НА ПЕРЕПУТЬЕ ИСТОРИИ ( ОБНОВЛЕНО )

Публикация этих заметок, помимо желания автора поделиться своими представлениями о значимости наступающей годовщины Великого Егерна и о нашем достойном отклике на нее, стимулирована также заявлением президента Армении, председателя Государственной комиссии по организации и проведению мероприятий по столетию Геноцида, сделанным им в ответ на откровенно политизированную критику в адрес Всеармянской декларации в связи с этим событием одним из бывших политических деятелей страны. В заявлении выражается надежда, что и до и после 24 апреля этого года появятся письма, обращения и инициативы, которые должны быть услышаны, а по возможности и учтены. Автор надеется, что к их числу могли бы относиться и эти заметки.

Широкий интерес, вызванный обнародованием документа, посвященного   100-летию годовщины Геноцида армян, как и разнобой мнений по поводу его содержания и значимости объясняются не только давними ожиданиями армян всего мира подобного документа, но и, в немалой степени, проблемой определения и оценки типа или жанра, в котором он реализован.

В международном и государственном праве словом «декларация» чаще всего называют нормативно-правовые акты, имеющие особо важное значение для судеб человечества или отдельных государств с целью придания им особой торжественности: Всеобщая декларация прав человека, Декларация независимости США. Семантически это слово практически идентично более обыденно звучащим словам вроде заявление или объявление. При этом немалое значение имеет и точность  подбора слов, сопровождающих «декларацию» в названиях соответствующих документов.

В русской версии  документ озаглавлен как Всеармянская декларация к 100-летию Геноцида армян. Похожий  предлог использован и в английской - Pan-Armenian Declaration on the Centennial of the Armenian Genocide. В обоих случаях, особенно в русском варианте, возникает  ощущение, что речь идет о каких-то суждениях,  не прямо, а скорее косвенно относящихся к проблематике Армянского геноцида, по поводу  его различных аспектов, но не о том, что  именно в этой связи декларируется или, используя лучший, на мой взгляд, синоним этого слова,  провозглашается. В армянской версии, являющейся  первоисточником документа, такого рода «отвлекающих от сути предлогов ( наподобие   մասին) нет, но от этого эта   суть не становится более ясной. Кажется - даже напротив. Հայոց Ցեղասպատնության 1ՕՕ-րդ Տարելիցի Համահայկական Հոչակագիր. Исходя из этих слов и приведенного выше краткого определения понятия декларация трудно определить, что именно здесь  декларируется, в чем особенная важность и специфичность того,что в данном тексте провозглашается: Констатация самого факта исполнения ста лет со времени Геноцида, напоминание о бедствиях, выпавших на долю жителей Западной Армении или перечисление официальных и неофициальных откликов  на трагедию армян как и международных законов и конвенций, отражающих сущность геноцида вообще и необходимость борьбы с ним. Говоря иначе, - простая ссылка на  общеизвестные факты  или претензия на формулирование   более определенных и значимых претензий и требований к Турции и мировой общественности в связи с годовщиной  одного из самых зловещих преступлений в истории человечества, совершенных по отношению к нашему народу. Это замечание может показаться читателю мелочью или придиркой к составителям текста  Декларации, если бы, как мне представляется, неопределенность заглавия не стала следствием недостаточной  ясности для ее авторов в оценке стоявших  перед ними цели и задачи. ( Заметим, что армянскую .Декларацию о независимости, для большей точности, также следовало писать без предлога о ).

Обратимся к  тексту самого документа. Его  начальные строки, которые  можно признать преамбулой, перечисляют важнейшие международные правовые акты ( преимущественно конвенции ), на которых базируются все наши суждения о геноциде в целом и об Армянском геноциде в частности. Эти важные и нужные в данном контексте факты, безусловно, следовало  использовать. Однако задолго  до появления на свет подобного документа   армянская сторона должна была осознать, что сами по себе, автоматически, указанные ими и подобные  международные правовые документы в современном их виде  не способны ни обеспечить  собой  реальное признание Армянского геноцида мировой общественностью - в лице прежде всего ведущих держав мира ( Германии, Великобритании, Франции, США и России ), непосредственно причастных к определению судеб Армении и армян после 1915 года и тем самым ответственных за современное состояние турецко-армянских  отношений, ни указать  пути возможного  решения его  проблем. Для того, чтобы рассчитывать на хоть какой-то значимый успех ( а иначе каков был  объективный смысл и цель всей кампании Столетия ), мы были обязаны  ко времени  исполнения  годовщины Геноцида вооружиться глубоко и всесторонне разработанной его национальной концепцией, всем спектром знаний о его исторических, политических и особенно юридических аспектах и готовностью приложить их к нашим конкретным законным требованиям и искам к  Республике  Турция и мировой общественности. До сих пор у нас такой концепции нет. Было  лишь заявлено ( в том числе на 6-м Всеармянском форуме  журналистов ) о существовании комиссии, созданной для ее разработки.  Думается, что именно поэтому основной текст Декларации, следующий за преамбулой, с его 12 пунктами, стал преимущественно собранием не связанных между собой внутренней логикой положений по принципу «одно из другого», а скорее произвольным их перечислением в порядке  «одно рядом с другим».

