем в первую очередь надо спросить у своих предков в аду.

В книге Свазлян есть уникальный для подобной литературы, жуткий указатель, классификатор тем рассказанного. Ориентируясь только по нему, читатель при желании и соответствующей крепости нервов сумеет найти и прочитать сгруппированные постранично эпизоды со способами умерщвления детей, женщин, стариков, священников и остальных армян. И еще много чего остального. Это - несмываемый грех на лбу турок, курдов и остальных насильников. А остающееся соучастником человечество по-прежнему держит голову в песке. Высуньте ее на секунду и почитайте хотя бы отрывок из воспоминаний Вергине Майикян (1898 г.р., Мараш).

"...НАШИ ФИДАИ ОХРАНЯЛИ ЦЕРКОВЬ СО ВСЕХ СТОРОН. Но турецкие разбойники были в ярости и жаждали армянской крови. Их голоса раздавались отовсюду: "Во имя святого завета Мухаммеда мы должны убить всех армян". Вооруженные разбойничьи банды турок окружили кольцом церковь Сорока Младенцев, даже не дали дверей открыть, говорили, что якобы дан приказ - ночью открыть двери.

Церковь стояла на пригорке. Дорога длиною в несколько сот метров была вымощена базальтовыми плитами, ширина дороги была не более 4 метров, с обеих сторон были деревья. Женщин и детей в целях безопасности отправили в церковь Сорока Младенцев, которая была самой большой и безопасной церковью, ибо была ограждена стеной. Туда отправили всех женщин нашей окрестности, девушек, невест и детей, всего около 2000 человек. Находящиеся в церкви армяне ждали, когда ночью (турки обещали) откроют двери, но наступила ночь и дверей не открыли ни в 10, ни в 11, ни в 12 часов.

Не было ни воды, ни света... церковь была полна народу... даже нужду справлять приходилось внутри церкви, раздавались плач одних, стенанья - других, молитвы - третьих. Словом, в церкви царил переполох. Их голоса слышны были нам в подвале нашего дома, где мы тоже прятались. И вдруг из маленькой щели мы увидели, что в 1:30 ночи несколько турок поднялись на арочную крышу церкви и с купола в церковь забросили пропитанные керосином горящие лоскуты ткани. Запах горелого охватил всю окрестность. Сердце разрывалось от криков, раздававшихся в церкви.

Люди вопили, кричали, молили о помощи, просили открыть дверь, их голоса раздавались словно из-под земли, они стонали, как стонет земля от землетрясения, их стенания доходили до нас, но с каждым часом они становились все слабее. В воздухе стоял запах горелых человеческих костей. Чудовища совершили то, что задумали. Никого уже не было в живых ни в церкви, ни в окрестности наших домов. Территория церкви, вымощенная большими камнями и занимавшая несколько сот метров, была покрыта словно мыльным слоем, человеческий жир толщиною почти в 2 пальца затвердел на этих камнях. Следы ног тех, кто вступал на эту дорогу, оставались на этом слое жира, как на снегу.

ВДРУГ МЫ УВИДЕЛИ, КАК ТУРЕЦКИЕ ЖЕНЩИНЫ С СИТОМ В РУКАХ БЕГУТ К ЦЕРКВИ. Мы наблюдали издали, но я не выдержала и захотела пойти и увидеть то, что там произошло. Надела нечто вроде паранджи, на голову накинула чаршаф (большая косынка), прикрыла рот и нос. Я уже бегло говорила по-турецки и была уверена, что не выдам себя. Я тоже пошла к церкви Сорока Младенцев, от которой остались лишь закопченные стены в полуразрушенном состоянии, а из-под двери растопленный человеческий жир стек с пригорка вниз... ставлю ногу, нога прилипает, другую ногу - опять прилипает.

Наконец увидела идущую рядом турчанку с ситом в руках... увидя меня, она сказала: "Баджи (сестрица), почему ты не взяла с собой сито?" Я, не растерявшись, ответила - вернусь, принесу. Она ответила, смеясь: "Пока ты вернешься - что там останется?". Прошло уже 3 дня, но красные, словно в гончарной печи, стены еще были горячими. Вошла я в церковь и увидела, что каждая турчанка заняла какой-то участок, и они не разрешали друг другу переступать границу своего участка, кричали друг на друга, говоря - кто переступит мою границу - убью... Шедшая со мной турчанка, обернувшись ко мне, сказала: "Если гявур грязный, то его золото чистое". Стоило увидеть, как эти чудовищные турчанки радовались, когда в просеянном пепле находили кусок золота..."

Понравилось? Так чем же вы в 2015 году отличаетесь от турчанок 1915 года? Ничем. Так что, когда любому представителю любого народа земли станет невыносимо от преследований по национальному признаку, пусть откроет на любой странице "Свидетельства от Вержине". И замолкнет. И спросит у себя и своих правителей: почему я всего этого не знал, почему за это никто не ответил и почему за 100 лет в судьбе армян ничего не изменилось?