CYGNUS FLARE - ТРАНЗИТ КАРАУНДЖ – ЛОНДОН

В рамках мероприятий, приуроченных к 25-летию открытия Посольства Великобритании в Армении, представительство туманного Альбиона сделало подарок ереванским поклонникам джазовой музыки. В столичных джаз-клубах "Улиханян" и "12" и в Академии искусств "Бюракан" прошли концерты группы CYGNUS FLARE – "Сияние созвездия Лебедя". 

ВО-ПЕРВЫХ, У БОЛЬШИНСТВА ПЕСЕН ГРУППЫ КОСМИЧЕСКАЯ ТЕМАТИКА, а в-главных, название группы связано с тем, что, согласно академику Парису Геруни, все смотровые точки в камнях нашей древней обсерватории Караундж направлены именно на созвездие Лебедя. Отсюда же связь просматривается не только до Стоунхеджа, но гораздо ближе. Фронтмен группы, пианист Арман ВАРДАНЯН, эмигрировав в Британию, нашел там единомышленников в лице басиста Дэвида ХОРЛЕРА и ударника, точнее, ударницы Кэролайн СКОТТ. Так и родилось в Лондоне джазовое трио, играющее прогрессивный джаз с элементами армянских духовных песен, классической и латиноамериканской музыки, а также гранжа и фьюжна.

 За 3 года существования Cygnus Flare успела выступить на лучших джазовых площадках британской столицы, а в этом году трио получило Гран-при конкурса Yamaha Soho Jazz Sessions, который судили радио Jazz FM и Yamaha и один из самых престижных джаз-клубов Великобритании, Ronnie Scott’s.

- Расскажите о своих первых шагах в музыке.

Арман: - Мама говорила, что, когда мне было 3 года, единственной игрушкой, с которой я играл, был кассетный плеер. А когда мы ходили в Ереванский цирк, я всегда сидел рядом с оркестром и опять же, как утверждает мама, не обращал особого внимания на то, что происходит на арене. С упоением смотрел только на то, как эти ребята играют. Так что для меня музыка не была чем-то, чем занимаются по принуждению.

 Дэвид: - На самом деле я начал играть на бас-гитаре очень поздно, мне было 27 лет, так что, можно сказать, все эти годы я догонял ребят. Но музыка всегда была в моей семье, мой отец - музыкант, и я стал одержим музыкой с 10 лет.

 Кэролайн: - Я всегда была музыкальной, и единственная проблема была связана с выбором подходящего инструмента. Начала заниматься на серьезном уровне уже в 12 лет, после чего решила, что ударные для меня - это тот самый инструмент. С тех пор работаю, совершенствую стиль игры. В те годы я, как и Дэвид, слушала много гранжа и альтернативного рока, моими любимыми группами были Nirvana, Pearl Jam, Alice in Chains, Placebo, Radiohead.

- Вы начинали с гранжа. Был ли трудным переход от гранжа к джазу?

 Кэролайн: - Определенно. Для ударников, играющих рок-музыку, считается комплиментом, когда люди говорят: "Ого! Это отличный барабанщик, он мог бы играть джаз". Мне кажется, многие молодые думают, что если они начнут изучать джаз, то, наверное, смогут улучшить свои навыки и применить их в роке. В реальности этого никогда не происходит. Потому что, когда ты начинаешь играть джаз, это меняет все твои вкусы, твой подход как музыканта. Плюс ко всему, ты не можешь просто научиться играть джаз на ударных, тебе приходится учиться играть на фортепиано, изучать гармонию, ты должен понимать изменения в аккордах и как люди солируют поверх этих аккордов, также ты должен понимать структуру песен, ритмические изменения. Ты постепенно превращаешься в "водителя автобуса", направляешь все импровизации, так что просто невозможно после всего приобретенного багажа вернуться к рок-музыке с какими-то элементами свинга. Но я думаю, что это хорошо, ты становишься больше музыкантом, не просто барабанщиком. Это существенное изменение, и у меня оно заняло много времени. Я думаю, это похоже на рисование. Ты начинаешь с одной краски, добавляешь другие - и вот ты уже не можешь вернуться назад. Изучение музыкального языка подразумевает беспрерывное движение вперед.

