ПЕРЕД ЛИЦОМ УГРОЗ

Ближневосточный кризис еще острее обозначил вызовы, стоящие сегодня перед человечеством: религиозный экстремизм,  культурный кризис целых континентов, масштабные миграционные процессы, вызванные военными действиями, коренное изменение религиозной картины огромных пространств, терроризм. Эти проблемы обсуждали участники круглого стола "ГА".      

Гагик АРУТЮНЯН, директор научно-образовательного фонда "Нораванк":

- Известно, что эскалация экстремизма – основной тренд нескольких последних лет. По всей видимости, это сохранится и в  2016 году. Конечно, ИГИЛ требует отдельного рассмотрения, рост экстремизма и явление ИГИЛ надо рассматривать в глобальном плане. Происходит весьма болезненный процесс распада монополярного мира. Он деградировал, и сегодня можно зафиксировать наличие многоцентровой системы. Геополитические сдвиги тоже способствуют развитию технологий по стимулированию экстремизма. Мы много раз говорили о специальных технологиях, разрабатываемых в так называемых мозговых центрах, большей частью американских. Развитие экстремизма по религиозному признаку – это некое производное.

Если посмотреть внимательно, мы увидим, что экстремизм развивается по всем направлениям. Например, в контексте цветных революций мы видим своего рода заражение вирусом исключительности. Синдром исключительности очень характерен для экстремистов, террористов. Мы видим, что при тех же цветных революциях пестуются люди с радикальными взглядами. И при этом им не говорят, что это плохо, а всячески поддерживают.  Кстати, вирус исключительности проецируется на все глобальное сообщество . И мы замечаем, что во многих обществах очень много радикальных высказываний. Это видно даже по выступлениям некоторых политических деятелей.

Вот мы следим за президентской кампанией в США. Там есть кандидаты, которые ведут себя весьма экстравагантно. Мы видим, что и в Европе, которая не в последнюю очередь пострадала от экстремизма, то же самое происходит. Вообще миграция как оружие войны – тоже разработка. И, кстати, президент Чехии Милош Земан так и назвал происходящее. Он сказал, что это хорошо организованная акция против Европы. Что касается радикальных высказываний, то мы видим их и во Франции. Радикальные политические силы в лице Марин ле Пен есть некая реакция на экстремизм. Реакционная реакция.

Экстремизм рождает экстремизм – это очевидно. На Ближнем Востоке и вовсе происходит то, что могло бы и не происходить, если бы не работали вышеупомянутые технологии. И мы видим, что здесь даже усилиям России в борьбе с экстремизмом, препятствуют Саудовская Аравия, Турция. Единственный положительный момент – это то, что в очередной раз проявилась геополитическая несовместимость России и Турции. Есть два момента: больше всего внимания к явлению  экстремизма в чистом виде уделяют наши израильские коллеги. Они выпустили много книг по этому поводу. Можно, конечно, углубиться в психологию террора, но это не есть предмет нашего обсуждения.

Приходится констатировать, что экстремизм растет именно в силу сетецентричной организации. Если даже состоится военная победа в Сирии, что не исключено, все равно терроризм будет распространяться и проявлять себя в разных странах. Отгородиться от этого крайне трудно. Но надо изучать явление и больше внимания уделять именно фундаментальным исследованиям, таким как система ценностей тех или иных народов, религий и т.д. Проявления терроризма –  издержки разрушения монополярного мира. Сейчас все ведут себя очень автономно. Речь не только о странах, но и сообществах. Транснациональные компании, медиахолдинги имеют большое влияние. Даже ЛГБТ-сообщество имеет свои корпоративные интересы и протолкивает их во всем глобальном пространстве.

Многополярность будет увеличиваться, даже небольшие государства стали вести себя вызывающе автономно. Все это напоминает парад суверенитетов после распада Советского Союза. Саудовская Аравия ведет себя достаточно автономно, не говоря о Турции и т.д. Развитию терроризма способствует нынешняя система, которая удивительно бездуховна. Такого в таких масштабах  в истории еще не было.  Более того, бездуховность культивируется. Очень серьезные эксперты прогнозируют, что вместо людей скоро будут роботы, и это не новость. Еще Фукуяма в своем фундаментальном труде говорил, что биотехнологии заменят человека. Сегодня бездуховность пожирает все. С ее проявлениями связан и тот факт, что, объявляя борьбу с терроризмом, некоторые государства покупают у ИГИЛ нефть. Потому что деньги доминируют над всем. С другой стороны, есть много прогнозов, что все-таки положение изменится к лучшему. Потому что так дальше продолжаться не может.