В мировой практике создания деклараций ( прежде всего образцовых документов такого рода, издаваемых ООН ) после преамбулы следуют, как правило, нумерованные пункты, на которые потом ссылаются как  на источник международного права.  Всеармянская декларация такой прерогативой,  естественно, не обладает. Однако это обстоятельство не освобождало нашу страну от необходимости четко и последовательно излагать свое видение проблемы Геноцида в целом, наши претензии к виновникам этой трагедии на строгом языке  международного  права и предлагать возможные пути решения этих проблем. Думается, что только в таком своем качестве Декларация могла бы стать документом, достойным глубины и значимости Армянского геноцида в истории нашего народа и, одновременно, эффективным инструментом в выработке международным сообществом новых или обновленных, более детализированных   и  действенных  законов и конвенций о геноциде и мерах по его предупреждению и наказанию. Умелое, профессиональное использование всего потенциала армянского иска против Турции, адекватно изложенного в документе обсуждаемого типа, могло бы стать действительно важной вехой на пути решения проблемы Мец Егерна .Содержит ли в себе такую возможность Всеармянская декларация в ее нынешнем виде ?

Последовательно излагая этапы формирования мировой юридической мыслью правовой квалификации геноцида как преступления против человечества и цивилизации, принятые ООН в середине двадцатого века конвенции и договоры, ставшие законодательной базой для осуждения и наказания соответствующих им международных преступлений,  одновременно указывая на бесспорную приложимость критериев геноцида, наряду с еврейским Холокостом, и к планомерному и систематическому истреблению армянского населения в Западной и Восточной Армении в 1915-1923 годах, Всеармянская декларация первым же пунктом вслед за преамбулой, там,  где по логике документов такого рода должны были быть изложены  наши претензии и предложения,  делает вывод/заключение сугубо морального характера: « Государственная комиссия «взывает к памяти полутора миллиона жертв Геноцида и к поклонению с признательностью мученикам и пережившим геноцид героям за борьбу за жизнь и человеческое достоинство». ( К собственно лексической и логической оценке этой и некоторых других фраз текста я коснусь вкратце к концу этих заметок ).. Тот же принцип соблюдается и во всех остальных пунктах, о назначении и направленности которых можно судить уже по начальным словам каждого из них: Декларация «подтверждает» ( приверженность борьбе за предотвращение геноцида ), «выражает» ( благодарность и признательность народам и государствам за признание Геноцида ), «обращается», «призывает» ( Турецкую Республику признать и осудить Геноцид ) и т.п.

Таким образом, обсуждаемый документ никаким образом не соответствует не только понятию  декларация как акту, имеющему нормативно-правовой характер, что вполне объяснимо, но и не претендует на то, чтобы содержащиеся в ней положения могли быть восприняты как некие принципы и нормы, обращенные  определенным адресатам – национальным или международным организациям, которые, в свою очередь, в идеале, могли бы послужить для последних основой для принятия важных для нас и мирового сообщества  решений и заключений.

Отметим, для полноты картины, что слово/термин декларация нередко используется и для названия документов, не содержащих адресованных кому-либо конкретно юридических обязательств. Их темы бывают так же  важны, отражая общую позицию, отношение государства, международных организаций или социальных групп к тем или иным актуальным, еще не решенным или требующим пересмотра принципам и положениям относительно различных аспектов общественной жизни. Их положения и утверждения имеют скорее информационно-разъяснительный характер, иными словами декларативны - не в негативном смысле этого слова. Такова, к примеру, популярная, особенно в христианском мире, «Манхэттенская деклараци 2009 года, посвященная защите библейских принципов организации брака, семьи, жизни и проблемам религиозной свободы.

В формальном отношении Всеармянская декларация близка именно к этому типу документов. Однако вследствие специфичности ее содержания, трудно найти прямого аналога с ней ни с названной выше декларацией, ни с какими-либо иными, близкими по духу документами других стран, которые бы имели столь же важное национальное и, одновременно, международное значение..

