НЕ ФОРМАТ!

Творите территорию любви, и вам воздастся сторицей… Впрочем, нет… То есть – да! Суть именно в этом, но жанр проповеди – не для этого случая. Директор Ереванского государственного театра кукол им. Ов. Туманяна, заведующий кафедрой режиссуры и профессор ЕрГИТиКа, заслуженный деятель искусства РА Рубен БАБАЯН отметил 60-летие. И это, как показала жизнь, повод не к резонерству и пафосным речам, а к радости и искреннему веселью!

ХОТЯ НАСЧЕТ "ВОЗДАЯНИЯ" - ВОВСЕ НЕ ПРЕУВЕЛИЧЕНИЕ. Создание территории любви и творчества, о которой в конце вечера еще скажет ректор ГИТиКа Давид Мурадян, создание театра, который в последние уже многие годы гордо несет звание флагмана покровителя молодых и талантливых, обернулось, как это ни парадоксально, не тем, чем обычно, особенно, в среде творческой, а – благодарностью! Во всяком случае юбилейный вечер, который организовали в честь своего мастера те самые молодые, оказался чудесным до фееричности не форматом. В нем присутствовал даже парадный академизм – исключительно в виде стеба. В нем присутствовали свет, юмор, пародии, музыка, танцы и даже толика эротизма – в виде диалогов, скетчей, дансантных трюков, остроумных вокальных изысков. В нем присутствовали любовь и театр – все виды которых хороши!

Даже министр культуры Армен Амирян оказался "без галстука", хотя и вручил Рубену Бабаяну государственную награду со словами: "За три месяца моего назначения я впервые в этом театре, хотя связан с ним с детства и даже родственными узами. Почему? Потому что в последнюю очередь министр приходит туда, где все хорошо. Рубен Бабаян, я хочу от души поздравить вас – как художника, гражданина, человека, своего друга. Хочу пожелать вам оптимизма. И пусть лучи вашего света, вашей энергии и творческого воображения своими яркими лучами освещают нашу жизнь и нашу реальность. Я хочу передать вам свидетельство любви и высокой оценки вашей деятельности всего нашего народа – медаль Григора Нарекаци. А подарок Амирян сделал не министерский – когда застегнутый на все пуговицы дяденька выносит на сцену очередное оптимистическое полотно в ярошенковском стиле "Повсюду жизнь!" - вполне себе для юбиляра "заветный". Шляпа! И не одна, а сразу две! Представить трудно, что еще может больше обрадовать Рубена Арташесовича.

ШЛЯПЫ - КЕПИ, ПАНАМЫ, КАНОТЬЕ, СЛОВОМ, ВСЕХ ЖАНРОВ. Как символ и опознавательный знак. И высший бабаяновский шик – бескозырка с якорем и яркий полосатый шарф… "Слышала, как Юрский комментировал, почему ему так шикарно удалась роль Бендера? "Я понял, что этот образ – вечная мечта интеллигента быть богатым авантюристом". Очень точно!". По блеску в глазах можно предположить – тоже несбывшаяся мечта. Ведь от столь милого сердцу Бендера у Бабаяна только и есть, что шарф и кепи да искрящееся, неиссякаемое, спасительное чувство юмора. Хотя…

Хотя у Рубена Бабаяна были все шансы стать "приличным человеком" - замечательные родители: очаровательная, мягкая и женственная, и в своем сильно преклонном возрасте необыкновенно красивая мама, умнейший, творческий, энциклопедически эрудированный, местами даже номенклатурный отец. Была по советским временам элитная пушкинская школа… Да что там говорить – к двадцати с чем-то годам у молодого человека была практически готова диссертация. На минуточку – по Толстому. А он возьми и ударься в театр!

Если послушать Бабаяна, годы учебы в ГИТИСе состояли исключительно из артистической тусовки, студенческих эскапад, уморительных казусов во время курсовых и дипломных, и даже канонизированные мэтры вроде Эфроса занимались исключительно тем, что выдавали шутки на грани фола. Ведь типические рассказы в стиле "Приходит как-то к нам на курс тень Мейерхольда, смотрит на меня и говорит: "Вижу, вижу в тебе огонь негасимый, искру божью", - явно не из арсенала Рубика Бабаяна. Но все-таки, возможно, именно эти годы ученичества в широком театральном контексте, эта возможность приобщения к большому во всех смыслах театральному пространству и научила стремлению и умению видеть сцену и мир чуть шире, чем "из двери" собственного директорского кабинета. И эти стремление и умение и позволили создать через годы театр, перед которым открываются двери лучших международных фестивалей. Театр, где борются за место под солнцем и заботятся о своей вящей славе, а ищут и, главное, находят – новые формулы театральной алхимии. Театр, в котором живут в настоящем, а иногда и в будущем времени.