 Виктория АРАКЕЛОВА, кандидат исторических наук, доцент, Кавказский центр иранистики:

- Прозвучала очень интересная идея относительно необходимости изучения системы ценностей. Безусловно, это очень важно. Но здесь необходимо отметить один момент: ценности, которые формировались веками, сегодня являются объектом  достаточно быстрых изменений и манипуляций. И тут делать прогнозы сложно. Это  в большей степени направляемый процесс, хотя он обусловлен и той экономической ситуацией, которая существует со второй половины ХХ  века. Многое изменилось даже в крайне консервативных обществах. Например, паразитирование исламских элит на нефти породило серьезный сдвиг в сознании целых наций. Те же европейские ценности, которые тысячелетиями оставались незыблемыми, за последнее столетие кардинально изменились. И тут уже настолько очевидно целенаправленное влияние на формирование нового ценностного ряда европейцев, что на это нельзя не обратить внимание. 

Европа порой ведет себя   абсолютно по-европейски, исходя из традиционных христианских европейских ценностей, а порой -  "абсолютно по-европейски", но уже исходя из ценностного ряда современной секулярной Европы. Посмотрите на первую реакцию Европы в связи с наплывом мигрантов. Каждый среднестатистический европеец готов был принять мигрантов с распростертыми  объятиями. И посыл тут – старые христианские устои,  искреннее стремление  помочь человеку, оказавшемуся в беде. Внешне же все это представляется как жест сегодняшней европейской ценностной структуры. Но как только  европеец сталкивается с чужеродной культурой, не готовой и не желающей принять привычную для европейца жизнь, его  возмущает посягательство на его "европейский образ жизни". Когда он понимает, что происходит культурная капитуляция перед огромным наплывом мигрантов, реакция идет очень разная, порой отнюдь не христианская – я имею в виду рост националистических и фашистских настроений. Но, защищая свой ценностный ряд, европеец не всегда  понимает, какую  систему ценностей он защищает, -  исконно европейские христианские ценности, носителями которых многие из них уже не являются, или либеральные ценности секулярной Европы, обеспечивающие пресловутый "привычный" образ жизни? 

Именно последняя система ценностей была сформирована целенаправленно, в результате чего Европа утратила свою культурную резистентность и  в итоге терпит культурную капитуляцию. Впрочем, если понаблюдать за высказываниями отдельных европейцев, то все-таки христианская составляющая проявляется. Говоря о недавних событиях в Кельне, люди рассказывают, что были ошарашены в первую очередь человеческой стороной разыгравшейся драмы (неподобающим отношением к женщинам со стороны мигрантов и проч.). При этом некоторые отметили, что настоящую боль им доставило то, что мигранты бросали петарды в Кельнский собор. Примечательно, что эти люди признавались в том, что они не религиозны. Как видим, удар болезненный. Европеец начинает чувствовать, что это удар по его исконным глубинным ценностям, а не по верхней навязанной шелухе в виде ограничений свобод и проч. Европеец отрезвляется. Это,  безусловно, вселяет надежду.

Что касается поведения мигрантов, то волн миграции в Европу было множество, и мигранты ведут себя совершенно по-разному в разных исторических контекстах. Алжирские мигранты во Франции, большинство из которых действительно стали европейцами, французами,  сейчас сами ужасаются тому, что происходит... Турецкие мигранты в Германии, которые  так и не стали немцами,  живут в своих турецких районах-"гетто", откровенно не желая  даже учить немецкий язык.  Мигранты – очень разношерстная публика. Говоря о происходящем, мы должны  обратить внимание на то, что сегодня переживает мусульманская умма. А она переживает серьезный и  болезненный кризис.