Изложенной выше  оценке текста Декларации, на первый взгляд, как будто противоречит ее шестой пункт, оповещающий о готовящемся Государственной комиссией «пакете правовых требований, рассматривая его  как начало процесса (выделено мной – Г.А.) восстановления индивидуальных, общинных и общенациональных прав и законных интересов» ( так обрывается текст в оригинале). Возможно, такой процесс и будет иметь какое-то начало, благодаря усилиям вовлеченных в него   армянских специалистов. Но вряд ли будет иметь успешное продолжение, тем более удовлетворительное, с армянской точки зрения, завершение. Неясно, почему Турция, столь яростно  отрицающая самый факт совершенного ими «так называемого Геноцида» и не скованная ни двусторонними соглашениями и обязательствами, ни признанием и осуждением Армянского геноцида, хотя бы только в моральном отношении, великими державами ( за исключением России и, кстати, тоже без юридического подтекста ) и более внушительным числом других стран и государств, и самое главное - без решения или рекомендации международных судебных органов и ООН, - даст согласие на проведение на своей территории столь масштабной и крайне нежелательной для нее акции. Так что и этот пункт, касающийся столь фундаментальной темы, остается в Декларации по существу всего лишь на уровне желаний и чаяний. не подкрепленных каким-либо указанием на реальный механизм его реализации.

Таким образом, Декларация вполне определенно делает акцент на констатацию связанных с Геноцидом нерешенных проблем, а в качестве средства их  возможного разрешения ориентируется всецело на добрую волю руководства страны, совершившей Геноцид армян, и на моральное сознание мирового сообщества. . Она призывает Турцию и остальной мир к справедливости – признать и осудить Геноцид армян. Но не «предъявляет  ничего  конкретного, подтверждая тем самым верность только первой идее темы девиза  Столетия – ««помним», практически не касаясь второй – «требуем». Иными словами - ничего юридически  обязующего. Прочли  такой текст возможные адресаты , испытали или нет, в зависимости от меры личной симпатии  к армянам чувство сострадания  к их вековечной трагедии,  и с течением времени предали забвению.

Учитывая публичное заявление председателя Госкомиссии об участии в создании текста Всеармянской декларации лучших армянских и зарубежных экспертов, следует признать, что описанный выше характер ее послания ( мессиджа ) был скорее хорошо продуманным решением. И поэтому, исходя из общепринятого  в научной среде обычая не оспаривать самую правомерность выдвижения различных подходов к решению одной и той же проблемы, мы как бы не вправе требовать от данного текста Декларации больше того, что сознательно ограничено пониманием – оценкой феномена  Столетия, которой придерживались члены  Госкомиссии. Ее отправной точкой, по всей очевидности, является изложенное в п. 11  Декларации положение, согласно которому Госкомиссия «рассматривает 100-летие Геноцида армян ( добавлю от себя -  всего лишь ) как, «важную веху в процессе продолжения борьбы за историческую справедливость».

Вместе с тем, допуская формальную правомерность существования и такого рода  документа, необходимо также отметить: Декларация в теперешнем ее виде не адекватна не только в национальном, но и всечеловеческом измерении, ожиданиям и надеждам в канун Столетия Геноцида. И что она не снимает главного вопроса, занимающего в эти дни умы и сердца огромного числа наших соотечественников, прежде всего непосредственных потомков жертв Великого Егерна: Почему руководство армянского государства избрало такой именно вариант официального отклика на проблемы его столь важной годовщины? Почему беспрецедентное в новейшей истории человечества убийство целого народа с древним происхождением и уникальной культурой и захват его территории с ужасающими, не преодоленными до сих пор последствиями, вместо профессионально обоснованного иска к стране, являющейся правопреемницей государства, совершившего это преступление, удостоилось преимущественно напоминания известных всему миру фактов и событий 1915 года. Ни до, ни после опубликования Декларации не было даже попыток ответить официально на эти и подобные им вопросы.

