ДИРАН ВОСКЕРИЧЯН, КАВАЛЕР ОРДЕНА ПОЧЕТНОГО ЛЕГИОНА

В 1992 году в армянской церкви Парижа на улице Жан Гужон друзья и товарищи с боевыми знаменами французского Сопротивления, стоя по обе стороны алтаря, прощались с боевым другом, прожившим замечательную, но невероятно трудную жизнь борца-интернационалиста. Это был Человек с большой буквы. Звали его Диран Воскеричян.

Родился он в 1911 году в городе Диарбекир (Турция). В страшном 1915 году остатки семьи Воскеричян с четырехлетним Дираном на руках бежали от устроенной младотурками резни армян в Сирию, а оттуда в Египет, где и прошли его детство и юность. В 17 лет он вступает в подпольную Египетскую коммунистическую партию, в 19 лет избирается членом ее Центрального Комитета, а в 1931 году 21-летний Диран приезжает в Москву, куда он делегирован Египетской компартией на учебу в Коммунистический Университет трудящихся Востока. Он окончил Курсы Коминтерна и Основной сектор.

Любовь к великой стране навсегда осталась в сердце тогда еще молодого парня, уже свободно говорившего на арабском, армянском, турецком, курдском, французском и русском языках. У него в Москве осталась любимая женщина Вера Николаевна, которую он безуспешно искал впоследствии, пока не понял, что сталинская охранка не простила ей связи с иностранцем. Все равно он искал и надеялся.

В 1936 году Диран направился через Францию обратно в Египет, но в египетском посольстве в Париже у него отобрали паспорт и заявили, что въезд в страну ему запрещен. "Мы знаем, где вы были!" – сказали ему в посольстве. Попытки вернуться в Египет нелегально не увенчались успехом, и Диран остался во Франции, где занялся работой в массовых армянских организациях. Вместе со ставшим впоследствии легендарным командиром партизанского отряда французского Сопротивления Мисаком Манушьяном он работал в редакции газеты "Зангу", был одним из организаторов Союза друзей советской родины, в который вступило много русских эмигрантов. Он имел множество конспиративных имен: Александер, Сергей Васильевич Александров, Жозеф, Сабриел Шааб, Нури Абдулрахман.

За участие в манифестации в 1938 году он был арестован с предписанием немедленно покинуть Францию. A куда он мог уехать? Тогда его посадили в концентрационный лагерь "Вернэ". "Этот французский концлагерь был хуже гитлеровского, в котором я тоже сидел", – рассказывал мне Диран. С приходом немцев он попадает в нацистский концентрационный лагерь. В 1942 году ему удается бежать, он пробирается в Париж и под кличкой "Жозеф" сражается с нацизмом в отряде Мисака Манушьяна, состоявшем в основном из бывших бойцов интернациональных бригад в Испании, интернированных французами после падения Испанской Республики. В отряде были итальянцы, испанцы, поляки, евреи, венгры, французы и армяне.

ВЛАДЕЯ РУССКИМ, АРМЯНСКИМ И ТУРЕЦКИМ ЯЗЫКАМИ, ДИРАН ЗАНЯЛСЯ проведением агитационной работы в тылу у немцев среди солдат созданных нацистами так называемых национальных легионов. В городах Менд (Лозер) и Ним (Гард), где дислоцировались батальоны азербайджанских, армянских и грузинских легионов, ему удалось организовать дезертирство и переход к партизанам десятков и сотен легионеров. За один только раз он лично привел в партизанский отряд 130 армян-легионеров в полной форме и с оружием. "Иду я по улице Лиона, – рассказывал он, – и вижу группу немецких солдат, что-то оживленно обсуждающих. Прислушался, они говорили по-армянски. Я подошел, поговорил и спросил: не хотят ли они перейти к партизанам?" "Хотим, – отвечали они, – пошли". "Хорошо, – сказал Диран, – но вас мало, может, еще кто-то из легиона хочет. Вы поговорите, и все, кто захочет, соберитесь завтра в таком-то часу там-то, но в полной форме и с оружием". Пришли 130 человек, которых надо было довести до границы, а затем и до отряда. Причем надо было ехать на поезде, проходить через немецкие патрули, которые и предположить не могли, что отряд германской армии с вооружением направляется в распоряжение партизан. Сам же Диран прятался в вагонах и руководил операцией на расстоянии. На подъезде к демаркационной границе оккупированных районов Франции он высадил отряд из поезда и повел пешком по партизанским тропам.