Ислам вообще переживает   болезненный период своей истории. Мы говорим о кризисе христианской Европы, а в исламе все не менее сложно.  Тому, что происходит на Ближнем Востоке, нужно дать какую-то характеристику в религиозном плане. Это вторичная попытка псевдореформации. Первая подобная попытка началась собственно с возникновением ваххабизма. Но чем сегодняшний день отличается от того, что происходило, например, в XVIII веке, когда наблюдалось резкое распространение ваххабизма? Тогда тоже была агрессия, но концептуально все было иначе, потому что это был некий естественный ход истории и реформации. Сегодня трудно обозначить этот процесс как "естественный". Любой исторический процесс становится рычагом для манипулирования политической ситуацией.

Когда в 70-х нефть в Саудовской Аравии перешла непосредственно в руки клана Саудитов, что в итоге, надо отметить, резко повысило жизненный уровень всех  слоев саудитского общества, обнажились страшные противоречия между высоким материальным уровнем жизни и только еще завершающимся процессом разложения родоплеменных отношений. Зачастую резкое повышение уровня лишь обнажает огромную пропасть между материальным благосостоянием и невежеством, которое царит во многих группах мусульманского мира. Мусульманский мир очень разнороден, и почти нигде рост материального благосостояния не идет параллельно с ростом уровня сознания, а уж тем более духовного развития.

Невежество в самом широком смысле, а особенно невежество религиозное, безусловно, лежит в основе многих происходящих сегодня процессов. И на этом фоне  важно понять, почему не реагирует исламская умма на происходящее на Ближнем Востоке. Я не вижу серьезной реакции традиционной  мусульманской уммы на тот кошмар, который происходит внутри ислама. Хотя мы четко знаем ее отношение к ваххабизму и всем его неопроявлениям - салафизму и проч. В свое время еще аятолла Хомейни назвал ваххабизм антикоранической религией, "использующей всемилостивый Коран для уничтожения ислама и Корана". То есть характеристика нынешним процессам традиционными мусульманскими обществами  в принципе дана  давно, она ясна. А вот активной адекватной  реакции  мусульманских сообществ сегодня мы не видим.

Гагик АРУТЮНЯН:

- Европа не только капитулирует в культурном плане. Есть множество прогнозов, что уже к 2050 году даже Британия на 50% будет состоять не из христиан. То же самое относится к Франции, другим европейским странам. То есть речь идет о выживании европейцев не только в религиозно-культурно–ценностном аспекте, но и в плане чисто биологическом . Относительно того, почему молчит умма, я скажу следующее. Мы как-то попытались выяснить, сколько книг выходит на Ближнем Востоке. Оказывается, очень и очень мало. Сотня с чем-то на весь регион. И большинство – это книги религиозного содержания, а не интеллектуального характера.

Антон ЕВСТРАТОВ, информационно-аналитический центр "Каспиан бридж":

- Было много сказано о внешних причинах терроризма. Но надо понимать, что на Ближнем Востоке имеется и множество внутренних причин для развития всех тех тенденций, которые мы наблюдаем сегодня. Выход политического ислама на арену мировой политики состоялся не несколько лет назад. Первые идеологи и первые практики этого движения появились в самом начале второй половины ХХ века. Это и Египет, и Пакистан, и Иран. Говорить о том, что ваххабиты появились несколько лет назад и ни с того ни с сего стали проявлять активность на Ближнем Востоке, конечно, в корне неверно. Те же режимы Асада, Каддафи и т.д., они ведь были основаны на тех же общечеловеческих,  европейских ценностях. Социализм, секуляризм.

Было такое государство, которое есть и сейчас, в котором бесплатное образование, бесплатная медицина, в котором проживают представители 10 конфессий и серьезной сегрегации не наблюдалось и не наблюдается. Государство, которое обладает пусть не самой сильной, но в целом самодостаточной экономикой. Государство, которое имеет достаточно мощные вооруженные силы. Речь о Сирии. Чего, казалось бы, не хватало? Сирия – одно из немногих государств, которое реализовало в жизни арабско-социалистическую модель. Но, как я могу сказать по своим впечатлениям от посещения Сирии,  недовольство  в массах сирийцев накапливалось давно. Недовольство не материальным положением, всеми благами они охотно пользовались, не возможностями, которые давало светское государство, недовольство было именно самим светским государством.