Невольно напрашивается уместная аналогия: Как бы поступило любое из современных обществ, - кроме немногих, застывших  на уровне каменного века и каннибализма, - с  группой организованной преступности, совершившей ограбление и убийство целой семьи при наличии достаточного числа очевидцев этого преступления и массы других доказательств, включая показания камер наблюдения – аналогов кино- и фотосъемок времени Армянского геноцида? Неужели растянули бы на целый век рассмотрение этой трагедии, ограничиваясь увещеваниями и взыванием к совести убийц, призывами к ним признать свою вину и покаяться? Да, мы живем во времена, когда суды нередко либо игнорируют такие дела, либо выносят приговор, явно противоречащий существующему закону. Но разве это освобождает потерпевшую сторону  и общество в целом от обязанности бороться за торжество справедливости? Если тем не менее такая аналогия для кого-то кажется неправомерной, почему бы Госкомиссии не выступить публично с разъяснениями по поводу своей оценки  Геноцида, с обоснованием своей позиции. Объяснить отсутствие в тексте Декларации самих терминов «требование»  и «компенсация» и хотя бы общего намека на подготовку в обозримом будущем законного иска к Турции. Не хватило для этого фактов и времени - ста лет ожиданий и раздумий на эту тему нескольких поколений армян, включая выдающихся отечественных и мировых историков, юристов и правоведов ? Почти четверти века независимой Армении и целых четырех лет существования Государственной комиссии, основной целью которой и являлись выработка оптимальной стратегии и тактики по столетию Геноцида  и принятие мер, отвечающих глубинной его сущности? И если существовали и все еще существуют какие-то, не известные широкой публике принципиальные и непреодолимые препятствия на пути к правовому решению наших проблем, то почему они не были вынесены на всенародное обсуждение задолго до того, как была обнародована  Декларация, которая порождает больше вопросов, чем отвечает на них? Разве не очевидно, что проблема Геноцида – действительно всеармянская проблема и не может быть прерогативой отдельно взятой организации или комиссии - независимо от их статуса и компетенции?

Объективности ради следует  признать, что и в таком виде декларация об Армянском геноциде, при всей своей юридической нейтральности и трудно оправдываемой скромности, способна сыграть известную роль: служить напоминанием Турции и остальному миру того, что тема Геноцида для армян всего мира сейчас так же актуальна, как и сто лет тому назад и что она сохранится в национальной, как и мировой повестке дня до тех пор, пока остается нерешенной. Она также может стать дополнительным источником ознакомления с проблематикой Геноцида и отношением к нему армянства для несведущих или плохо осведомленных людей среди нас и в мире. Однако оптимальным решением проблемы, учитывая глубоко символический и знаковый характер годовщины Столетия, ее историческую неповторимость и то обстоятельство, что следующие за нею годы неизбежно будут способствовать постепенному угасанию всеобщего интереса к самой идее ликвидации последствий Армянского геноцида, представляется обращение от имени армянского государства в Международный суд ООН, он же Суд справедливости, с правовым иском к Республике Турция. Даже при условии, что на этот раз мы не добьемся цели в желаемом объеме. Подготовка необходимых для этого юридических документов может быть осуществлена, учитывая фактор времени и наличие опыта Всеармянской декларации, сравнительно небольшой группой экспертов из Армении и Диаспоры при непременном участии выдающихся мировых правоведов-геноцидоведов, внесших существенный вклад в изучение проблем Геноцида армян. И сделать это, я убежден, необходимо именно в течение этого года – года столетия Геноцида.

Нынешнее общественное напряжение в Армении, связанное с межпартийной борьбой за власть, не должно стать помехой для сплочения всех интеллектуальных сил страны и Диаспоры для выработки единой для всего армянства политики и плана действий в связи со столетием величайшей из наших национальных трагедий Не сделав этого сейчас, мы совершим роковую и непоправимую историческую ошибку, следствием которой может стать не только дальнейшее деградирование общественно-моральной атмосферы в Армении, рост невозвратной эмиграции и напряженности  между родиной  и Диаспорой, но и потеря действующим политическим руководством Армении доверия и уважения со стороны нынешнего и новых поколений мирового армянства. Не говоря уже о последствиях, связанных с потерей  национального престижа армян в мире, усилением позиции Турции в политике отрицания Геноцида и возможностью новых нападок  на армян в регионе и повторением попыток ее лидеров оскорбить наше национальное достоинство.

В завершение этих заметок считаю необходимым отметить наличие в тексте Декларации некоторых оценок и формулировок, требовавших, на мой взгляд, более строгой лексико-стилевой  и логической коррекции. вне зависимости от ее жанра и с учетом, кроме прочего, реакции на них ее внешних адресатов.