Из этих легионеров и других советских военнопленных был создан первый советский партизанский отряд во Франции, который возглавил Александр Казарян. Первого мая 1945 года командующий XVI военным округом, бригадный генерал Зеллер вручил отряду Военный Крест и Серебряную Звезду, отметив, что, "сражаясь, как братья, рядом с нами, вы останетесь живым свидетельством франко-советской дружбы, скрепленной на нашем общем поле битвы за нашу общую свободу".

Вместе с товарищами из Союза друзей советской родины он принимает участие в организации Союза советских патриотов. Целью обеих этих организаций было оказание помощи советским гражданам и военнопленным, организация их побегов, размещение во французских семьях и содействие в переходе к партизанам. Одной из таких семей, приютивших советских военнопленных, была семья друга Дирана Миши Азнавуряна, отца Шарля Азнавура.

Перемещение Дирана для работы на юг Франции спасло его от расстрела. Отряд Манушьяна был выдан гестапо провокатором, и 21 февраля 1944 года в крепости Мон-Валерьен под Парижем вместе с Мисаком Манушьяном были расстреляны 22 бойца его отряда. Оставшиеся в живых партизаны вычислили провокатора и уничтожили его.

Ежегодно 21 февраля у стены крепости Мон-Валерьен собираются ветераны Сопротивления со своими боевыми знаменами, представители французской армии во главе с министром обороны и дипломаты, чтобы почтить светлую память этих борцов за свободу Франции и Европы. Во время одной из таких манифестаций и решилась судьба Воскеричяна, но об этом ниже.

Вернувшись в Лион, Диран во главе батальона имени Манушьяна принял участие в восстании против гитлеровцев в городе Вильорбан (пригород Лиона), а затем участвовал в освобождении и самого Лиона. За свою боевую деятельность он получил звание капитана французской армии и 21 боевую награду, но так и не получил французского гражданства, продолжая оставаться "рукой Москвы" и "нежелательной личностью".

В 1950 ГОДУ В ПЕРИОД ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ ДИРАН БЫЛ ВНОВЬ АРЕСТОВАН и выслан в Сахару на юг Алжира для безвыездного проживания вместе с другими активистами антифашистского движения. Он провел в Алжире 18 месяцев, но и там оказался "нежелательной личностью", так как, зная арабский язык, открывал бедуинам глаза на произвол французских колонизаторов, не считавших арабов людьми. Французские военные власти Алжира потребовали немедленно убрать Дирана из Алжира. За это время скончалась в Париже его жена Жптун – подруга по партизанскому отряду. Он потерял работу и все средства к существованию. Узнав о тяжелом положении антифашиста, Венгрия предложила ему свое гражданство. Но Диран в Венгрию не поехал.

Когда уже в конце 60-х Советская Армения пригласила Дирана переехать на историческую Родину, он принял это предложение с огромной радостью. Тем более что в Ереване уже жила одна из его сестер со своей семьей. По приезде в Ереван он был временно размещен в гостинице "Армения" на центральной площади столицы. Узнав о его приезде, к нему стали приходить товарищи по партизанской борьбе во Франции, уже отсидевшие свои семь лет в ГУЛАГе за "плен". Начались горячие объятия, воспоминания старых друзей... Это кое-кому не понравилось, к Дирану пришли и сказали, что он должен прекратить всякие контакты с этими освобожденными из заключения "преступниками", если он хочет остаться жить в Армении. "Эти "преступники" – мои братья, и, если я должен выбирать, я выбираю их и не могу остаться здесь, если буду лишен возможности с ними встречаться", – сказал Диран и вернулся во Францию, где не имел гражданства, но мог свободно встречаться с друзьями. Злопамятные "советские товарищи" ему этого не простили.