В суннитской среде Сирии такие тенденции начали проявляться очень давно. Впервые я побывал в Сирии в 2007 году, и уже тогда это недовольство активно нагнеталось. Арабская улица уже тогда готова была четвертовать Асада – непонятно, за что. Дескать, он притеснял ислам,  суннитов. На самом деле все было не так. Политических притеснений  тоже не было. Почему же обстановка нагнеталась? Да, мозговые центры на Западе в самом деле не бездействовали. Но центры не мозговые, а денежные на Ближнем Востоке – Саудовская Аравия, Катар – также повлияли на нагнетание обстановки самым что ни на есть определяющим образом. Что касается мигрантской исламской угрозы для Европы, то, мне кажется, она во многом надумана. Да, мигранты, да, мусульмане. Но сколько мигрантов-мусульман сейчас во Франции? Мизерный процент.

 Виктория АРАКЕЛОВА:

- Да, но речь пока не идет об угрозе демографической – процент мигрантов несравненно мал в сравнении с европейским населением. Речь идет именно о культурной капитуляции Европы, когда среднестатистический парижанин вдруг вынужден изменить привычному образу жизни. Хотя, я думаю, для него это не новость: он ведь давно наблюдает, что происходит совсем рядом, скажем, в Сен-Дани, где паранджа – даже на ребенке - привычное дело.  Беда в том, что эти наблюдения не насторожили его, не сделали его менее расслабленным. Он привык к  защищенности системой собственной безопасности, системой либерально-демократических ценностей и т.д.

Что касается нынешних тенденций, я считаю, что сегодня идет война против традиционных устоев вообще –  и в исламе, и в христианстве. Христианство и ислам, по сути, стоят перед схожими вызовами. Идет общая война против традиционных конфессий. И в этом плане перед теоретиками ислама стоит серьезнейшая задача – разрушить идейные основы терроризма в исламе. Потому что сегодня, как бы мы ни старались быть политкорректными, приходится признать, что подавляющее  большинство террористических организаций –  мусульманские, во всяком случае – именуют себя таковыми. Сегодня террор в первую очередь ассоциируется с исламом. И поэтому многие теоретики ислама говорят, что главные разрушители  имиджа ислама, да и самого ислама – сами мусульмане.  А это  тоже – следствие религиозного  невежества.

А вот перед христианами сегодняшние вызовы обозначают единственный верный путь – возвращение идейных основ христианства. И в этом плане то, что сегодня происходит в Европе, может оказаться прекрасной прививкой, которая, возможно, обернется благом. Альтернативой возвращению к христианским ценностям могут быть  самые страшные реакции – фашистские, неонацистские и т.д.

Гагик АРУТЮНЯН:

- Социализм в  нескольких государствах неплохо прижился, в том числе мусульманских. И считается, что с разрушением этих государств и произошли все те драматические события, которые мы сегодня наблюдаем.

Виктория АРАКЕЛОВА:

- С точки зрения ислама, в идеале "Исламское государство" – это, в общем-то, социально ориентированное государство. Взять, к примеру, Иран.

Гагик АРУТЮНЯН:

Безусловно, Иран - яркий образец. На протяжении 37 лет эта страна выдерживала санкции и вышла победителем.

Антон ЕВСТРАТОВ:

- Что касается Сирии, то там борьба идет против светского государства. В связи с традиционными ценностями. Стоит определить, что это такое. Ислам, христианство и т.д. Традиционные ценности - это термин, который таит в себе множество подводных камней.

Теперь касательно терроризма. Раньше на Ближнем Востоке террористы выступали за светские ценности. Сейчас террористические организации против светского образования. Вспомним Афганистан. Девушка, нобелевский лауреат получила пулю в голову за то, что выступала за светское образование девушек. Эта эволюция терроризма должна быть отслежена.

Вардан ХАЧАТРЯН, преподаватель факультета богословия ЕГУ:

- Честно говоря, я больше склонен к тому, что нельзя сбрасывать со счетов некоторые исламские традиции. Говоря о том, что ислам и христианство мировые религии, мы все-таки должны понимать, что это две разные системы. Христианство -  не тоталитарная религия, она больше авторитарная. Ислам тоталитарен. И надо понять, присущ ли был исламу терроризм изначально, а если нет, то когда он возник. По существу, исламская история была отмечена терроризмом еще на раннем этапе – взять хотя бы хорошо известный пример террористического акта 661 года.