Чему объяснения дать невозможно, так это любимому бабаяновскому высказыванию – "Я давно понял, что мне гораздо лучше удается создавать условия для творчества других, чем ставить самому". В устах автора многих замечательных спектаклей, в том числе знаменитого "Ак-Ак", удостоившегося, но не получившего Государственную премию, такое признание невероятно, но очевидно. Этому пониманию ведь нигде не учат. Да оно вообще кажется непостижимым! Нет, видимо, правы те, кто считает, что Бабаян не просто умный – он очень умный. Результат? По крайней мере один из: Театр кукол, "бабаевская фабрика", выпускает не просто спектакли со знаком качества. Она выпускает людей, способных эти спектакли создавать с удивительно редким постоянством, она позволяет отделить зерна от плевел, беспокойного и ищущего от инертных и почивающих на лаврах, отделить талантливых от не очень и дать этим, первым, расправить крылья.

НАСЧЕТ ТОГО, ЧТО РУБЕН БАБАЯН ОЧЕНЬ УМНЫЙ, очень эрудированный и очень интеллигентный, он обычно отшучивается: "Легенде о моей суперэрудиции очень способствует общий фон". Оставим в стороне кокетство и заглянем в суть. Рубик Бабаян – человек, у которого эрудиция отдельно – интеллигентность отдельно. Хотя два этих свойства обычно воспринимаются в одном флаконе. Раз книжки читал, значит интеллигент. О том, что интеллигенту полагается иметь свою жизненную позицию, да еще уметь эту самую позицию отстаивать, в наших интеллигентских кругах принято как-то забывать.

По этому поводу у Рубика тоже есть своя мотивация: "Я уже в том возрасте, когда надо думать, какую эпитафию напишут на твоем надгробии". Умерим скепсис. Не то чтобы он бросался на каждую амбразуру – для этого, как мы уже договорились, Бабаян слишком умен, да и возраст юношеского максимализма как бы минул. Но четко артикулировать свою позицию там, где умный вроде промолчит, и промолчать там, где иные захлебываются в восторженном экстазе – у него это как-то получается. И даже без ущерба не только для себя, но и для своего государственного театра. Тут мы подошли к главному бабаяновскому секрету, которому ректор ГИТиКа Давид Мурадян попытался дать лирическое объяснение.

 "Рубена Бабаяна любят студенты. Знаете, это серьезно. Когда каждое утро он заходит ко мне выпить чашку кофе перед тяжелым рабочим днем, мне всегда хочется спросить его об этом – почему? Почему тебя любят все студенты? Это ведь не так просто, особенно когда ты заведующий кафедрой. Но – любят! Его личность, его индивидуальность создают вокруг него особую территорию. Территорию любви – в институте, в этом театре, в этом городе. Знаете почему? Потому что из этого зала выходят сотни, тысячи счастливых детей. Ведь здесь работают люди, которые знали или сами догадались о том, что сказал Янош Корчак. А сказал он следующее: "Обычно мы, взрослые, разговаривая с детьми, немного наклоняемся, как бы до их уровня, а между тем нужно до их уровня подниматься. Рубен Бабаян поднялся до уровня детей в возрасте от семи до семидесяти лет и в свою очередь поднимет их уровень, а мы все с радостью приходим в этот театр, где знают секрет продления жизни. В конце концов, театр и такие художники существуют именно для того, чтобы своим творчеством продлевать нашу жизнь. Я счастлив, что у меня есть такой друг, который, думаю, является воплощением настоящего интеллигента. Который может сказать свое слово о времени, и это слово будет словом сына своей родины. Потому что эту землю, эту страну он любит сыновней любовью, а после шестидесяти может любить с родительской ответственностью. Я надеюсь, что ты, дорогой Рубен, уже сегодня с этой сцены пригласишь нас на свой следующий юбилей, семидесятилетие – и мы все придем!" - сказал Давид Мурадян. Сказал, как всегда, красиво.

 Хотя, как известно, любовь – категория немотивируемая. Ее лучше принимать на веру. Так что просто поверьте – мы все вас любим, Рубен Арташесович!