Это относится прежде всего к уже цитированной выше ключевой фразе первого пункта Декларации. «Жертвы» и «мученики», память которых предлагается почтить «с поклонением и признательностью», в подавляющем своем большинстве   - это погибшие во время массовой резни и вследствие созданных турками несовместимых с жизнью условий во время депортации в знойную Сирийскую пустыню сотни тысяч беспомощных стариков, женщин и детей. Выражать им за это признательность?.. Это безусловно непростительный ляпсус, допущенный авторами русского текста. Однако и армянский оригинал не отличается особой корректностью. . Та же мысль о признательности погибшим в резне предваряется ставшим особенно популярным в преддверии Столетия словом ոգեկոչել, явно несущим в себе традиционный, не преодоленный до нашего времени какой-либо иной версией смысл, связанный  с запрещенным в христианстве  спиритическим способом вызова духов умерших людей (покойников). Английский перевод оказался краток и точен относительно почтения памяти жертв – Commemorates…innocent victims of the Armenian Genocide, но при этом сохранил идущее от оригинала благодарность ( gratitude )  жертвам.

Трудно объяснить, почему в текст, копия которого предназначена для отправки в ООН и, возможно, в другие международные организации, включая ОБСЕ, попала такая, мягко говоря, не вполне дипломатичная в данном контексте формулировка, как «славная победа, одержанная армянским народом», помимо Сардарапатского, также «в героическом Арцахском сражении ( в английском переводе в «Арцахской войне» ). И каков в данном случае позитивный смысл в столь восторженно-победительных тонах описанном перечне достижений армянского народа после катастрофы 1915-23 годов: «сохранение» и развитие национальной культуры; создание «мощных» духовных и светских структур Диаспоры, «воссоздание национального генофонда», создание «мощного Отечества ( которое предстоит сделать «более могущественным», чем оно есть сейчас… ).  Как будто не было уничтоженных и унесших с собой бесценную долю национального генофонда тысяч и  тысяч армянских жизней, безвозвратно исчезнувших с лица земли огромного множества созданных ими сокровищ духовной и материальной культуры на территории, которая была их родиной с незапамятных времен и которой лишились их потомки в результате Геноцида… Нет опасности ассимиляции и потери национальной идентичности армянами Диаспоры. Или нет острых, унаследованных от Геноцида проблем у Республики Армения, одна из которых связана с тем, что ее народ обречен на борьбу за существование на крошечной части своей исторической родины. Представляется логичным, что в документе такого рода акцент должен был быть сделан именно на трагическом наследии Геноцида. Безусловно, следовало писать и о наших неоспоримых достижениях, но в более реалистичной манере и в другой редакции.

В итоге, после  чтения текста Декларации, рассчитанного  как бы  для внутреннего пользования ( и чем-то напоминающего  доклады на отчетно-выборных партийных собраниях советских времен ),  можно заключить, будто основные проблемы, связанные с ликвидацией последствий Геноцида, нам, армянам, удалось уже преодолеть самим и что поэтому наши претензии к современной и столь сильной Турции, не жалеющей усилий и средств для доказательства своей непричастности к Геноциду, как бы теряют свою остроту и актуальность, а требования приобретают больше символический характер: пусть хотя бы извинятся перед нами и/или вернут банковские депозиты потомкам жертв Егерна…

Хочется верить, что Армения и Диаспора не ограничатся Всеармянской декларацией в качестве отклика на столетие годовщины Армянского геноцида и что их конечная реакция на эту общеармянскую проблему будет такой же смелой , неординарной и мудрой, как и ожидаемое, не допускающее промедления решение главнейшей из наших внутригосударственных проблем – необходимости коренного переустройства социально-экономической системы в Армении – единственной гарантии наших действительно важных достижений и успехов – как в большом, так и в малом. Мы должны - просто обязаны ! – построить как можно скорее  государство, достойное жизни и подвигам армянских юношей и ветеранов, сражающихся в эти дни за неприкосновенность его границ. Достойное народу, который в нем живет и продолжает крепко хранить в своем сердце память о своих предках, уничтоженных жестоким и  немилосердным  врагом, о прекрасной родине, которой лишились их потомки. Уверен: народ Армении добьется  желанной цели – построения справедливой и процветающей родины  не кровью и насилием по отношению к согражданам, а   мирным воплощением «Армянского чуда» -, благодаря национальной Консолидации.  Не консолидации  самих правителей разного уровня власти и богатства: укрепление их союза и солидарности друг с другом  сейчас, как и ранее, только усугубляет взрывоопасную ситуацию в стране и продлевает неприемлемую для народа и общества статус кво. Но всеобъемлющую и глубоко осознанную  Консолидацию их с Народом, при его мощной и неодолимой поддержке. И непременно – под бодрящий  ритм танца  «кочари» и народной патриотической песни «Проснись, лао!» («Զարթնի՝ր, լաո»).

 У нас нет альтернативы мирной общенациональной революции. Потому что мы армяне и у нас такая Судьба.