Когда мы говорим об общественно-политических формациях, то не видим в исламе той четкой ступенчатости, которая присутствует в христианстве. Когда христианство пришло в Римскую империю, оно завоевало ее изнутри. Ислам создал свою империю в результате захвата других территорий. А что происходило на этих территориях? Либо людей истребляли, либо насильственно принуждали принять ислам.

Возьмем Сирию. Разве там может быть мир, когда рядом сосуществуют совершенно разные религиозные традиции внутри самого ислама. Некоторые алевиты, к примеру,  считают, что существует реинкарнация. Взять другой пример: девушка входит в супермаркет и взрывает себя и людей. Это тоже результат исламской "традиции"? А что сказать о бекташитах,  других направлениях ислама, которые существовали на протяжении долгой истории ислама и наработали богатый опыт.

Сегодня происходит то, что происходило с армянами в годы Геноцида. И тут встает важный вопрос: какую роль играет Турция во всех этих процессах? Самую активную. Вспомните отношения Турции с Сирией и другими арабскими странами. Фактически эта страна проводит политику внутреннего подрыва ситуации.  Сегодня в Турции с курдами происходит то же, что происходило с армянами столетие назад. Но даже российские СМИ сегодня редко говорят, что в Турции происходит геноцид курдов. Пока этот модератор (я имею в виду Турцию) не будет вычленен из этой группы исламских стран и против него не будут приниматься санкции, хаос продолжится.

Папа Римский обеспокоен тем, что режут христиан Ближнего Востока. А что вы хотите? Когда первый султан вошел в Константинополь, то первым указом  он снял колокола с церквей и  запретил  христианам носить  мусульманскую одежду. Причем все это делалось под страхом смертной казни.

А что происходило в Египте, на коптских территориях  в начале VIII века!  Туда зашла мусульманская армия и запретила коптский язык. А мы все время сопоставляем христианство и мусульманство и хотим найти что-то общее между ними!  Да ничего подобного! Все время говорится, что у терроризма социальные корни, что террорист - это выходец из нижних слоев общества. Однако сегодня мы видим, что руководители террористов - выходцы из достаточно обеспеченных семей, они получили высшее образование, причем многие - западное. 50 млн человек с Ближнего Востока проникли в Европу, ту Европу, которая сегодня живет абсолютно разрозненно. А где христианские ценности, которые объединяли когда-то  Европу? Христианство там начали подрывать еще в XVIII веке, когда Вольтер сказал: "Бог - враг человечества".

Мы имеем сегодня в этом плане очень слабую Европу. А ведь она пополнилась беженцами с довольно кристаллизованными представлениями об обществе. На улицы Лондона выходят мусульмане, которые требуют, чтобы женщинам запретили носить  короткие юбки.

Мы говорим о традиционном исламе. Но разве он может противостоять той молодежной волне, которая сегодня захлестнула Европу?  В традиционную мечеть сегодня ходят в основном пожилые люди. Современный ислам в значительной степени основывается на взглядах Саида Кутбы, который призывал сначала справиться с внутренним злом, чтобы потом противостоять христианству. Мы должны учитывать, что проблемы очень глубокие.

 Рубен АГУЗУМЦЯН, профессор, зав. кафедрой психологии  Академии управления:

- Здесь сегодня идет разговор о глубинных механизмах зарождения терроризма. Хочу отметить, что любое мировоззрение для своей защиты может использовать любой способ. Необходимо отличать экстремизм от терроризма. Экстремизм может быть на уровне мышления. Терроризм - это действие.

Скажу о влиянии терроризма на психику человека, потому что в конечном итоге речь идет о том, что происходит в психике человека, когда он становится террористом. Кстати, во Франции якобинцы исследовали терроризм  еще в XVII веке. Просто сейчас в информационный век мы  больше узнаем. Конечно, масштабы увеличились, и борьба пошла на более глубинном уровне. Действительно, идет борьба не только за вероисповедание, но и борьба старого и нового. Во все времена эта борьба имела кровавый след. Человечество еще не достигло того уровня, когда эти проблемы решаются бескровным путем.

Терроризм совершенно четко имеет три направления воздействия: клинико-психологическое, социально-психологическое и чисто психологическое. В Армении проводятся исследования в этой области. Выпущен даже справочник для кризисных ситуаций. В психологическом плане хочу отметить, что ставится задача вызвать страх и таким образом  добиться цели. Если раньше терроризм носил локальный характер, то сегодня он действует на государственном уровне.