Моя первая встреча с Дираном Карапетовичем состоялась в мае 1985 года в советском посольстве в Париже. Я пришел в зал, где в торжественной обстановке бывшим бойцам Сопротивления вручались памятные советские медали "40 лет Победы над Германией". Мое внимание привлек высокий крепкий пожилой человек, по щекам которого текли слезы. Я подсел к нему и спросил по-французски, чем могу помочь. А он меня по-русски спросил: "Зачем вы меня сюда пригласили? Вы даете медали моим товарищам и вообще посторонним людям и при этом не даете мне. Мои товарищи знают, что я ее заслужил, и раз мне ее не дают, значит меня за что-то наказывают. За что? Зачем вы меня пригласили – чтобы обидеть?"

Их было трое - оставшихся в живых членов отряда Манушьяна: супруга Мисака Мелинэ Манушьян, Арсен Чакрян и Диран Воскеричян. Двум дали, а Дирану – нет! Имея 21 французскую награду, Диран не имел ни одной от Советского Союза, а ведь борьбе за его свободу от фашистских захватчиков он отдал столько сил, если не сказать, что посвятил ей всю жизнь. "Мне не нужна "железка" на грудь, – сказал Диран, – мне обидно за отсутствие внимания".

Охваченный чувством жгучего стыда, я решил выяснить, как мог произойти этот позорный эпизод. Я тут же подошел к военному атташе, к советнику-посланнику. Оказалось, что посольство включило Дирана в список на награждение, но кто-то в Москве его вычеркнул. Вычеркнуть было легко, а вот включить снова никто не решался. Я обращался к многочисленным представителям власти в Москве и в Армении, и все в один голос говорили, что это недоразумение, но помочь не смог никто. Так и умер мой друг, не получив благодарности от своей самой любимой страны.

МЕНЕЕ ЧЕМ ЧЕРЕЗ ГОД ПОСЛЕ ЭТОЙ ВСТРЕЧИ, 21 ФЕВРАЛЯ 1986 ГОДА, в Мон-Валерьен проходила очередная официальная манифестация, посвященная памяти расстрелянных героев. Министр обороны Франции Шарль Эрню подошел Дирану, который стоял со знаменем в почетном ряду ветеранов, и обнял его. "Господин министр, – сказал присутствовавший тут сенатор Ги Дю-Колонэ, – Вы знаете, господин Воскеричян до сих пор не имеет французского гражданства". "Не может быть! — ответил министр. – Вы можете с этой минуты считать себя гражданином Франции!" Так, ровно через полвека своей жизни во Франции Диран стал ее гражданином. А еще через два года президент Франции Франсуа Миттеран вручил ему в Елисейском дворце за вклад в освобождение Франции от фашизма высшую награду государства — орден Почетного легиона. Я тоже был там в числе приглашенных вместе с военным атташе Советского Союза и Шарлем Азнавуром и даже удостоился рукопожатия Франсуа Миттерана.

Диран часто бывал у нас в гостях. Он очень любил борщ и игру в нарды. Он мне звонил по телефону и говорил: "Перчатку бросаю" (вызываю на матч по нардам). "Ну приезжайте", – говорил я. "А борщ будет?" - "Будет". Мы обедали, пили хорошее вино и играли в нарды. "Чай хотите?" – спрашивала моя супруга. "Зачем чай, когда есть хорошее вино?" – отвечал он.

В это время Диран был уже болен. Последним ударом явились трагические события в Карабахе. Он никак не мог успокоиться и, приходя ко мне в гости, весь вечер терзал меня вопросами: как такая великая страна могла спокойно "пережить" "сумгаит"? Как мы могли допустить такой "стыд и позор"? Как можно было дойти до этого? Где же истинные интернационалисты? Для Дирана это было крушением его мировоззрения, крушением всей жизни. "Во имя чего я провел всю свою жизнь в борьбе, в ссылке и в концлагерях? Потерял жену, не создал семьи? Я же верил в светлое будущее вашей страны, а вы что сделали?"

Что я мог ему ответить?

Вся его замечательная и невероятно трудная жизнь прошла в борьбе. И он умер борцом, искренне верившим в победу добра над злом. Я преклоняюсь перед его памятью и горжусь тем, что он считал меня своим другом.

Эраст ГАЗИЕВ, председатель Ассоциации геомехаников России, д.т.н., профессор, Москва. В описываемое в статье время был советником Посольства СССР во Франции.