 Арман: - Когда-то я думал, что рок - это тот жанр, с которым я должен идти по жизни. Я играл в прогрессивной рок группе Jadis, был их сессионным музыкантом, до этого были другие рок-коллективы, но потом мне представили музыку Чика Кориа - и что-то во мне перевернулось. Я понял, что это именно та музыка, которую я хочу играть. Мы можем играть любую музыку, но, как только ты начинаешь вникать в джаз, все меняется.

 Дэвид: - Я думаю, мгновенное создание чего-то из ничего лежит в самой основе джаза и это очень привлекает музыкантов. Когда ты освоил все это, вернуться к тому, что ты делал раньше, становится трудным.

 - В вашей музыке много космоса. Вот гвоздь программы - песня Tunnel Travel - откуда это возникает?

 Арман: - Все началось с мелодии, которую я писал, сидя дома. Она была такая быстрая и энергичная, что, когда я начал экспериментировать с ней, появилось чувство, будто вокруг все исчезло и я путешествовал сквозь время и пространство, так что в ней есть космическая тематика, как и во многих других наших песнях.

- В последнее время музыкальные критики часто говорят о так называемом возрождении джаза в мейнстримной музыке после спада его популярности в 80-90-х годах. Джаз станет частью мейнстрима?

Кэролайн: - Я думаю, импровизированная музыка и джаз в каком-то смысле синонимы несмотря на то, что джаз, каким он был в 50-х, сейчас можно послушать разве что на джем-сейшнах. Импровизационная музыка всегда свежа и современна. То, что мы сейчас делаем, - это эклектические версии импровизационной музыки с глубоко идущими историческими корнями.

Дэвид: - С моей точки зрения джаз никуда не уходил. Я начал слушать его только в 90-х, так что в смысле успеха в мейнстриме думаю, что он всегда был там. В 90-х один из самых успешных артистов Великобритании, Beck, очень часто импровизировал. Но, если джаз возвращается и становится более популярным, этому можно только радоваться.

- Прибыльно ли для джазовых артистов записывать альбомы?

Арман: - Недавно я смотрел интервью с Куинси Джонсом. Журналист спрашивал о музыкальной индустрии. Джонс ответил, что музыкальной индустрии больше не существует. Он пытался сказать, что в прошлом музыканты могли продавать альбомы, в наши дни эта схема уничтожается стриминговыми сервисами и другими онлайн-медиа. Так что я думаю, если записываешь альбом, ты не должен ожидать доходов. Конечно, если ты не знаменитость. Мы уже начали записывать альбом, это займет много времени.

- Будет ли он концептуальным?

Арман: - Да! Это именно то, чем мы заняты сейчас. Все потому, что мне очень нравится музыкальное мышление Pink Floyd, но я никогда не видел, чтобы подобное применялось в джазе. Конечно, такие музыканты, как Майлс Дейвис и Херби Хэнкок, записывали концептуальные альбомы, но чтобы там были все эти диалоги по телефону, звуковые эффекты, звуки вертолетов и все, чем славились альбомы Pink Floyd, этого не было.

- Во многих ваших композициях вы интерпретируете традиционную армянскую музыку. Кэролайн, Дэвид, какие у вас были впечатления, когда вы впервые услышали армянскую музыку?

Кэролайн: - Когда Арман пишет что-то основанное на армянской народной музыке, размер часто схож с ирландской, шотландской и кельтской фолк-музыкой и другими типами народных песен, которые я слышала в Восточной Европе. А вот в гармоническом плане было много открытий.

Дэвид: - Я живу в Лондоне, и у нас не так уж много фолк-музыки. Но армянская духовная музыка в основном в минорных тонах, в их различных вариациях меня просто притягивает. Я всегда получаю удовольствие, когда играю это.

Арман: - Когда мы основали группу, никаких намерений использовать элементы армянской фолк-музыки не было. Я не очень представлял, как можно смешивать армянские мелодии с репертуаром Cygnus Flare, пока в Лондоне не встретился с Тиграном Амасяном. Конечно, музыка, которую играем мы, существенно отличается от музыки Амасяна. Но он дал мне много идей насчет того, как это можно сделать. Я очень вдохновился в тот день и начал глубокое изучение армянской духовной музыки. Именно духовная музыка меня больше всего вдохновляет.

Георгий МУРАДЯН