В литературе описано  состояние людей, которые пережили террористические акты. Интересен сравнительный анализ и других потрясений. Речь идет о людях, которые непосредственно пережили землетрясение, теракты, и тех, которые знают об этом понаслышке, через СМИ и т.д. Зачастую последняя группа переживает это хуже, чем реальные участники этих событий. Удивительное явление. Есть государства, которые живут при постоянной угрозе терроризма. Например, Израиль. Люди там нашли способ жить в этих условиях и привыкли к этому состоянию. Надо быть готовым к этому.     

В Армении, к счастью, пока не происходило терактов, но никто не может гарантировать, что этого не будет в будущем. Сегодня под видом эмигрантов в Европу проникли террористы. Никто не знает, когда и где произойдет трагедия. Сама эта мысль, что есть люди, которые могут что-то взорвать или убить сразу много людей, приводит к крайне негативным психологическим последствиям. Мы должны быть готовы ко всему.

Воспитать террориста, особенно в подростковом возрасте очень легко. Посмотрите, что происходит в последние годы. Все террористы молодые люди. У них хрупкая психика, и ими очень легко манипулировать. Что же можно сделать в этой ситуации?

После террористического акта в первые три дня люди впадают в полярные состояния. Одни пребывают в состоянии оцепенения, другие -  возбуждения. А дальше – и это состояние может длиться до 10 лет - человек испытывает стрессовое возбуждение, которое, если не лечить, вызывает соматические нарушения. Посмотрите, что показывают по телевидению, какие сериалы мы смотрим. Все это тоже влияет на психику.

В армянском обществе очень сильны межличностные отношения. Поэтому мы быстро поддаемся слухам. Причем многие доверяют слухам. Социальные сети тоже добавляют много непроверенной информации.

Когда я пытался выяснить психологический портрет террориста, то пришел к удивительному заключению. Подавляющее большинство его качеств положительные. Он дисциплинирован, организован, идеен, хорошо подчиняется руководству. Это системная проблема. В воспитательном процессе нет мелочей, но многое зависит и от индивидуальных качеств.

Вардан ХАЧАТРЯН:

- Для многих мусульман ИГИЛ абсолютно честное общество.

Рубен АГУЗУМЦЯН:

- Да, многие мусульмане воспринимают ИГИЛ исключительно позитивно. И те цели, которые преследует эта организация, им близки. И, пока мы объективно не оценим позитивные и негативные стороны этой организации, мы не сможем управлять ситуацией.

Вардан ХАЧАТРЯН:

- Не будем забывать, что исламский мир совершенно иной. ИГИЛ  устраивает массовые казни, а значительная часть мусульман воспринимает это как нормальное явление и считает, что это необходимые меры для построения справедливого и, по их понятиям, здорового общества. Они создали государство со всеми своими институтами, которое функционирует, борется, воюет. Все это - результат поддержки исламской уммы. Умма - это своего рода интернационал. Они увидели свою модель. И даже если ИГИЛ будет разбит, члены этой организации разбредутся по всем странам, уже имея в голове свою модель государственности.

В связи с происходящими событиями вспоминается Гитлер,  который пытался найти свое место. В Австрии это не получилось, он приехал в Германию, пошел в армию и стал воевать. Он был таким же, как и современные самоубийцы. Он ни разу не тянул жребий. Когда для выполнения задания нужны были двое, он говорил: "Один - я. Кто второй?" Стал хорошим оратором. Работал над собой. А привело все это к страшным последствиям. Аналогичное происходит сегодня.

Чтобы заслужить уважение и доверие в определенных мусульманских кругах, человек должен совершить какой-то экстремальный поступок, например, взорвать кинотеатр.

Антон ЕВСТРАТОВ:

- Нас удивляет, что среди членов ИГИЛ есть и русские, мы не понимаем, что толкнуло их на путь терроризма. Но надо учитывать, что перед тем, как стать членами ИГИЛ, они приняли ислам. В России большое мусульманское сообщество, в Европе оно еще больше. У них свои организации, многие из них националистические. Так что ничто просто так не происходит. Что касается санкций против Турции, то я, честно говоря, не совсем представляю, каким образом санкции способны изменить идеологическую, политическую и психологическую ситуацию. В случае применения санкций Турция приобретет некий героический имидж.

