ГЛОБАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ЗАХЛЕСТЫВАЮТ КАРАБАХСКОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ

Апрельский кризис в зоне карабахского конфликта продемонстрировал, что процессы глобальной дестабилизации, ранее обходившие стороной район конфликта, теперь начали активно воздействовать и на ситуацию вокруг НКР. Последние 8 лет с начала мирового экономического кризиса глобальная турбулентность, казалось, обходила стороной данный конфликт, несмотря на нараставшую в последние годы напряженность на линии соприкосновения. 

РЕЗКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ ГЛОБАЛЬНОГО ЛАНДШАФТА СТАРТОВАЛО ДОСТАТОЧНО близко от НКР, начавшись с российско-грузинской войны 2008 года, продолжилось в примыкающем к Южному Кавказу Ближне-Восточном регионе, где с 2011 года вступило в период острого кризиса и распада большинство государств. И наконец, своего пика рост геополитического и социально-политического напряжения достиг на Украине, одной из крупнейших стран постсоветского пространства, в которое входит и наш регион.

В силу этого воздействие  нового уровня глобальной конфликтности на район карабахского конфликта было, скорее всего, вопросом времени. В числе множества версий, призванных объяснить возобновление боевых действий со стороны Азербайджана в апреле, выделяются две наиболее распространенные, причем обе эти версии тесно связаны с действием глобальных тенденций или факторов, находящихся за пределами нашего региона. При этом внерегиональные и глобальные факторы оказали влияние и на причины возникновения апрельского кризиса и в дальнейшем отразятся на следующем за ним дипломатическом процессе.

Первый из этих факторов носит экономический характер и связан с кризисом в мировой экономике и тесно связанным с ним падением цен на нефть. Последнее толкает Азербайджан к социально-политическому этапу кризиса, что делает для бакинской элиты привлекательной идею ограниченного и контролируемого возобновления боевых действий для обеспечения консолидации общества против внешнего врага. После массовых протестов в начале 2016 года большинство экспертов не исключало негативного воздействия социального кризиса в Азербайджане на стабильность в зоне конфликта. С точки зрения указанных мотивов Баку данную задачу, скорее всего, выполнил, однако под вопросом остается длительность этого эффекта от шовинистической пропаганды и насколько он сможет отсрочить переход экономического кризиса в социально-политический.

ВТОРЫМ ФАКТОРОМ ЯВЛЯЕТСЯ ВОЗДЕЙСТВИЕ ТУРЕЦКО-РОССИЙСКОГО КОНФЛИКТА. Все очевиднее, что обострение в апреле является одним из ответвлений конкуренции Анкары и Москвы на Ближнем Востоке. При этом целью Анкары, явно подтолкнувшей Баку к возобновлению войны, было стремление продемонстрировать России свою способность проецировать нестабильность на регион, входящий в сферу влияния Москвы. В данном вопросе руководство Турции, скорее всего, стремилось дать симметричный ответ Москве, по мнению Анкары, вторгшейся в геополитический задний двор Турции в Сирии. Видимо, конечной целью этой операции являлось именно принуждение России к диалогу по сирийским противоречиям двух стран. Вероятность того, что данный сигнал Анкары был принят Москвой, достаточно велика с учетом относительно вялой реакции России на активную дипломатическую, а по некоторым данным и скрытую военную поддержку Турцией действий Баку.

И наконец, еще один аспект, также связанный с внерегиональными тенденциями, проявился в ходе достижения договоренностей по прекращению огня. На фоне сближения позиций и фактического сотрудничества России и США в Сирии Запад по сути косвенно признал, что в значительной степени рассматривает регион сферой влияния России, сыгравшей ключевую роль в достижении договоренностей по прекращению огня. Отсутствие конкуренции в данном вопросе в свою очередь способствовало реализации шагов Москвы по усиления влияния на обе стороны конфликта, в частности на Азербайджан.

Как отмечает The Wall Street Journal, последний является единственной страной, граничащей одновременно и с Россией, и с Ираном, и, по оценке издания, Баку играет ключевую роль в любом коридоре, соединяющем Европу с Центральной Азией и государствами, которые находятся за ней. В этом плане примечательно, что непосредственно на фоне обострения в зоне карабахского конфликта в Баку состоялась трехсторонняя встреча глав МИД Азербайджана, Ирана и России. Таким  образом, текущая тенденция к нахождению ограниченных компромиссов вокруг сфер влияния между центрами силы, ранее наметившаяся на Ближнем Востоке, еще раз проявила себя по итогам четырехдневной войны, в ходе которой Запад с готовностью передоверил российской стороне роль основного посредника.

В результате одним из важных итогов четырехдневной войны стал рост значения и влияния на ситуацию вокруг карабахского конфликта внерегиональных экономических и политических факторов - в частности, мирового экономического кризиса и нарастания геополитической конкуренции, а это в свою очередь означает качественное изменение обстановки вокруг конфликта и новый этап в его развитии.