Вардан ХАЧАТРЯН:

- Говоря о терроризме, необходимо учитывать, что одно дело -терроризм домашнего пошиба, а другое - когда он располагает возможностями государства. Возьмем пример Чечни. Когда там были у власти люди, которые боролись против России, их теракты невозможно было остановить. Когда же к власти пришли другие люди, число и масштабы терактов сократились. Сегодня Турция является базой терроризма. Три дня подряд турецкие государственные мужи угрожали армянам Латакии. Если существует терроризм на государственном уровне, с этим явлением сложно бороться.  Из каждого человека можно сделать террориста, если "правильно" его обработать. Им говорят: жизнь - дрянь, ты живешь и мучаешься. А как под воздействием пропаганды, следуя обещаниям рая, принимают ислам русские женщины... 

Позиция Европы тоже вызывает недоумение. Сначала Ангела Меркель говорила, что Германия не резиновая. И после завершения учебы турецкие студенты должны вернуться в Турцию. Потом, буквально через месяц она стала говорить о политике открытых дверей. Какая Меркель настоящая? Сегодня мы видим, что 1 миллион беженцев оказался в Германии. Почему самое большое число беженцев именно там? Европа стабильна только в том случае, когда нет сильного лидера. Когда он появляется, начинается война.  Так что удар по Германии наносится целенаправленно. Все страны Европы установили квоты, кроме Англии. Англия в самом начале принимала всех: как выяснилось, это была не самая проблематичная публика. А сейчас - наоборот, Великобритания никого не принимает. Мы не учитываем тот факт, что войны на различных уровнях - информационных, финансовых - начинались и не кончаются.

Антон ЕВСТРАТОВ:

- Турция и те 13%, которые считают себя турками, не равны туркам, которые считают себя мусульманами, готовыми реализовать модель мусульманского интернационала, о котором мы говорим. Если говорить об ИГИЛ, то это единственная террористическая организация, которая зарабатывает самостоятельно на нефти. ИГИЛ не только демонстрирует модель государственного устройства, но и экономическую работающую модель. Это реальное государство.

Гагик АРУТЮНЯН:

- Я не считаю, что явление терроризма связано с исламом. Потому что и в христианстве была инквизиция, Варфоломеевская ночь. Возьмем XX век - это коммунистический террор, национал-социалисты и т.д. Миллионы людей угробили! Тогда исламистов не было. Поэтому привязка террора к конкретной религии не совсем верна. Везде превалирует политическая воля. В ИГИЛе в том числе. И в Талибане тоже.

Мы должны думать о том, что делать в Армении. У нас, как и вокруг, тотальная бездуховность. У нас есть достаточно хорошие ресурсы, и мы не должны сидеть сложа руки. Армяне больше всех пострадали от современного терроризма. Мы потеряли наши общины в Сирии, Ираке. Это разрушение западноармянского мира.

Вардан ХАЧАТРЯН:

-  Неверно сравнивать  христианскую инквизицию и современный терроризм. Это разные вещи. Инквизиционные суды никогда не популяризировали жестокость.

Виктория АРАКЕЛОВА:

- Я бы вообще на стала сравнивать в этом плане два мира – исламский и христианский. Цель ислама – мир ислама, мир справедливого, с точки зрения ислама, государства, общества, в котором мусульманину комфортно быть мусульманином. Христианству параллельная цель в христианстве чужда в принципе. Христианин живет в миру, но он вообще-то не от мира, для него здесь просто невозможно создание некоего справедливого общества. Христианство апеллирует к личности, призывая к спасению в любых условиях, при любом государственном устройстве и при любых обстоятельствах. Создать обстоятельства для спасения с точки зрения христианства невозможно, и уж тем более идея спасения в христианстве никак не связана с построением некоего справедливого и удобного для христиан общества.

Но, несмотря на разные целевые установки, христианство и ислам сегодня, повторюсь, стоят перед схожими в чем-то вызовами. На этом фоне религиозное просвещение, приверженность традиционным конфессиям, сохранение мирного межрелигиозного диалога должны стать приоритетными задачами и одновременно эффективными рычагами в противостоянии вызовам, о которых мы сегодня говорили.

Круглый стол провели Гаянэ САРМАКЕШЯН, Зара ГЕВОРКЯН, Тигран МИ